Сочинение егэ по тексту калинина с первого утреннего парохода сошла на станичной пристани

ГЛАВА 3

Отражение позиции автора исходного текста

Итак, в начале сочинения мы сформулировали одну из проблем, над которой размышлял автор текста. Затем в комментарии мы показали, как именно раскрывается эта проблема в исходном тексте. Следующий этап — выявление позиции автора.

Авторская позиция — это итог размышлений, вывод, к которому приходит автор текста.

Помните, что если проблема текста — это некоторый вопрос, то позиция автора — это ответ на вопрос, поставленный в тексте, то, в чём автор видит решение проблемы. Таким образом, проблема и позиция автора теснейшим образом связаны: проблема и позиция автора должны соотноситься как вопросно-ответное единство. Если этого не происходит, логика изложения мысли в сочинении нарушена.

Авторская позиция проявляется прежде всего в отношении автора к изображаемым явлениям, событиям, героям и их поступкам. Следовательно, читая текст, обращайте внимание на языковые средства, в которых выражается отношение автора к предмету изображения (см. схему на с. 71).

При выявлении авторской позиции важно учитывать, что в тексте может использоваться такой приём, как ирония — употребление слова или выражения в контексте, который придаёт слову (выражению) прямо противоположное значение. Как правило, ирония — это осуждение под видом похвалы: Боже мой, какие есть прекрасные должности и службы! Как они возвышают и услаждают душу! Но, увы! Я не служу и лишён удовольствия видеть тонкое обращение с собою начальников (Н. Гоголь). Буквальное прочтение иронических высказываний ведёт к искажённому пониманию содержания текста и авторского замысла.

Кроме того, доказывая свою точку зрения, многие авторы отталкиваются от различных высказываний своих реальных или возможных оппонентов, т. е. приводят высказывания, с которыми не согласны: «Береги честь смолоду»,— завещал Пушкин в своей «Капитанской дочке». «А зачем?» — спросит иной современный «идеолог» нашей рыночной жизни. Зачем беречь товар, на который есть спрос: если мне за эту самую «честь» хорошо заплатят, то я её продам (С. Кудряшов).

Средства выражения

позиции автора

Слова-маркеры		Авторская позиция может быть выражена с помощью различных слов-маркеров: главное, самое важное, надо, нужно и т. п.: Главное — научиться различать, что действительно красиво, а что подделка (В. Лакшин). Не нужно скрывать радости! Нужно учиться культуре радости! (В. Никляев). Чрезвычайно важно понимать, что книга, как ничто, насыщает душу (В. Розов).
Оценочная лексика		Оценочная лексика — слова, выражающие оценку различных явлений реальной действительности: отличный, прекрасный, превосходный, чудесный, изумительный, роскошный, великолепный — положительная оценка; скверный, гадкий, отвратительный, безобразный, наглый, нахальный, противный — отрицательная оценка. Например: Любящий человек — это великое благо (Е. Сикирич); Лев Толстой в «Войне и мире» писал, что зло агрессивно и наступательно, потому силам добра не следует расслабляться и нужно быть готовыми к противостоянию (Л. Матрос).
Средства выразительности		Отношение автора могут передавать различные средства выразительности, например, риторические восклицания: Ничто не доставляет такого удовольствия, как рассказывать о талантливых, честных, порядочных, мужественных людях! (Д. Гранин). Как много во всём этом ума и чувства красоты! (Л. Андреев).
Вводные слова		Вводные слова могут выражать чувство-отношение автора: К сожалению, невоспитанные люди, при первом же удобном случае затевающие ненужные ссоры, встречаются часто. К несчастью, так складывается жизнь, что всё чаще она возвращает нас к проблемам, связанным с нарушением прав человека. К счастью, есть предприятия, которые жёстко следят за качеством своей продукции. Ко всеобщей радости, проблемы в отношениях сотрудников вскоре разрешились.

Побудительные предложения

Побудительные предложения содержат в себе различные призывы автора, обращённые к читателю: Так что учитесь у великих: размышления об их жизни, творческой судьбе помогут вам лучше понять себя (В. Пекелис).

К сожалению, ученики часто приписывают подобные высказывания самому автору, что ведёт к неправильному пониманию авторской позиции.

Позиция автора может быть выражена прямо (в отдельных предложениях, обращениях к читателю и т. п.) или косвенно (в поступках, мыслях героев, с помощью различных художественных средств).

Например, в приведённом ниже тексте Г. Андреева авторская позиция не выражена словесно и может быть выявлена лишь при внимательном прочтении фрагмента и сопоставительного анализа всех его частей.

И думать нечего: он совершенно чужой мне человек…

Когда я смотрю на фотографии, я едва могу представить себе, какой он сейчас, как говорит, смеётся, как держит на руках свою маленькую дочь. Кажется, её зовут Марина… Впрочем, всё это ни к чему. Мы уже давно совершенно чужие люди…

Мама рассталась с отцом лет десять назад. И хотя она уверяет меня, что я не могу ничего помнить, так как была слишком мала, я помню. Разве это можно забыть?.. Эти натянутые ночные разговоры в кухне, когда они вдруг стали официально называть друг друга по имени-отчеству: «Владимир Иванович, Вероника Петровна…» Им казалось, они говорят тихо, а для меня вокруг словно грохотали взрывы, раздирающие маленький уютный мир в клочья. Я прятала голову под подушку, но даже там невозможно было спрятаться от этой страшной канонады…

Нет… Правильно мама говорит: не нужно вспоминать. Мы уже давно совершенно чужие люди. Прошло столько лет. Да, было больно и страшно, но постепенно всё улеглось, забылось… Разве только иногда неожиданно всплывает в памяти тот снежно-солнечный зимний день, когда он, раскрасневшийся, уставший, но такой счастливый, вёз нас с мамой на санках, а потом мы пили обжигающе горячий чай из термоса — неповторимый вкус детства… Или то летнее утро, когда, катаясь на велосипеде, я упала и сломала ногу. Отец нёс меня на руках до самой больницы, и я чувствовала силу и тепло его рук… Или…

Нет! Никаких «или». Не нужно вспоминать. Мы уже давно совершенно чужие люди. Между нами пропасть — десять лет, когда каждый жил своей жизнью. И хорошо, что так получилось. Я привыкла свободное время проводить одна или с друзьями, быстро повзрослела, стала самостоятельной. Иногда мне даже кажется, что в моей жизни, кроме мамы, никого никогда не было…

А недавно от него пришло письмо: он приехал, вернулся из-за границы, где работал несколько лет, и хочет со мной встретиться. Зачем?.. Мы уже давно совершенно…

Кто там?! Такой знакомый силуэт у нашей калитки… «Папочка!» — на бегу кричу я, а густо исписанные листы бумаги сыплются из моего дневника и, подхваченные ветром, летят прочь. ( Г. Андреев )

На первый взгляд, героиня считает своего отца чужим человеком. Рефреном звучат в тексте её слова о том, что её ничего не связывает с отцом: «Мы уже давно совершенно чужие люди». Однако истинное отношение к отцу постоянно прорывается в её тёплых воспоминаниях о прошлом и особенно отчётливо видно в конце повествования. Так автор показывает, что за внешним равнодушием героини скрыта любовь к отцу, которого она не может вычеркнуть из своей жизни.

Авторская позиция в художественном тексте

В художественном тексте позиция автора, как правило, не выражена прямо. Читая такие тексты, как и при выявлении проблемы, обращайте внимание на речь, портрет и, самое главное, на поступки героя. Ведь и в жизни мы лучше всего понимаем и вернее оцениваем человека по его речи и поступкам. Автор произведения придумывает эти поступки, выстраивает линию поведения героя, его взаимоотношения с другими персонажами. Итак, чтобы определить позицию автора художественного текста, ответьте на следующие вопросы:

Положительные или отрицательные человеческие качества проявляются в поступках, словах, мыслях героя?

Как относятся к герою окружающие его персонажи?

Как сказываются поступки героя на других персонажах произведения?

Согласен автор с героем или нет?

Автор осуждает или одобряет поведение героя?

Что хотел сказать читателям автор, показывая речь, мысли, поступки своего героя?

Например, в рассказе В. Астафьева «На закате дня» авторская позиция не выражена прямо: писатель не даёт оценки действиям героев, словесно не выражает своего негативного отношения к девушкам. Однако портретные и речевые характеристики героев, их поступки, а также различные средства языковой выразительности (оценочная и разговорная лексика, метафоры, градация, авторская ирония, доходящая до сарказма) позволяют безошибочно определить позицию автора.

Прочитайте текст, обращая внимание на выделенные серым фоном слова и предложения, которые позволяют выявить однозначную авторскую позицию.

На закате дня, в тихое солнечное предвечерье, сидел я на деревянном помосте пристани, парохода дожидался, обняв чехол с удочками. На одной со мною скамье вольно расположились три девицы, бравшие впереди меня билеты. Одеты и накрашены они были с той щедростью, которая с первого взгляда выдаёт заскорузлую провинцию, тужащуюся утереть нос столице, и не одной, а всем сразу.

Девицы не щебетали, не жеманились, не хихикали. Они вели себя с той вальяжной томностью, которую где-то увидели, подхватили, усвоили, а усваивая, удвоили и утроили. Они неторопливо и даже как бы нехотя потребляли мороженое.

По деревянному перрону медленно двигалась с метлой усталая пожилая женщина в синем запылённом халате, в рабочих ботинках и белом, по-старинному глухо повязанном платке.

Молча выметая мусор из-под ног, женщина прошла нашу скамью, заканчивала уже работу, когда на пристани объявился всем улыбающийся опрятный мальчик в старенькой ермолке и начал ей помогать. Он подбирал бумажки, бросал их в ящик, и женщина что-то ему тихо говорила: хвалила, видать. Мальчик, судя по всему, когда-то душевно переболевший, чистосердечно радовался похвале матери ли, родственницы ли, а может, и совсем незнакомой женщины, старался изо всех сил, ладонями сгрёб мусор, понёс его, словно пойманную пташку. Женщина распрямилась, вытряхнула из рук мальчика сор и, что-то ему тихо выговаривая, тёрла ладони полой халата, и он преданно смотрел ей в рот, ловил затуманенный усталостью взгляд и всё улыбался.

Одна девица домучила мороженое, скомкала обёртку, небрежно швырнула её под ноги и, широко зевая, лениво потянулась, забросив руки за спинку скамьи. Две другие девицы также шлёпнули намокшую бумагу о доски и тоже скуксились, как бы решая утомлённо, куда себя девать или чего ещё выкушать?

Подошёл мальчик, подобрал бумажки и укоризненно сказал:

— Тётенька подметает, а вы сорите. Как нехорошо!

— Ой, дурак! Дурак! — тыча в него пальцами, оживились девицы.

Лицо мальчика дрогнуло. Ещё плавала улыбка, делающая лицо мальчика отстранённо-печальным и в то же время доверчиво-ласковым, как у всех детей, когда они исполняют добрую работу, радуются сами себе и тому, что полезны, необходимы кому-то.

Женщина, закончившая работу, с трудом разняла руки мальчика, в которых он затискал мокрые обёртки от мороженого, бросила их в тележку и пошла, ни слова не сказав девицам, лишь слегка покачала головой — перевидела она, должно быть, всякого народу, натерпелась всякой жизни. Мальчик догнал тележку, взялся подталкивать её сзади и снова улыбался всем встречным и поперечным, забыв летучую обиду, потому что снова у него было дело и он кому-то был нужен.

— Девушки! Вы не в педучилище ли сдавать экзамены приезжали?

— Ой! А как вы узнали?! — соседки мои с настороженным вниманием уставились на меня: не набиваюсь ли на знакомство?

— Понимаете, какое дело: есть профессиональные отличия, уже укоренившиеся, отштампованные. — И безбожно засластил пилюлю: — По вдохновению на лицах и наитончайшему такту в вас уже угадываются будущие педагоги.

— А-а! —- согласились девицы и обмякли. Благодушие, наигранная леность, самодовольство занимали своё место на их лицах. Лишь какое-то время спустя до одной девицы дошло:

— Гражданин! — зыкнула она ломающимся басом. — Если выпили, так не вяжитесь к людям! Пошли отсюда, девочки! — И, уходя, обрушила на меня тяжёлый взгляд сытых глаз: —- Бр-родят тут всякие! З-заразы!..

Я сидел, обняв чехол с удочками. На брусчатый въезд от причала поднималась женщина с тележкой. Мальчик одной рукой помогал толкать тележку, другой на ходу подбирал мусор. (По В. Астафьеву)

Герой – пример положительных качеств человека	Герой – пример отрицательных качеств человека
	
Автор согласен с героем	Автор одобряет поведение героя	Автор не согласен с героем	Автор осуждает поведение героя
			
	Позиция автора

 ПОМНИТЕ:

даже если автор прямо не говорит о своём отношении к герою, а герой поступает, с вашей точки зрения, неправильно, совершает поступки, несущие зло окружающим, то, скорее всего, автор думает так же, как и вы.

■

Если перед вами отрывок из художественного произведения известного писателя, позиция автора может быть выявлена и из материала, находящегося за пределами предложенного текста. В таком случае постарайтесь вспомнить историю создания произведения: что подтолкнуло автора к работе, каков был его замысел, каковы были социальные, политические или нравственные воззрения автора в годы работы над произведением, в какое время оно создавалось.

Автор и рассказчик

Для правильного понимания текста важно также различать понятия автор и рассказчик (повествователь). Автор художественного произведения может вести свой рассказ от своего лица или от лица кого-то из персонажей. Но первое лицо, от имени которого написано произведение, — это всё-таки рассказчик, даже если писатель употребляет местоимение «я»: ведь когда автор создаёт художественное произведение, он описывает жизнь, внося свой вымысел, свои оценки, свои пристрастия, симпатии и антипатии. В любом случае не следует ставить знак равенства между автором и героем-рассказчиком.

 ПОМНИТЕ:

позиции автора и героя-рассказчика могут не совпадать! ■

Такое несовпадение можно обнаружить, например, в следующем тексте.

Я до сих пор помню эту банку с тушью. С утра она стояла на столе

возле отцовских чертежей, а к полудню на листе ватмана невесть откуда появилась огромная чёрная клякса, сквозь которую смутно проглядывали результаты кропотливого недельного труда…

— Сергей, скажи честно: ты пролил тушь? — строго спросил отец.

— Нет. Это не я.

— Кто тогда?

— Не знаю… Наверное, кошка.

Кошка Машка, мамина любимица, сидела на краю дивана и как-то испуганно смотрела на нас своими жёлтыми глазами.

— Что ж, придётся её наказать. С этого момента вход в дом ей заказан. Будет жить в чулане. Впрочем, может, всё-таки не она винова_:та? — испытующе посмотрел на меня отец.

— Честное слово! Я здесь ни при чём! — ответил я, глядя ему прямо в глаза…

Через пару дней Машка бесследно исчезла, видимо, не стерпев несправедливого изгнания из дома. Мама была огорчена. Отец же больше никогда не вспоминал этот случай. Забыл, наверное. А свой футбольный мяч я всё-таки отмыл от предательских чёрных пятен…

Тогда я был наивно убеждён: отношения между людьми важнее всего, главное — не огорчать родителей. А что касается кошки… Она просто животное, ни говорить, ни думать не умеет. И всё-таки до сих пор в любых кошачьих глазах мне видится немой укор… (Г. Андреев)

Позиция автора не заявлена прямо. Однако в размышлениях героя о своём поступке мы слышим голос совести. Не случайно наказание кошки названо несправедливым, а в кошачьих глазах Сергей читает «немой укор». Конечно же, автор осуждает героя, убеждая нас в том, что бесчестно и низко сваливать свою вину на другого, тем более на беззащитное существо, которое не может ответить и постоять за себя.

Типовые конструкции (клише) для выражения авторской позиции

Типовые конструкции

Автор считает, что…

Автор подводит читателя к выводу о том, что…

Рассуждая над проблемой, автор приходит к следующему выводу…

Позиция автора такова…

Позиция автора, как мне кажется, может быть сформулирована следующим образом…

Автор призывает нас (к чему)…

Автор убеждает нас в том, что…

Автор осуждает (кого/что, за что)…

Отношение автора к поставленной проблеме неоднозначно.

Основная цель автора заключается в том, что…

Хотя позиция автора не выражена явно, логика текста убеждает в том, что…

Типичные ошибки при формулировании позиции автора (рассказчика)

Тип ошибки	Пример из сочинения	Комментарий эксперта
1. В сочинении отсутствует формулировка авторской позиции	В тексте поднимается проблема патриотизма. Я согласен с позицией автора и в доказательство могу привести следующее.	Автор сочинения сразу после формулирования проблемы переходит к изложению своей позиции или к аргументации.
2. Позиция автора формулируется слишком широко и/или неточно	Таким образом, позиция автора выражена в том, что он с наслаждением описывает красоту летнего луга. Автор текста повествует, о любви человека и природы. И я полностью с ним согласен.	Расплывчатые фразы сочинения вряд ли могут претендовать на полноту освещения авторской позиции. Следует помнить о том, что формулировка позиции автора должна чётко соотноситься с заявленной проблемой.
3. Формулируется позиция автора по другой проблеме текста, не заявленной в сочинении	В тексте автор поднимает проблему роли личности в истории Таким образом, автор приходит к выводу, что Барклай де Толли хороший полководец, недооценённый, не понятый современниками.	В начале сочинения ученик заявляет проблему роли личности в истории, позиция же автора связана с другой проблемой — проблемой объективной оценки исторических событий и лиц. В сочинении явно нарушена логика изложения мысли.
4. Позиция автора подменяется мнением героя- рассказчика	Автор убеждает нас в том, что самое важное — сохранить хорошие отношения между людьми. Но ведь в результате страдает невинное животное! Я не могу согласиться с автором. (Из сочинения по приведённому выше тексту Г. Андреева.)	Вместо позиции автора ученик изложил мнение героя-рассказ- чика, что привело к ошибке.
5. Позиция автора подменяется цитированием фрагмента текста	Позиция автора, по моему мнению, заключается в том, что: «Когда я всматривался в гравюру „Блудный сын“ и писал о ней, в душе ожило чувство вины и раскаяния».	Приведена неудачная цитата, не отражающая мнение автора, кроме того, в сочинении допущено смешение прямой и косвенной речи.

Советы

1. Обычно позиция автора содержится в заключительной части текста, там, где автор подводит итог сказанному, размышляет над приведёнными выше событиями, поступками героев и т.п.

2. Обращайте внимание на оценочную лексику текста, лексические повторы, вводные слова, восклицательные и побудительные предложения — всё это средства выражения авторской позиции.

3. Формулировку позиции автора обязательно выделяйте в отдельном абзаце своего сочинения.

4. Старайтесь формулировать авторскую позицию своими словами, избегая сложных метафор.

5. При цитировании подбирайте предложения, в которых мысль автора выражена чётко и ясно, если это возможно. (Помните, что не в любом тексте можно найти цитаты, точно выражающие мнение автора!)

Что проверяет эксперт?

Эксперт проверяет умение адекватно воспринять и правильно сформулировать позицию автора: позитивное, негативное, нейтральное, двоякое и т. п. отношение к рассказанному, предлагаемый ответ автора на поставленные им в тексте вопросы.

1 балл выставляется экспертом, если вы верно сформулировали позицию автора исходного текста по прокомментированной проблеме и не допустили фактических ошибок, связанных с пониманием позиции автора исходного текста.

№	Критерии оценивания ответа на задание 27	Баллы
К3	Отражение позиции автора исходного текста
	Экзаменуемый верно сформулировал позицию автора (рассказчика) исходного текста по прокомментированной проблеме. Фактических ошибок, связанных с пониманием позиции автора исходного текста, нет	1
	Позиция автора исходного текста экзаменуемым сформулирована неверно, или позиция автора исходного текста не сформулирована	0

Задания

1. Прочитайте текст. Выберите правильные формулировки проблемы текста.

Только во второй половине XVIII века личность человека начинает постепенно обретать силы, находить в себе чувство собственного достоинства и получать в жизни иные цели, кроме рептильного продвижения по служебной лестнице о четырнадцати ступенях.

Личность, личностное начало существовали в русской культуре всегда. Разве не личности митрополит Иларион, князь Владимир Мономах, Даниил Заточник, Афанасий Никитин, Максим Грек, Иван Грозный, а потом бесчисленное количество деятелей эпохи Смуты и последующего времени, а затем протопоп Аввакум, царь Пётр, Ломоносов, Державин, Новиков и многие другие?!

Но только Пушкин осознал свою свободу от двора, своё истинное значение как человека, как поэта. Памятник ему в его представлении вознёсся выше Александрийского столпа, т. е. памятника Александру I. От двора он не принимал, в отличие даже от Державина, золотых табакерок. Именно поэтому для него было так оскорбительно получить звание камер-юнкера — получить свою ступень при императорском дворе. (По Д. Лихачёву)

1) В тексте поднимается проблема свободы.

2) Автор размышляет над проблемой исторической памяти.

3) В чём проявляется личностное начало человека?

4) В чём заключается чувство собственного достоинства человека?

5) Какова роль поэта в жизни общества?

2. Соотнесите формулировки проблем текста Д. Лихачёва из левой колонки с позицией автора, указанной справа, и запишите ответ.

Что является важнейшим качеством сформировавшейся личности?	A. Человек должен прежде всего стать личностью, найти своё предназначение, которое не ограничивается карьерным ростом или заботой о материальном благополучии.
Какова истинная цель жизни?	Б. Человек, осознавший свою свободу, находит в себе силы служить не власти, а идеалам истины и добра.
Проблема свободы личности.	B. Личность немыслима без развитого чувства собственного достоинства.

Ответ:_____________________

3. Прочитайте текст. Укажите утверждение, которое не соответствует позиции автора.

Сколько таких крикунов: «Я люблю Россию! Ужасно люблю!» Дело доходит до того, что в Думе один депутат, указывая пальцем на другого, вопит: «Он не любит Россию! Он — враг России!» И ничего, господ думцев этот эпизод не волнует, как будто так и надо.

Я Россию столько же люблю, сколько не люблю. При всём при том я привязан к России, никогда не отрекался от неё, не жалел о том, что я русский. Она — моя мать, любить собственную мать независимо от того, красивой она была женщиной или некрасивой, — это в природе человека. Это одно из главных отличий человека от животных, которые, едва став взрослыми, уже не узнают своих матерей. Недаром же у человека на много лет растягивается его детство, попечение его родителями, а в какой-то мере и обществом, и государством. Государством, в котором воспитался и я, и все мои друзья, воспитался, проникся его духом, даже и не заметив — как же это произошло. Из него мне нет выхода, никогда не было, да и никогда не было ощутимой необходимости выходить, на что-то его менять. Не у него за меня — у меня за него есть чувство гордости, я чувствую себя гражданином не только России, но и всего мира.

(По С. Залыгину)

1) Человек прежде всего должен чувствовать себя гражданином мира, а не какого-либо государства.

2) Любовь к родине сродни любви к родителям: мы любим свою родину, несмотря на её недостатки.

3) Любовь к родине проявляется не в громких фразах, это чувство, заложенное в природе человека.

4) Чувство патриотизма не исключает объективного отношения к своей стране.

Ответ:_____________________

3. Прочитайте текст. Укажите утверждение, которое не соответствует позиции автора.

Сказки Корнея Чуковского счастливым эхом отдаются в душах людей, они будят те добрые и чистые человеческие чувства, без которых немыслима, просто не нужна детская литература. И это редкий дар, потому что писать для взрослых несколько проще — здесь легче настроить волну чувств, легче мысленно ощутить ответную волну, здесь иногда читатель простит непростоту, лишнее слово, лишний абзац, простит во имя общего направления мысли.

На детских книгах Чуковского воспиталось уже не одно поколение. Видимо, это объясняется тем, что сюжет, строфы его сказок, образы их, даже ритм являются настолько органичными для детского восприятия, что трудно представить себе ребёнка, который не запомнил бы на всю жизнь и не полюбил храброго комара, или бесстрашного Ваню Васильчикова, или милого доктора Айболита, готового всегда прийти на помощь. (По Ю. Бондареву)

1) Сказки Корнея Чуковского будят добрые и чистые человеческие чувства.

2) Сказки Чуковского запоминаются на всю жизнь, так как их сюжеты и образы соответствуют детскому восприятию мира.

3) Писать для детей проще, чем для взрослых, так как для детей эмоциональное восприятие текста важнее его языкового оформления.

4) Основная задача детской литературы — формирование нравственных основ личности.

Ответ:_____________________

4. Прочитайте текст. Укажите утверждение, которое не соответствует позиции автора.

К богатым и богатству у нас отношение всегда было очень сложное, одним словом не выразишь. Тут и ненависть, и зависть, и подобострастие, и презрение… Но в основе — ничего не попишешь! — лежит

неприязнь. В русских народных сказках богачи и жадины — среди злодеев. Вспомним общеизвестную сказку о золотой рыбке (её больше знают в переложении Пушкина). Неуёмная жажда всё большего обогащения и власти воспринимается анонимным сказителем как нечто греховное, а потому заслуживающее кары — разбитого корыта.

И совершенно противоположная идея заложена в популярнейшей сказке про Кота в сапогах. Здесь жажда обогащения не только не наказывается, а возводится в ранг добродетели. Более того, Кот в сапогах выглядит настоящим героем! А вот герой русской сказки Никита Кожемяка, «сделавши святое дело, не взял за работу ничего, пошёл опять кожи мять». (По материалам журнала «Спутник»)

1) В русской культуре богатство не является главной ценностью жизни.

2) Неуёмная жажда обогащения осуждается в русских народных сказках.

3) Стремление к обогащению получает заслуженное наказание в сказке про Кота в сапогах.

4) Богачи — типичные отрицательные персонажи русских сказок.

Ответ:_____________________

6. Прочитайте текст. В каком утверждении выражена позиция автора?

Создание коллектива в школе или других учебных заведениях было неотъемлемой частью российской системы образования, тесно связанной с её целями и задачами, а также национальными особенностями. Безусловно, явление яркое и положительное, оно диктовало во многом и свои законы, влиявшие на систему в целом. Сейчас нередко приходится слышать о том, что среди российских студентов распространено такое явление, как списывание. Особенно негодуют сталкивающиеся с этим американские педагоги. В американских университетах плагиат является одним из самых страшных нарушений, за которое студент подлежит немедленному исключению. В России же на это смотрят сквозь пальцы, а на того, кто сообщит о подобном нарушении, ещё и посмотрят косо. Часто подобного рода явления ошибочно приписывают только советской системе и «тоталитарному» режиму. Однако корни его гораздо глубже. (А. Павловская)

1) Списывание всегда строго наказывается в российских учебных заведениях.

2) Опора на коллектив является недостатком российской системы образования.

3) В американских университетах списывание не рассматривается как серьёзное нарушение.

4) В российских учебных заведениях необходимо строже относиться к списыванию.

5) Автор считает, что списывание — это явление, возникшее в советское время как реакция на тоталитарное общество.

Ответ:_____________________

7. Используя выделенные серым фоном опорные элементы текста, сформируйте и запишите позицию автора.

Ах, как спешат мои кони! Я не гоню их, но и не удерживаю; дни мелькают, как верстовые столбы, и мне неведом их конечный счёт. И это прекрасно, и надо каждый день начинать так, будто он — последний, а ложась спать, с ликованием ощущать, что впереди — целая жизнь. Да ещё и непочатая.

Я всю жизнь мечтал передохнуть. Долго-долго — с мая по октябрь — бродить по сёлам и рекам, встречаться с людьми, собирать грибы, ловить рыбу, с уютной думою глядеть в ночной костёр и просыпаться от капель росы. А вместо этого я всё бегу и бегу неизвестно куда, бегу, задыхаясь и падая, и всё никак не могу добежать.

Ах, как быстро летят мои кони! (По Б. Васильеву)

Ответ:_____________________

8. Прочитайте текст. Сформулируйте позицию автора по каждой названной проблеме.

Стремительное развитие мира в эпоху информационной революции не позволяет людям всю жизнь пользоваться полученным в молодости багажом сведений. Во многих отраслях каждые пять-десять лет почти полностью обновляются знания и навыки, необходимые работнику. Ещё сравнительно недавно бухгалтер ассоциировался со счётами и нарукавниками. Сегодня эта профессия немыслима без компьютера. Современные технологии внедряются повсюду, с ними сталкиваются чиновник, дворник, военный, продавец. Всё, что человек знал и умел, может устареть и стать ненужным, и его дальнейшая судьба будет зависеть от того, как быстро и эффективно он сможет освоить новые требования.

Так реальная ситуация в корне меняет представление о том, что значит быть образованным человеком. В сегодняшнем мире мало толку от обученности, необходима обучаемость — умение, способность, желание учиться. Нет смысла много знать — всё равно нельзя знать достаточно; важно уметь быстро и правильно найти нужную информацию, творчески применить её.

Есть только одна сфера, остающаяся почти равнодушной к требованиям времени. Как ни парадоксально, это именно сфера традиционного образования, особенно школьного. Головы учеников по-прежнему стремятся наполнить как можно большим количеством пассивно усвоенных знаний. Средний выпускник школы помнит множество дат, формул и правил, причём большинство из них ему никогда не понадобится. Однако он не умеет пользоваться литературой, самостоятельно рассуждать, находить аргументы в споре.

И всё же даже такая консервативная структура, как школа, не сможет бесконечно сопротивляться изменениям. Требования общества постепенно заставляют её искать новые формы преподавания. Значит ли это, что в будущем совсем откажутся от фундаментального образования и реальное общение с педагогом заменится виртуальным? Наверное, нет. Чтобы вести поиск информации, осваивать новые знания и умения, нужны «чёткая система координат», развитое, тренированное мышление. А это требует прочной образовательной базы, заложенной в юности. Учитель тоже необходим, но он уже не столько хранитель сведений, сколько проводник в мир познания. Его задача — привить вкус к знанию, стремление к истине, желание постоянно обновляться и совершенствоваться. (По Л. Петрановской)

Проблема	Позиция автора
1) Что значит быть образованным чело- веком в современном мире?	1)
2) Проблема современного школьного образования. (Какова главная задача современного образования?)	2)
3) Проблема роли учителя. (Какова роль учителя в современном образовании?)	3)

9. Прочитайте текст. Сформулируйте позицию автора по каждой названной проблеме.

Давно замечено, что в наше время мир чувства особенно отчётливо противопоставляется миру интеллекта. Мы ориентированы на знание, науку, технику; достижения разума поражают разум. Сильный ум открывает новые способы производства; а что может дать ему сильное чувство? Что страсти? Разумный человек понимает свои обязанности, и на него можно положиться. А что делать чувству возле конвейера? И как чувством управлять?

Так возникает ложное представление о превосходстве разума над чувствами, об антагонизме между чувствами и разумом, о пользе ума и бесполезности чувства. Будем помнить об этой опасности, размышляя о воспитании ума. Даже для удобного изучения, даже временно, даже в виде допуска не должны мы разделять ум и чувство. В «чистом виде» ум и чувство не существуют, не воспитываются и крайне опасны для человека и его окружения. Вода — соединение кислорода и водорода, но не кислородом и водородом утоляем мы жажду, а всё-таки водой.

Развитый ум, соединённый с высокой совестливостью, называется интеллигентностью. Это слово появилось в России в середине XIX века, когда серьёзное образование от дворян перешло к разночинцам и снова обострилась вечная проблема «знание и нравственность». Аристократы отличались, как было принято считать, благородством. Но чем будут отличаться новые образованные люди? В чём их благородство? «В интеллигентности»,— был ответ. В благородстве духа. Так язык ответил на потребность общественного развития, и появилось новое слово, перешедшее во многие языки мира. Интеллигентность то же, что и духовность, но в основе её вера в правду, порождённая разумом и образованием. Интеллигент — человек, соединяющий в себе знания и нравственность. На место дворянской родовой чести пришла честь интеллигента, которая состоит в уважении к разуму и правде.

В наше время образование снова делает грандиозный скачок: оно становится всеобщим. Следовательно, опять обостряется проблема знания и нравственности, ума и сердца. Самыми опасными людьми становятся не тёмные, необразованные работники — их всё меньше и меньше, а именно образованные, но неинтеллигентные. Выученные, но бессовестные. Умеющие добиваться своих целей, но не умеющие отказываться от них, если для их достижения приходится прибегать к неправым средствам. Интеллигентность, которая прежде была уделом относительно небольшой группы людей — интеллигенции, теперь должна быть непременным качеством каждого человека.

Будем растить ребёнка так, чтобы в этом мире на одного интеллигента стало больше. (По С. Соловейчику)

Проблема	Позиция автора
1) Проблема соотношения разума и чув- ства в жизни человека. (Можно ли утверждать пользу ума и бесполезность чувства в жизни человека?)	1)
2) Проблема знания и нравственности.	2)
3) Проблема интеллигентности. (Что такое интеллигентность? Каковы ос- новные качества интеллигентного че- ловека?)	3)

10. Прочитайте два текста. Совпадают ли точки зрения авторов этих текстов?

Прежде чем вовлечь в свою круговерть человеческую жизнь, любая война стремится покончить с культурой, потому что культура и ее вековые традиции уже фактом своего существования противостоят военному угару. Все самое ценное, накопленное народами в течение столетий ммирового развития, быстро обесценивается, а оставшиеся крохи культуры пересматриваются и переоцениваются агрессором с расчетом адаптации их для своих целей. Такая война пожирает прошлое народа, лишает человека истории еще до того, как лишить его физического существования в мире. Вот почему тема войны на протяжении десятилетий не уходит из нашего искусства, питает нашу литературу. (По В. Быкову)

История человечества – это история его культуры, потому и покушение на культуру (а общечеловеческая культура состоит из множества национальных) всегда покушение на человечество в целом. Чингисхан сжигал города и уничтожал святыни не только по враждебной злобности, но и по причине отсутствия элементарной культуры, непонимания того, что, кроме коня и шатра, существуют в мире и другие реальные ценности. Это я говорю не в извинение Чингисхану, а с иной целью — объяснить, что цивилизованные вандалы действуют не от неведения, не от темноты, но опираясь на чёткую уверенность в том, что регресс, уничтожение высокой культуры в целом или же высокой культуры того или иного народа лично для них — благо. В одном случае приходит на ум мысль сжечь чужие города, а ценности из чужих музеев перетащить в свои, в другом — отменить, если удастся, Шаляпина, чтобы Шаляпин самим фактом своего явления в мир не подчёркивал бы, что кто-то никогда не сможет стать Шаляпиным. И вместо высокого акта приобщения к пикам искусства возникает зависть и агрессия. (По Н. Самвеляну)

Ответ:_________________________________________________________________________________ __________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

11. Прочитайте текст. Самостоятельно сформулируйте проблему(-ы) текста и позицию автора.

Теперь о доброте. Добрым называют такого человека, который приносит с собой в мир вовсе не сентиментальность, не слезливое умиление перед всем по поводу и без повода. Вот как определён добрый человек в Толковом словаре Владимира Даля: «Дельный, сведущий, умеющий, усердный, исправный». Сведущий — человек, не только знающий своё дело, свою специальность, а широко и объёмно понимающий те цели, которые стоят перед обществом, и умеющий этим целям служить. Иными словами — человек культурный, мыслящий масштабно и действующий. Но культура действий невозможна без культуры чувств, которая приходит только к тому, кто умеет понять прекрасное, прислушаться к нему и объявить себя его слугой.

Кто мы такие без родной культуры? Люди, себя не знающие, родства не помнящие? Старая истина, но напомнить о ней никогда не грех. (По Н. Самвеляну)

Ответ:_________________________________________________________________________________ __________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

12. Прочитайте текст. Самостоятельно сформулируйте проблему(-ы) текста и позицию автора.

— Спорим, не прыгнешь? — с нарочитым равнодушием подзадоривал я Юльку.

— Прыгну! — отвечала она, с вызовом глядя в проём открытого окна школьного класса.

Здание нашей школы было построено в конце XIX века. До революции в нём размещалась женская гимназия. Его изображение до сих пор печатают на открытках — двухэтажная постройка из красного кирпича с просторными классами, большими окнами и высоченными, под четыре метра, потолками.

— А на каблуках слабо? — продолжал я.

— На каблуках?..— засомневалась она, но, мельком взглянув на меня, задорно подмигнула, а через мгновение на подоконнике уже никого не было…

Позже мне рассказали, что она так и не пришла в себя, умерла в машине скорой помощи. Никто не узнал, что я был рядом. Мог схватить, остановить, но ничего не сделал… Впрочем, кому нужно было моё запоздалое раскаяние? Уже ничего нельзя было изменить. Ничего… (По Г. Андрееву)

Ответ:_________________________________________________________________________________ ____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

13. Прочитайте текст. Сформулируйте и прокомментируйте проблему текста. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из текста. Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними. Сформулируйте позицию автора. Напишите фрагмент сочинения.

На одном из семинаров мы беседуем со студентами, и один вполне воспитанный юноша в ответ на какой-то вопрос произносит: «Ну это же, как её, блин, интродукция». Он, конечно, не имеет при этом в виду обидеть окружающих и вообще не имеет в виду ничего дурного, но я вздрагиваю. Просто я не люблю слово блин. Естественно, когда оно используется в качестве замены сходного по звучанию матерного слова. Точно так же я вздрогнул, когда его произнёс актёр Евгений Миронов при вручении ему какой-то премии (кажется, за роль князя Мышкина). Объяснить свою неприязненную реакцию я, вообще говоря, не могу. Точнее, могу только сказать, что считаю это слово вульгарным, но подтвердить своё мнение мне нечем, в словарях его нет, грамматики его никак не комментируют. Но когда это слово публично произносят воспитанные люди, от неожиданности я всё ещё вздрагиваю. (М. Кронгауз)

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

14. Прочитайте текст. Сформулируйте и прокомментируйте проблему текста. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из текста. Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними. Сформулируйте позицию автора. Напишите фрагмент сочинения.

Стоит закрыть глаза — и весь зримый мир исчезает. Стоит заткнуть^ уши — и все вокруг немеют: подобно рыбам, они открывают рот, но ни единого звука не долетает до вас. Стоит зажать нос — и ни единый аромат уже не щекочет ваших ноздрей…

В отличие от зрения, слуха и обоняния, чувство равновесия не отключается никогда: его нечем закрыть, заткнуть, зажать. Что бы мы ни делали, наши органы равновесия (их два: по одному внутри каждого уха) бесперебойно сообщают нам о том, какое положение принимают все части нашего тела. Мы ловко перебираем руками, командуем всеми подвластными нам частями (от левого мизинца до правого глаза), держимся на ногах в самое скользкое время года и даже не задумываемся при этом, что нам делать. Всё это происходит бессознательно: чувство равновесия правит нами, а не мы распоряжаемся им.

Приученные своим организмом к согласию и точности чувств, мы и всё вокруг себя стараемся привести к равновесию. Неслучайно это понятие проникает в самые разные сферы жизни человека и природы. Экологи хлопочут о равновесии на нашей планете, подбивая баланс природных стихий и человеческих усилий; демографы добиваются необходимого равновесия смертности и рождаемости; политики говорят о равновесии интересов разных государств; химики добиваются химического равновесия при проведении реакций; астрофизики восхищаются равновесием в звёздных системах; механики добиваются равновесия внутри сотворённых ими машин…

Любой живой организм стремится к гармонии и равновесию, только тогда он чувствует себя благополучно, и этот баланс внутренних и внешних сил помогает нам выжить. Нужно стремиться и к равновесию в сфере духовного и душевного. Недаром в трудную пору жизни, когда нас охватывает смятение чувств, мы жаждем обрести внутреннее равновесие. (По Я. Катину)

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

15. Прочитайте текст. Сформулируйте и прокомментируйте проблему текста. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из текста. Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними. Сформулируйте позицию автора. Напишите фрагмент сочинения.

Мне вспоминается история лётчика-штурмовика Виктора Шахова — история, конца которой я ещё не знаю, но начало её удивительно.

Шахов уходил на десятки штурмовок. И каждый раз это было открытым вопросом — жить или умереть, и каждый раз он решал это в свою пользу, пока однажды его самолёт не сожгли в глубоком немецком тылу. Шахов выбросился на парашюте и пошёл через фронт. Была зима, он шёл долго и мучительно, почти босой, и отморозил ноги. Когда Шахов наконец дошёл, то, несмотря на все старания врачей, спасти ноги было уже нельзя. Ему отняли обе ступни. Он долго лежал в госпитале, пока ему не сделали хорошие протезы, при помощи которых он не как прежде, но всё-таки смог ходить. Казалось бы, ему осталось только поехать домой, в маленький городок на Оке, где ждали его родные. Но Шахов добился, чтобы его вернули в полк. Ему дали работу в штабе полка, и ежедневно он завистливо провожал глазами вылетавших на штурмовку товарищей.

Прошло несколько месяцев.

Шахов часто ходил на аэродром — он забирался в кабину штурмовика и подолгу возился там. Наконец он подал рапорт командиру полка о том, что хочет и может летать: он всё проверил, протезы не могут служить препятствием. Командир полка сначала не хотел даже слушать его. Шахов настаивал и доказывал: он как одержимый добивался права летать, потому что дело шло о счастье его жизни. А это счастье он видел единственно в том, чтобы лично продолжать воевать до тех пор, пока будет длиться война. Сила его упорства была такова, что командир полка в конце концов согласился и подал командиру дивизии рапорт, в котором поддерживал просьбу Шахова. Командир дивизии так же, как и командир полка, сначала не хотел об этом и слышать, но в желании Шахова была та русская сила духа, та решимость идти до конца, которую невозможно отвергнуть. Кончилось тем, что он поддержал перед штабом армии просьбу Шахова.

Я не знаю, разрешили Шахову летать или нет, но когда я думаю о том, что мы непременно победим, я вспоминаю Шахова. (По К. Симонову)

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

______________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

16. Прочитайте внимательно текст. Обратите внимание на определение, которое автор даёт берёзе, называя её ядовитым деревом. Как это определение характеризует авторскую позицию? Напишите фрагмент сочинения.

Всё уже узнано за две недели после возвращения в родную деревню, всё обойдено, переговорено почти со всеми. И только на свой родной дом я стараюсь не глядеть и обхожу его стороной. Я думаю: зачем бередить прошлое? Для чего вспоминать то, что забыто даже моими земляками? Всё ушло навсегда — хорошее и плохое, плохое не жалко, а хорошего не вернёшь. Я вытравлю из сердца это прошлое, никогда больше не вернусь к нему.

Надо быть современным.

Надо быть безжалостным к прошлому.

Довольно ходить по пепелищам Тимонихи, сидеть на опечках. Надо помнить о том, что день и ночь на земле — как говорил Хикмет — работают реакторы и фазотроны. Что одна счётная машина действует быстрее миллиона колхозных счетоводов, что…

В общем, не надо глядеть на родной дом, не надо заходить туда, ничего не надо.

Уходят дожди, плывут облачные флотилии. Каждое утро над Тимонихой гудит турбовинтовой самолёт. Каждое утро грохочет гусеничный трактор, от этого сотрясаются углы и дребезжат, как от грозы, оконные стёкла. Очень хорошо, что из-за дома Василия Дворцова не видно ни утром, ни вечером отцовского дома.

Очень хорошо.

Но однажды я комкаю в кулаке свою писанину и бросаю в угол. Бегу по лестнице. В заулке озираюсь по сторонам. Никого нет. Мама ушла за морошкой, все на покосе.

Дом выдался из посада вниз, к реке. Как во сне подхожу к нашей берёзе. Здравствуй. Не узнала меня? Высокая стала. Кора лопнула во многих местах. Муравьи бегают по стволу. Нижние ветки обрублены, чтобы не заслонять окошки зимней избы. Вершина стала выше трубы. Не бели, пожалуйста, пиджак. Когда я тебя искал с братом Юркой, ты была хилая, тоненькая. Помню, была весна и твои листочки уже проклюнулись. Их можно было сосчитать, так мала ты тогда была. Мы с братом нашли тебя в поскотине¹ на вахрунинской горе. Помню, кукушка куковала. Оборвали мы у тебя два больших корня. Несли через лавы, а брат говорил, что ты засохнешь, не приживёшься под зимним окном. Посадили, вылили два ведра воды. Правда ведь, ты еле выжила, два лета листочки были мелкие, бледные. Брата уже не было дома, когда ты окрепла и набрала силу. А где ты взяла эту силу под зимним окном? Надо же так вымахать! Уже выше отцовского дома.

Надо быть современным. И я отталкиваюсь от берёзы, как от ядовитого дерева. (По В. Белову)

__________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

17. Прочитайте два текста — В. Распутина и М. Горького. Как вы думаете, совпадают ли точки зрения авторов? Подчеркните в текстах слова, которыми можно подтвердить авторскую позицию каждого из них. А чью точку зрения разделяете вы? Какие аргументы вы можете привести для обоснования своего мнения?

Как и с чем действительно можно сравнить красота Байкала? Не станем уверять, что прекраснее Байкала нет ничего на свсете: каждому из нас люба и мила своя сторона, и для эскимоса или алеута, как известно, его тундра и ледяная пустыня есть венец природного совершенства и богатства. Мы с рождения впитываем в себя воздух, соли и картины своей родины, они влияют на наш характер и в немалой степени организуют наш жизненный состав. Поэтому недостаточно сказать, что они дороги нам, мы – часть их, та часть, которая составлена естественной средой; в нас обязан говорить и говорит её древний и вечный голос. Бессмысленно сравнивать, отдавая чему-либо предпочтение, льды Гренландии сравнивать с песками Сахары, сибирскую тайгу со среднерусской степью, даже Каспий с Байкалом, можно лишь передать о них свои впечатления. Всё это прекрасно своей красотой и удивительно своей жизнью.

(По В. Распутину)

В природе, которая окружает нас и враждебно нам, красоты нет, красоту человек создает сам из глубины своей души: так финн преображает свои болота, свои леса и рыжий гранит, где растёт чахлый кустарник, так араб убеждает себя, что пустыня прекрасна. Красота рождается из стремления человека её созерцать. Меня поражает не безобразное нагромождение в горных пейзажах, а великолепие, которое придает им человеческое воображение. Меня восхищает, с какой лёгкостью и с каим великодушием человек преобразует природу – великодушием тем более удивительным, что земля, если хорошенько разобраться, уже не такое комфортное место. Вспомним о землетрясениях, ураганах, метелях, наводнениях, о жаре и холоде, о вредных насекомых и микробах и о тысяче других вещей, которые сделали бы нашу жизнь совершенно невыносимой, если бы человек был менее горячен, чем он есть. (По М. Горькому)

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

____________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

1 Поскотина — пастбище, выгон, огороженный забором.

8 примеров проверенных сочинений ЕГЭ 2022 проблема по тексту Симонова это было утром. Командир батальона Кошелев позвал к себе Семёна Школенко и объяснил. Для задания №27 ЕГЭ 2022 по русскому языку для 11 класса.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №1

Когда я слышу о войне, первое, что всплывает у меня в голове – это гордость за своих соотечественников, которые одним лишь своим характером смогли доказать немцам, что нет никого сильнее русского человека. В своем тексте К. Симонов поднимает проблему мужества солдат в военные годы.

Рассказчик приводит в пример солдата, сначала в одиночку захватившего пленного, а затем, так же, без какой-либо помощи, с ружьем, несколькими гранатами и мотком медной проволоки узнавшего о местонахождении вражеских минометов. Автор делает акцент на поведении героя, указывая, что «чувство одиночества и страха за то, что ему каждую минуту из-за любого куста могут выстрелить в спину, не было ему чуждо», но в то же время Школенко без какого-либо смятения продолжает выполнять приказы в одиночку. Благодаря своей смелости, солдат не боится действовать сразу и напрямую, и таким образом спасает из плена своих соотечественников, к тому моменту уже роящих себе могилу, и так же мужественно приводит их к своему батальону.

Автор убежден, что мужество – это бессмертное понятие, обозначающее силу духа, силу характера, проявляемого человеком в преодолении разного рода опасных ситуациях. Мужество в годы Великой Отечественной воны – это все, что оставалось у многих солдат, разбитых и потерявших все, что у них было. Я полностью согласна с мыслью К. Симонова. Действительно, мужество помогало нашим солдатам при любых условиях преодолевать разного рода трудности и выполнять поставленные задачи. Они действовали без страха и сожаления, движимые одной лишь мыслью: закончить это ужасное, кровопролитное событие и показать немцам, что нет никого сильнее и мужественнее русского человека, защищающего своё Отечество.

Так, в повести Б. Полевого «Повесть о настоящем человеке» автор рассказывает нам о судьбе летчика, сумевшего несколько дней без ног прожить в лесу, добраться до помощи и потом снова сесть за штурвал самолета. В историю Алексея Маресьева сложно поверить, но такими были советские солдаты: не останавливающиеся не перед чем, борющиеся до последнего. Герой сумел найти в себе силы двигаться дальше даже с невероятной болью в ногах, и, сломленный голодом и усталостью, он не потерял стремление бороться с немцами. И, как только появляется возможность снова сесть за штурвал, он, сквозь невероятную боль, проводит несколько месяцев в школе переподготовки и вновь продолжает войну.

Примером бравого, мужественного солдата служит также герой поэмы А. Твардовского «Василий Теркин». Он, несмотря на свой веселый нрав, на самом деле прекрасно понимает серьезность войны. И вот, сегодня он поднимает своим товарищам настроение и намеренно приводит их в веселое расположение духа, — а завтра вместе со своим взводом по ледяной воде под огнем прорывается на вражеский берег, а затем в одиночку плывет обратно. Тогда погибли целые два взвода, но Василий Теркин, молодой парень, справился в одиночку. В главе «В наступлении» этот мужественный персонаж и вовсе берет на себя командирование взводом, тем самым показывая, что своей мужественностью и стойкостью он может показывать пример даже самым заядлым военным.

Таким образом, можно сделать вывод, что нет ничего сильнее мужественности, стойкости и патриотизма русских солдат. Этим, конечно, стоит гордиться, но при этом нельзя и забывать, что Великая Отечественная война – это страшный период истории, и, какой бы не была наша гордость за победу, стоит помнить, что это, в первую очередь, скорбное событие.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №2

В чем проявляется героизм во время войны? Именно такую проблему поднимает Константин Михайлович Симонов в предложенном для анализа тексте.

Чтобы привлечь внимание читателей к рассматриваемой проблеме, автор рассказывает о Семене Школенко. Получив задание от командира батальона, он сразу же начал подготовку: «…вернулся к себе в окоп, проверил автомат, повесил на пояс три диска, приготовил пять гранат…». Мужчина ни на секунду не задумался об опасности, риске для собственной жизни.

Он готов был пожертвовать собой ради общего блага. Героизм солдата подтверждается и во время выполнения второго задания. Задача, полученная от командира полка, заключалась в определении местоположения вражеских минометов. Справившись с поручением, Школенко отрапортовал и, выслушав благодарность, лег на землю: «Усталость сразу навалилась на него…» Герой беспрекословно выполнял приказы командующих, не обращая внимания на собственное переутомление, считал необходимым осуществить поставленную перед ним задачу.

К.М. Симонов считает, что героизм в военное время проявляется в решительности, стойкости духа и готовности отдать жизнь ради других, если это будет необходимо.

Я согласна с мнением автора и считаю, что истинным проявлением героизма являются бесстрашие и отвага, способность к самопожертвованию. Вспомним, например, подвиг Матросова. Он закрыл своей грудью амбразуру и дал возможность другим бойцам совершить атаку. Красноармеец пожертвовал собой ради других, тем самым проявив мужество и самоотверженность.

Таким образом, можно сделать вывод, что героизм во время военных действий проявляется в храбрости и бесстрашии, жертвенности и решительности.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №3

Во фрагменте очерка К. М. Симонова поднята проблема проявления героизма во время войны: понимания опасной ситуации, в которой зависит от этого жизнь солдат.

Автор замечает, что те, кто впервые оказался на войне, сложно приспособиться на борьбу, поскольку это требует больших усилий и умения постоять за себя и своих соотечественников.

«Усталость сразу навалилась на него: открытыми глазами он смотрел на травинки, росшие около, и казалось странным, что он вот живёт». Описания чувств солдата Школенко дают нам осознать, какова война непредсказуема и страшна для тех, кто надеялся на прекрасное будущее, и я уверен, что автор хотел донести до нас, чтобы понимали, что такое пережить мог не каждый, поскольку каждый момент лежит на волоске от смерти.

К. М. Симонов в очерке повествует действия солдат во время военного этапа. Один из них Школенко, выполнявший поручения капитана Кошелева, в котором ему предстояло достать количество миномётов. Передвигаясь по местности, Школенко пытался быть внимателен ко всему, что вокруг него происходит. Он прекрасно понимал, что нужно быть начеку каждую минуту, но услышав шелест из кустов, делает несколько выстрелов в сторону того места, откуда он услышал звук. Увидев оттуда же Саратова, он понимает, что совершил страшную ошибку, тот указывает на раненных соотечественников. «Он шел сзади вырученных им из плена и видел окровавленные тела раненых, и горькое выражение появлялось на его лице». Таким образом, стоит отметить, что из-за невнимательности и незнания людей, скрывавшиеся за объектом, можно навредить себя и своих же одногруппников.

Я согласен с позицией автора. Действительно, нелепые ошибки на войне очень опасные и рискованны жизни окружающим и самому себе. Причинами такой внимательности может оказаться не только отсутствие опыта над боевыми действиями, но и сильная усталость от всего, что окружает Школенко, когда мир становится маловероятным. Война отнимает много сил, что становится сложно бороться дальше за своих. Не зря говорится, что людям приходится воевать ради интересов других, другой страны, поэтому я уверен, что они невиновны в этом, но ошибки, конечно же, очень губительны своим соотечественникам.

В конце лишь хочу добавить, что солдатам нужно брать пример у тех, кто имеет больше опыта в военных действиях, чтобы не допускать таких опасных ошибок, поскольку каждое действие может отразиться в последствиях.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №4

На что готов человек, чтобы защитить свою родину? Почему война — это ужасно? Как люди выживали в этих условиях? Эти и другие вопросы поднимает в своем тексте Константин Михайлович Симонов, однако наиболее детально автор рассматривает проблему значимости человеческой жизни во время войны.

Чтобы привлечь внимание читателей к данному вопросу, писатель рассказывает историю о Семёне Школенко. Ему был дан приказ достать «языка» и он с хладнокровием идет исполнять его. Следуя за немцами, Семён наткнулся на тела двух убитых красноармейцев, его «взяла досада за эту неосторожную смерть». Он опечален тем, что его «братьев по оружию» убили, истинно сочувствует им.

Этот эпизод показывает, что в его душе ещё осталась человечность, он способен чувствовать сострадание к своим товарищам. Однако комментируя эту проблему, хочется отметить отношение Семёна к жизням тех, кто сражается против его родины, против его соотечественников. Обнаружив отряд немцев, он не испугался, им не завладела паника, он с хладнокровием оценил свои силы и придумал план, как выйти из этого неравного боя победителем. Семен делал всё аккуратно и четко, потому что «торопиться было незачем: цель была на виду». Он без малейшего сожаления убил шестерых врагов, седьмого взял в плен и «несмотря на серьезность положения, Школенко усмехнулся». В этом эпизоде Семен предстает нам безжалостным человеком, который не ценит чужие жизни, но его нельзя осуждать, потому что это война, он сражается за свою родину, за своих родных и ясно понимает, что если не убьёт он, то убьют его, а вместе с ним и всю его страну.

Автор текста не выражает свою точку зрения относительно данной проблемы, но исподволь подводит читателя к мысли о том, что каждая жизнь на войне имеет ценность. И ни один человек не имеет права просто взять и забрать её.

Я согласен с автором данного текста в том, что любая жизнь имеет ценность, никто не вправе распоряжаться ей, кроме тебя самого. Даже война не может стать оправданием убийству. Все люди на Земле должны наконец-то осознать ценность человеческой жизни и прекратить бессмысленно проливать чужую кровь.

В заключение всего вышесказанного сделаю вывод, что жизнь — это самое дорогое, что есть у каждого человека, ею нужно дорожить. И самое главное помнить, что никто не вправе отобрать у вас эту самую жизнь.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №5

Мы множество раз слышали о войне, о героях, сражавшихся за Родину, об обычных людях, чьи подвиги всегда вызывали гордость и уважение. Константин Михайлович Симонов поднимает проблему мужества человека во время войны.

Автор приводит в пример обычного русского солдата, выполняющего все приказы беспрекословно. Школенко четко выполняет все поставленные задачи без страха за то, что ему в любую минуту могу выстрелить в спину. Герой мужественно справляется с заданием.

Так же нельзя не заметить его храбрость, все это он выполнял в одиночку. Школенко действовал напрямую, без сомнений и смог спасти своих товарищей из лап захватчиков и мужественно возвращает их в свой батальон. Герой вносит неоценимый вклад в победу в войне и является главным показателем русского солдата.

Константин Михайлович Симонов стремится донести до читателей мысль о том, что мужество и храбрость солдата несут огромный, неоценимый вклад. Мужество в годы Великой Отечественной воны – это все, что оставалось у многих солдат, разбитых и потерявших все, что у них было, но они все равно смогли побороть врага и спасти Родину.

С позицией автора нельзя не согласиться, ведь, действительно, если бы не мужество и желание защитить свою страну, наши деды сдались и проиграли бы эту войну, однако их стремление привело к победе и благодаря ним мы сейчас видим чистое небо над головой. Этим нельзя не возгордиться, великая слава нашим солдатам за их подвиг.

Таким образом, можно сделать вывод, что нет ничего сильнее мужественности, стойкости и патриотизма русских солдат. Однако нельзя забывать, что Великая Отечественная война – это ужасное событие в жизни нашей страны, это кровавое, убийственное событие.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №6

Война — это жестокое время, когда каждый человек показывает миру свое истинное лицо. Одни бойцы оказываются предателями, другие — смело сражаются за свою Родину. Какими же отличительными чертами обладают русские солдаты? Над этим проблемным вопросом рассуждает в своем тексте К. М. Симонов.

Для привлечения внимания читателя к поставленному вопросу, Симонов обращается к случаю, произошедшему с солдатом Семеном Школенко, перед которым командир батальона Кошелев поставил задачу — «языка» достать.

Разведчик беспрекословно соглашается на миссию и далее выполняет задание четко и без лишней суеты. Автор подчёркивает, что Семен не только поразил шестеро противников, «швырнув» в них гранату, но и решительно «вплотную подойдя к немцу, не сводя с него глаз», приказал ему идти с ним со взваленным на плечи пулеметом. Так Симонов показывает стойкость характера русского солдата, способного для успешного исполнения приказа проявить необычайную смелость перед лицом опасности ради выполнения задания.

Кроме того, публицист акцентирует внимание не только на подвигах Школенко, но и на его состоянии после второго задания, в ходе которого он в одиночку освободил из фашистского плена русских солдат. Симонов отмечает, что Семен, добравшись до командного пункта батальона, «отрапортавал и, выслушав благодарность капитана… ничком лег на землю» — настолько он устал. Описание физического состояния героя делает его поступок особенно значимым и подчёркивает, что он посвятил ему себя и все свои силы, ведь для него на первом месте — долг перед Родиной. Так автор показывает, что ни усталость, ни опасность не способны заставить русского солдата отказаться от выполнения военной задачи.

Позиция автора выражена достаточно четко. Симонов убежден, что для русского солдата характерны такие черты как храбрость и ответственное отношение к воинскому долгу.

Невозможно не согласиться с позицией автора. Действительно, история России хранит в себе многочисленные подвиги, совершенные мужественными солдатами для защиты родной страны. Обратимся к стихотворению М. Ю. Лермонтова «Бородино». В битве под Москвой солдаты восклицали: «И умереть мы обещали, И клятву верности сдержали Мы в Бородинский бой». Этими словами Лермонтов показал, что каждый воин: и командир, и простой солдат, в этой битве проявлял храбрость и честно исполнял свой долг перед Родиной.

Таким образом, нет ничего сильнее мужественности, стойкости и патриотизма русских солдат.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №7

Война — это ужасное событие, ломающее жизни людей. Только по-настоящему сильные, отважные личности способны вынести все тягости и остаться людьми. В чём проявляется героизм на войне? Именно эту проблему ставит К.М Симонов в данном тексте.

Размышляя над проблемой, автор рассказывает о бойце, Семёне Школенко, который выполнил важное поручение командира — достал немецкого «языка». Несмотря на то, что главный герой был один, он не испугался, смог обезвредить врагов, превосходящих его по количеству, и справиться с возложенной задачей.

В дополнение к первому примеру К.М.Симонов обращает внимание читателя на то, что главный герой без промедления принимает решение, храбро и уверенно выполняя поставленную цель. Так Сёмен Школенко спас рядовых бойцов, которые уже рыли себе могилу, от неминуемой гибели. Примечательно, что сам главный герой не осознаёт героизм своего поступка, а лишь чувствует вину за нечаянно раненных боевых товарищей. Позиция автора такова: героизм — это самоотверженность, готовность пожертвовать своей жизнью ради благого дела, умение ясно мыслить и принимать решение даже в самых экстремальных ситуациях.

Я согласна с позицией автора. Миллионы русских солдат смело шли к победе, были готовы отдать свои жизни ради других. В качестве примера я хочу привести повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие…». Простые девушки зенитчицы во главе со старшиной Васковым пошли в лес, чтобы разведать обстановку, но наткнувшись на врага, показали настоящий пример героизма, пошли на неравный бой с фашистами, чтобы не дать им продвинуться дальше.

В заключение именно благодаря таким людям, которые готовы пожертвовать своей жизнью ради Отчизны, которые уверенно и без страха идут к поставленной цели, мы одержали победу.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №8

В чем заключается героизм русских воинов? Именно под этим вопросом задумывается Константин Симонов в предложенном для анализа тексте.

Автор рассказывает историю о Семене Школенко, храбром воине, который за один день выполнял стратегические важные боевые задачи. Накануне операции герой не испытывал чувство страха и основательно подготовился к предстоящему выходу: «Он вернулся к себе в окоп, проверил автомат, повесил на пояс три диска, приготовил пять гранат…» Несмотря на преобладающее число немцев, Школенко не растерялся, быстро и уверено добился поставленной цели.

Автор обращает внимания читателей на смекалку и самостоятельно своего героя. Семен в одиночку «выручил» из плена боевых товарищей и спас их от неминуемой гибели: «Могилу себе рыли» — сказал друг героя Саратов. Школенко не осознавал значимость своего поступка. Он лишь чувствовал вину за «окровавленных» товарищей, которых он ранил, приняв за немцев. Позиция Симонова очевидна: героизм русского воина заключается в стойкости и самоотверженности. Попав в экстремальную ситуацию, он не поддается страху и уверенно выполняет боевую задачу.

Я полностью разделяю мнение автора. Война беспощадна к человеку. Миллионы русских солдат самоотверженно и уверенно шли к победе. Они не теряли силу духа, были готовы пожертвовать собой и в одиночку бороться врагом. Солдаты верили, что это единственный способ одержать победу.

В отечественной художественной литературе есть немало примеров, подтверждающих мою точку зрения. В романе – эпопее «Война и мир» Л. Н. Толстой изображает трагические события 1812 года. Крестьяне надевали белые рубахи, готовясь погибнуть за родину, вступали в партизанские отряды. Толстой восхищается мужеством капитана Тушина: несмотря на робость и стеснительность Тушин и его товарищи борются французами, не жалея сил и не щадя орудия. Именно благодаря их подвигу, была одержана победа в Шенграбенском сражении.

В рассказе «Судьба человека» Михаил Шолохов тоже поднимает проблему героизма русских воинов. Простой русский солдат Андрей Соколов уверен, что воин должен мужественно снести все испытания, которые «готовит» ему война. Попал в плен, героине переступает через свои нравственные принципы и не падает духом. Сбежав из лагеря, герой берет в плен «языка». Соколов не осознавал, что он совершил подвиг. Как и миллионы солдат, он выполнил свой долг перед Родиной.

Прочитав этот текст, осознаешь, что героизм русского воина заключается в невероятной силе духа, бесстрашии и готовности жертвовать собой во имя родной страны.

Пример сочинения ЕГЭ 2022 №8

Как советским войскам всё-таки удалось победить немцев в Великой Отечественной войне? Отвечая на этот вопрос, К. М. Симонов пишет о героическом поступке Школенко, который в одиночку уничтожил шестерых немцев, достал “языка”, а после убил ещё семерых фашистов и спас соотечественников из плена. В обоих случаях он действовал сосредоточенно, сохраняя спокойствие даже тогда, когда враг был “всего в восьми метрах от него”.

Обосновывая свою позицию, автор также пишет и о беспрекословном выполнении главным героем поставленных перед ним задач. На приказ, прозвучавший «как всегда без лишних слов», Школенко отвечает лаконично: «достану»или «знаю». К. М. Симонов считает, что Советский Союз одержал победу благодаря таким героям, как Школенко: отважным, храбрым и исполнительным.

Я согласна с позицией автора. Мне кажется, что победа над фашистскими захватчиками обусловлена самоотверженностью русских солдат и их способностью героически исполнять любые приказы их главнокомандующих.

Для доказательства своей точки зрения приведу следующий пример. Так, Б. Васильев в произведении “А зори здесь тихие…” описывает самоотверженность пяти девушек под командованием Федота Евграфыча, которые ценой своих жизней сумели задержать и отвлечь немецких диверсантов.

В заключение хочу ещё раз подчеркнуть важность мужества и сосредоточенности у солдат для победы над захватчиками.

Полный текст Симонова это было утром командир батальона ЕГЭ

(1)Это было утром. (2)Командир батальона Кошелев позвал к себе Семёна Школенко и объяснил, как всегда без долгих слов: – «Языка» надо достать. – (3)Достану, – сказал Школенко. (4)Он вернулся к себе в окоп, проверил автомат, повесил на пояс три диска, приготовил пять гранат, две простые и три противотанковые, положил их в сумку, потом огляделся и, подумав, взял припасённую в солдатском мешке медную проволочку и спрятал её в карман.

(5)Идти предстояло вдоль берега. (6)После утреннего дождя земля ещё не просохла, и на тропке были хорошо видны уходившие в лес следы. (7)Впереди были заросли. (8)Школенко пополз через них налево; там виднелась яма, кругом неё рос бурьян. (9)Из ямы, в просвете между кустами бурьяна, был виден стоявший совсем близко миномёт и на несколько шагов подальше – ручной пулемёт: один немец стоял у миномёта, а шестеро сидели, собравшись в кружок, и ели из котелков. (10)Торопиться было незачем: цель была на виду. (11)Он прочно упёрся левой рукой в дно ямы, вцепился в землю так, чтобы рука не скользнула, и, приподнявшись, швырнул гранату.

(12)Когда он увидел, что шестеро лежат неподвижно, а один, тот, который стоял у миномёта, продолжает стоять около него, удивлённо глядя на изуродованный осколком гранаты ствол, Школенко вскочил и, вплотную подойдя к немцу, не сводя с него глаз, знаками показал, чтоб тот отстегнул у себя парабеллум и бросил на землю, чтоб взвалил пулемёт на плечи. (13)Немец послушно нагнулся и поднял пулемёт. (14)Теперь у него были заняты обе руки. (15)Так они и пошли обратно – впереди немец со взваленным на плечи пулемётом, сзади Школенко. (16)На командный пункт батальона Школенко добрался только после полудня. – (17)Хорошо, – сказал командир полка, – одну задачу, – он кивнул на капитана Кошелева, – вы выполнили, теперь выполните мою: вы должны узнать, где стоят их остальные миномёты. – (18)Узнаю, – коротко сказал Школенко, – один пойду? – (19)Один, – сказал Кошелев. (20)Школенко посидел примерно с полчаса, вскинул автомат и, уже не добавляя гранат, снова пошёл в ту сторону, что и утром.

(21)Теперь он взял правее деревни и ближе к реке, прячась в росших по обочинам дороги кустах. (22)Идти пришлось по длинной лощине, пробираясь сквозь густой, царапавший руки и лицо орешник, через мелколесье. (23)Возле большого куста были хорошо видны три миномёта, стоявшие в балке. (24)Школенко лёг плашмя и вытащил бумагу, на которой он заранее решил начертить для точности, где именно стоят миномёты. (25)Но в ту секунду, когда он принял это решение, семеро немцев, стоявших у миномётов, подошли друг к другу и сели у ближнего к Школенко миномёта, всего в восьми метрах от него. (26)Решение родилось мгновенно, может быть, так мгновенно оттого, что только сегодня, в точно такой же обстановке, ему уже один раз повезло. (27)Взрыв был очень сильным, и немцы лежали убитые. (28)Неожиданно в двух десятках шагов от него в кустах сильно зашуршало.

(29)Прижав к животу автомат, Школенко пустил туда длинную очередь веером, но из кустов вместо немцев выскочил его хороший знакомый Сатаров, боец 2-го батальона, несколько дней тому назад взятый в плен. (30)Вслед за ним из кустов вышли ещёшестнадцать человек. (31)Трое были окровавлены, одного из них поддерживали на руках. – (32)Ты стрелял? – спросил Сатаров. – (33)Вот, поранил их, – показал Сатаров рукой на окровавленных людей. – (34)А где же все? – (35)А я один, – ответил Школенко. – (36)А вы тут что? – (37)Мы могилу себе рыли, – сказал Сатаров, – нас двое автоматчиков стерегли, они, как услышали взрыв, убежали.

(38)А ты, значит, один? – (39)Один, – повторил Школенко и посмотрел на миномёты. – (40)Скорее миномёты берите, сейчас к своим пойдём. (41)Он шёл сзади вырученных им из плена и видел окровавленные тела раненых, и горькое выражение появлялось на его лице. (42)Через полтора часа они дошли до батальона. (43)Школенко отрапортовал и, выслушав благодарность капитана, отошёл на пять шагов и ничком лёг на землю. (44)Усталость сразу навалилась на него: открытыми глазами он смотрел на травинки, росшие около, и казалось странным, что он вот живёт, и кругом растёт трава, и всё кругом такое же, как было.

(По К.М. Симонову*)

* Константин Михайлович Симонов (1915–1979) – русский советский журналист и прозаик, киносценарист.

Смотрите также на нашем сайте:

Пример сочинения ЕГЭ Юрий Владимирович Мазурок являл собой пример

80 текстов ЕГЭ 2022 для написания сочинения с заданиями 22-26

ПОДЕЛИТЬСЯ МАТЕРИАЛОМ

Повесть

В неоспоримую истину о пользе телефона на квартире, да еще в условиях сельской местности, пора бы внести и поправку: только не тогда, когда поблизости нет никаких учреждений власти — сельсовета, правления колхоза или хотя бы отделения совхоза. Иначе твое время уже не принадлежит тебе и твоя семья навсегда лишена покоя. Вскоре жди от жены ультиматума: или я, или этот зверь на стене, которому ничего не стоит зарычать в любое время суток.

В ночь-полночь или на самом сверхраннем рассвете весь дом может содрогнуться от стука. Вставай и открывай дверь человеку, который твердо считает, что в данную минуту на всем свете нет ничего важнее той нужды, которая погнала его в этот час к соседу — счастливому обладателю телефона. А так как соседями в небольшом хуторе являются все его жители, то и неотложных нужд, которые невозможно разрешить без помощи телефона, набирается на весь день. То у человека жене пришло время рожать, а доехать быстро на подводе до больницы по распутице, по раскисшей суглинистой дороге никак нельзя, и необходимо, чтобы врач приехал верхом или же приплыл на моторке по Дону из районной станицы в хутор. То два друга от мирной беседы за четвертью виноградного вина перешли к более активным действиям, и один из них откусил другому палец — тут уже нужен не только врач, но и милиционер. А то еще старухе понадобилось позвонить в сельсовет, узнать, почему это ей принесли квитанцию за страховку дома и коровы на восемь рублей тридцать копеек, если в прошлом году она платила всего пять тридцать. У каждого человека свой срочный вопрос к райсобесу, к председателю колхоза, к прокурору, и Волчок, добросовестно отрабатывая хозяйский хлеб, по целым дням во дворе «гав, гав», калитка «скрип, скрип», дверь «хлоп, хлоп», и от порога к телефону дорожка следов, жена не успевает мыть пол, и красить его нужно каждый год. Или же придет кто-нибудь из тугоухих — в каждом хуторе есть такой — и заведет на три часа объяснение с почтой: «Барышня!». «А?» «Барышня!.. А?» Тебе хорошо, ты ушел на работу, а жена так и живет в окружении этих «а» и «гав, гав» и вскоре тоже начинает рычать на тебя и на детей после двадцати лет безоблачной семейной жизни. В доме начинает носиться зловещее слово «развод».

Но и выхода из этого положения нет, разве что отказаться от всех преимуществ, вытекающих из обладания телефоном, а это уже нелегко. Соседке не посоветуешь перенести роды с двенадцати часов ночи на семь утра и древнюю старушку не погонишь по пустячному делу за двадцать километров в сельсовет, а с хулиганством мы все обязаны бороться, да еще при наличии таких улик, как откушенный по самый корешок палец. И если ты не хочешь, чтобы против тебя вознегодовал весь хутор, ты не захлопнешь перед людьми дверь своего дома. Люди, если разобраться, ни при чем. Каждого из них привела в твой дом всего одна забота, и не их вина, а твоя беда, что в маленьком хуторе всего один телефон. Остается терпеть и справляться с семейными бурями своими средствами.

И когда однажды в воскресенье ни свет ни заря прибежала молодая соседка Ольга Табунщикова, я с безропотной покорностью взялся за вертушку сельского телефона. Я давно знал, что у Ольги болеет мать, и лишь по привычке поинтересовался:

— В больницу?

Остановившись на пороге, Ольга отрицательно мотнула головой. Вероятно, впопыхах она не успела покрыться. Обычно всегда такая спокойная, она на этот раз была явно чем-то взволнована. На щеках у нее цвели два ярких пятна, грудь под кофточкой бурно вздымалась и опускалась. Уж не загорелись ли, чего доброго, соседи? Но тут же, всего лишь глянув в окно, можно было убедиться, что над оцинкованной крышей их большого дома мирно вьется дымок из печной трубы.

— А куда же, Ольга?

Она выдохнула:

— В милицию!

— Куда-а?

Вот тогда-то она внезапно и распахнула на мгновение резким движением свою кофточку, наброшенную, оказывается, прямо на голые плечи. Сверкнула молодая грудь со свежим, между двумя смуглыми холмами, кровоподтеком.

— Ольга, кто-о?

Запахивая кофточку и стыдясь своего унижения, она отвернулась, уткнулась лбом в дверную притолоку:

— Дмитри-ий!

— Не может быть!

Было чему удивляться. Всем было известно, как удачно десять лет назад вышла Табунщикова Ольга замуж за демобилизованного из рядов армии сержанта Дмитрия Кравцова и как на редкость хорошо, дружно жили они с тех пор, без обмана, ссор и драк в семье. Не сразу назовешь в хуторе другую столь же примерную семью. И вот теперь…

— Может быть, может быть!.. — плача от унижения и гордости повторяла Ольга. Казалось, она хотела вкрутиться лбом и притолоку. — Он уже давно грозился. Думала — одни слова, и от людей было стыдно. А теперь уже не слова. Я его не пускала к его пьяным дружкам, загородила дверь, а он меня кулаком. На меня еще никто руки не поднимал! Может, ему хоть пятнадцать суток дадут?

Еще одна новость. Дмитрий Кравцов всегда был из самых трезвых парень. Конечно, не без того, чтобы не погулять, когда в хуторских садах начинался сбор винограда и в каждом дворе появлялось свое молодое вино, но никогда он не безобразничал, не налился бесчувственно под плетнем и не переправлялся через расквашенную дорогу на четвереньках, как тот же Гришка Сидоров. Дмитрия и на работе ставили в пример как лучшего скотника, его фотография висела на Почетной доске на центральной усадьбе совхоза.

— Но за что же он тебя?

— А ни за что! Я ему ничего плохого не делаю. Он у меня всегда обстиран, накормлен. Сама тоже приду из садов наморенная и и спешу скорее приготовить ему лучший кусок. Никогда первая не съем. «Ты, говорит, со своей матерью все той же, одной породы». Пусть ему там хоть не пятнадцать, а десять, ну, пять суток дадут… Он же раньше никогда такой не был. За десять лет ни разу меня пальцем не тронул.

Спина ее, обтянутая серой кофтой, вздрагивала, голова все больше уходила в плечи. Горе ее было неподдельно велико. Если уж она согласна была сама отдать его в руки милиции, то, значит, и в самом деле у нее не осталось иного выхода. Его, своего Дмитрия, лучше которого для Ольги не было и не могло быть. Она так и поворачивала за ним голову, как подсолнух за солнцем, так и ела его глазами. Еще когда она только познакомилась с ним, счастливая, горделивая улыбка как поселилась у нее на лице, так уже и не сходила с него. А как они всегда вместе пели — и донские старые и новые, советские, песни, откапывая или закапывая лозы винограда в садах или же собирая урожай картошки на задонском огороде! Весь хутор к ним прислушивался. Правда, как теперь невольно приходилось вспомнить, последнее время что-то не слышно стало их песен в садах.

Все в хуторе веселели, глядя на такую пару. И как-то не хотелось мириться с тем, что все это был обман. Во всяком случае, Ольга ничем не заслужила такого отношения со стороны Дмитрия.

Но, кажется, кое о чем можно было и догадаться из слов той же Ольги, которая уже повернулась от притолоки лицом в комнату и, перебирая на груди пуговицы кофточки, говорила более спокойным голосом:

— А при чем тут я к своей матери? У нее своя жизнь, у меня своя. Пусть она сама за себя и отвечает. Но и выбросить ее из дома, как собаку, я не могу. Все-таки она мне мать, и с тех пор, как ее разбило, ей без моего ухода никак нельзя. Она, извините, под себя делает. А он кричит, что не желает больше ее капризы выполнять. «Я, кричит, тут с тобой и с твоей матерью своих погибших товарищей предаю!»

Ольга уже сидела на табурете, положив руки на колени, и рассказывала все это ровным голосом; глаза у нее и щеки, мокрые от слез, высохли. И жаль слушать было ее, но и не только жаль. Обидно было узнать о Дмитрии Кравцове, что он, оказывается, не совсем такой, как о нем думали все, и что своими же руками он рушит свою хорошую семейную жизнь, свою любовь. Но к чувству обиды примешивалось и другое. С него, конечно, нельзя было снять его вины — никто и ничто не может оправдать человека, который на груди у своей любимой оставляет такие следы, и все же и это пьянство Дмитрия, и приступы его ярости, и слова, что он предает своих погибших фронтовых товарищей, как можно было понять, имели свои причины.

* * *

Табунщикова Варвара, мать Ольги, вернулась из тайги, похоронив там мужа, когда ей еще не было и сорока лет. Еще здоровая была женщина. Трудная жизнь в тайге не испортила ее красоты, и в хуторе сразу же нашлись добровольцы натоптать стежку к ее порогу, но она тут же их и отвадила. Как это ей удалось, можно было лишь догадываться по тому, как однажды вечером вдруг пушечным выстрелом хлопнула у нее наружная дверь, прогремели, сбегая со ступенек, тяжелые шаги и чей-то бас с неподдельным изумлением возопил:

— Дура, так бы ты и сказала, что нельзя, а то сразу со своей кулацкой кочергой! Это тебе не при старом режиме!

— А вот я сейчас тебе и при новом режиме! — деловито пообещал голос Варвары Табунщиковой, после чего уже хлопнула дверца калитки.

К сожалению, ближайшие соседи так и не успели установить, кому принадлежал мужской голос, а сама Варвара разговоров на эту тему не поддерживала. Из тайги вернулась молчаливой.

На деньги, оставленные ей мужем, который хорошо зарабатывал в тайге на порубке леса, выкупила отческий дом и стала жить в нем с тремя детьми: с двумя сыновьями и с дочкой. В колхоз не пошла — не станут же ее раскулачивать вторично за одно и то же. На слова, что с одного виноградного сада ей с такой бригадой не прожить, ответила:

— Как-не́будь…

И вскоре даже самые недоверчивые перестали сомневаться. Молодой хуторской колхоз в первые годы своего существования никак не мог войти в силу. Земля как разучилась родить, и виноградные сады, с которых раньше больше кормились правобережные низовские казаки, сгоряча — раз это бывшие кулацкие сады — порубили А за Табунщиковым плетнем и в самый плохой год паши́ны гнулись под тяжестью пухляка, буланого, ладанного. С хорошей донской чаши — с одного куста — правобережные казаки и раньше собирали по десять, по пятнадцать пудов винограда, а на восемнадцати сотках Табунщиковой усадьбы умещалось шестьдесят таких чаш. На всякую там смородину или жерделу места не занимали. Дурная фрукта может расти на любой земле, а виноград больше всего уважает красный суглинок и, если хозяин не ленив, всегда отблагодарит его хорошей копейкой.

Конечно, с каждого куста тоже надо было заплатить налог, но если в подвале под домом в дубовых бочках круглый год не иссякает вино, то и налоговому агенту, когда он заявляется ревизовать кусты, шестьдесят старых чаш свободно могут показаться и за пятнадцать молодых, еще не родимых. Оказывается, можно прожить и при том самом министре, который придумал этот корневой налог. Министр — в Москве, а финагент — в хуторе. Другие люди поспешили пустить под топор свои многолетние — отцовские и еще дедовские — сады, а у Табунщиковых жирующие лозы перехлестывали через забор, и к концу августа трудно было сосчитать, чего на них больше — трехпалых или пятипалых листьев, забрызганных бордосской пыльцой, или же черных и желтых гроздей, пронизанных солнцем. Каждая гроздь — с килограмм, а с трех килограммов винограда можно надавить до двух литров вина. И то если отжимки из-под пресса выбрасывать под яр. Но у Табунщиковой Варвары вино из отжимок получалось не хуже, чем из сусла. В одно и то же время в трех бочках играет на сусле, а в трех — на отжимках, залитых сладимой водой. Но и после того, как отыграло вино, на дне бочек оставалась драгоценная гуща. Другие выливали ее под яр, а Варвара до двух раз засыпала сахаром, заливала кипятком, и снова до самых ноябрьских заморозков шибло из ее двора хмельным духом. Вот никогда и не вычерпывались до дна бочки. К Новому году люди в хуторе все свое вино до капли выпьют, а у Варвары и на масленицу есть. С Володина кургана взглянуть — стежки к ее двору, как спицы в колесе, сходятся со всего хутора. Кто идет с бутылкой под полой, кто с четвертью, а кто и с двадцатилитровым баллоном, оплетенным красноталом. У кого какой запас и какое в доме событие: свадьба, крестины или похороны.

В осеннее мокрое ненастье и в зимнюю метель, когда хутор плавает посреди бездорожья, как остров в половодье, неплохо и в обычный вечер посидеть в компании вокруг жбана с виноградным вином. Уже и в хуторском магазине сельпо не оставалось ни единой бутылки хмельного, а у Табунщиковых все стоит на дыбках черный кобель посреди двора и уже не лает, даже не хрипит, а только что-то свирепо и жалобно шепчет, встречая и провожая гостей. Всю осень, зиму и полвесны не прекращается в Табунщиковой, как говорили в хуторе, винополии торговля. И ночью Лыску нет покоя. То спрыгнет с лошади проезжающий мимо верховой, то приткнется под яром подвода, а то и лазит в репьях на склоне в поисках калитки тот, кого дома ждет никак не дождется бессонная жена. Варвара и сама на праздники привыкла спать, не раздеваясь, не снимая платка. Чуть звякнет на калитке обруч — и она уже спускается с порожков с «летучей мышью» в руке.

Попробовали бы поименинничать или там справить поминки, если бы не знали, что у нее в подвале на этот случай всегда найдется и сибирьковое и пухляковское вино, а если хорошо попросить, то и ладанное! Так и стоит Лыско на дыбках. Кому праздники, а собаке всегда будни. И если бы только одни хуторские лязгали обручем на калитке! Вскоре и в других местах узнали, что есть на хуторе Вербном такой дом на яру, где можно поджиться хорошего вина и тогда, когда его уже по всему району выцедили из всех бочек. Теперь и не только по праздникам Варваре не стало покоя, тем более что наезженная дорога бежала берегом Дона прямо под яром, соединяя одну окраину района с другой. Тому же председателю колхоза, который ехал на совещание в райцентр, или уполномоченному, который ехал из райцентра в колхоз, ничего не стоило подвернуть под яр, чтобы попутно перехватить кружку вина и лишний раз взглянуть на красивую, хотя и недоступную, хозяйку этой винополии. Кружка виноградного вина никогда не может повредить, а всякая недоступность тоже имеет свой предел.

Так со временем появились у Варвары знакомые по всему району. Как вдове, матери троих детей, ей сочувствовали. Углем на складе в райпотребсоюзе она запасалась раньше всех, муку со станичной мельницы ей привозили на машине в чувалах прямо домой, огород за Доном отводили, чуть только схлынет полая вода. И не там, где другие топором вырубали бурьян, а на ила́х, где картошка урождалась с кулак. Старый дом Варвара ошалевала новыми досками, а двор и сад обнесла железной сеткой, сквозь которую видно, как сквозь стекло, но взять ничего нельзя.

…А Лыско все стоял на дыбках, а на столе рядом с кроватью Варвары так и не гасла с прикрученным фитилем «летучая мышь».

— Ты за детвой и совсем занехаяла себя, — жалели Варвару женщины.

И правда. Как похоронила она мужа, вернулась в хутор, так как-то сразу и состарилась если не телом, то душой. Взглядывала уже на себя и на свою прежнюю жизнь с ее молодыми утехами как бы издалька, со стороны, без всякого сожаления и даже с насмешкой, как на далекое и раз навсегда отрезанное баловство. Теперь вся ее жизнь была в детях, только ради детей — ради бурно подрастающих Павла и Жорки и ради еще несмышленой Ольги. Только бы их вырастить такими, чтобы не подмяла их жизнь, как подмяла она под себя их отца в тайге упавшим деревом! О себе не думала. И лето и зиму ходила в одном и том же коричневом, с зелеными полосками, полушалке, закутываясь им наглухо, с ушами.

С того дня, как вернулась в хутор, как будто остановилась и годах. Была одинаковая, нестарая и немолодая, кожа на лице не морщилась, оставаясь глянцево-смуглой, как дубленой, и только нос со временем как будто удлинялся, а небольшие карие глаза уходили под брови. Губы смыкались прямой складкой. Тогда только и разжимались они в скупой улыбке, когда, взглядывая на детей, убеждалась, что, кажется, не обманывают они ее надежды. Особенно сыновья, потому что о дочери не только чужим людям, но и ей самой в пору было иногда спросить себя: а Табунщиковой ли она породы? Но спрашивать об этом было поздно, да и не к чему. Мужа давно не было в живых, и о том таежном начальнике, гепеушнике, который помог ей выехать с детьми из тайги, она с тех пор ничего не знала.

* * *

Вот о Павле с Жоркой каждый в хуторе, кто еще не забыл отца, сразу скажет: вылитые. Вот где Табунщикова порода! В особенности Павел, первенец. Если брать одну наружность, то младший, Жорка, вроде бы и больше скидался на отца: и такой же большой, медлительный в движениях, с ярко-синими, навыкате, глазами, а Павел хоть и тоже синеглазый, но помельче костью, побыстрее. Но лишь одной матери, мысленно сличающей сыновей, и позволено было увидеть, кто из них больше унаследовал от отца, в ком его черты и вся ухватка не расплылись, а собрались и выступили все вместе. И нередко Варвара ловила себя на том, что она даже вздрогнет, когда Павел кособоко дернет шеей, что-нибудь скажет совсем как отец, или же вдруг простегает в его синем взгляде так хорошо знакомая ей жесточинка, как песчаная желтизна сквозь голубизну летнего Дона.

Но, может быть, больше всего радовалась Варвара, что унаследовал он у отца не только наружность. Как, скажи, вырос при отце и уже к четырнадцати-пятнадцати годам понимал свою мать с полуслова! Уже можно было доверить ему и ключи от подвала с бочками. Знал, какого покупателя как встретить и как проводить, кому можно наточить из бочек другака, а кому только натурального. Тому, кто уже набрался, хоть и третьяка нацеди, все равно не поймет. А для крепости можно и махорки насыпать. От нее с похмелья голова аж дюжее болит. Это Павел уже сам придумал с махоркой, то есть не совсем сам, а услышал, как в станице Мелиховской один дед вот так же каплюжников дурил. Десять литров другака разбавлял пятью литрами кипяченой воды и настаивал на пачке махорки. С двух стаканов с ног валит. Жорка тот больше сам, как бы из бочки в корец наточить, а Павел — все в дом копейку. Недаром у него до седьмого класса, пока не бросил ходить в школу, всегда по математике были пятерки. Бросил, чтобы помогать матери. Она была почти совсем неграмотная, ее при расчетах и обмануть могли. Люди бывают разные. Жорка бросил потому, что лодырь, а у Павла — другое дело.

К восемнадцати годам он уже сам и первый виноград отвозил на пароходах за полторы тысячи верст, в Саратов, и со всеми агентами сам дело имел — они уже называли его Павлом Андрианычем. Если надо было нарубить хороших сох и слег для сада, Павел к хуторскому леснику не стучался — тот шибко трезвый был, — а брал в моторную лодку плетенку с вином и поднимался по Дону в другое лесничество. Оттуда и раз и другой привозил полную лодку опор. И не какой-нибудь вербы, которая гниет в земле, а дерева твердой породы.

С тех пор как всю свою винополию мать сдала ему на руки, еще больше заклубился у них под яром народ. Лыско днем уже не становился на дыбки посреди двора, лаял только ночью. Тоже была Павлова дрессировка. А Жорки Лыско не боялся. Жорка напьется пьяный, сядет рядом с ним, обнимет за лохматую шею и жалуется ему, что Павел все прибрал к рукам. Павел тоже не прочь был выпить, но только в хорошей компании, и разума не терял. Пить тоже надо умеючи, не так, как, например, та же Верка Сухарева, которая от мужа и от детей все тащит из дому. И сало кусками и зерно цебарками, а то как-то променяла Павлу за четверть другака совсем новые валенки.

Но иногда Павлу почему-то хотелось выпить и без всякой компании, одному, и в такие дни пил он много, по-страшному. Страшно было не то, что много пил, а что чем больше пил, тем становился трезвее. И глаза у него становились совсем голубые, как выстиранные. Жорку он в такие дни от себя отсылал, находил ему дело, а сам сядет против четверти с вином, посадит перед собой на табурет мать и требует, чтобы она рассказывала ему все про отца. Все, все-рассказывала: и какие у них были сады, и как их раскулачивали в хуторе, и что отец говорил напоследок, когда его зашибло в тайге сосной. Слушает Павел и пьет и трезвеет. Иногда только скажет: «Так, так» — и легонечко побарабанит подушечками пальцев по крышке стола. Один раз он вдруг небрежно спросил у Варвары:

— А что это, маманя, по хутору брешут, будто наша Ольга вовсе и не Табунщикова, а чья-то другая. Будто того самого начальника, какой заезжал к нам в тайге.

Взглянула мать в эту минуту в глаза Павлу и испугалась: были они уже не синие и даже не голубые, а белые. Варвара замахала руками:

— Что ты, Павлуша! Люди чего только не набрешут, а ты им верь.

— Да нет, маманя, это я так спросил, — устало отводя взгляд в сторону, усмехнулся Павел. И тут же откровенно признался: — Не люблю я Ольгу. Как вроде и правда она чужая.

Тут уже Варвара сурово прикрикнула на него:

— Наша она, наша! Ты, Павел, ничего такого даже не смей и подумать! Она твоя сестра. Ни-ни! Я тебе, как мать, этого не могу позволить.

— Я вас, маманя, завсегда слушаю. Нехай как хочет, так и живет, — согласился Павел. — Как вы говорите, так, стало быть, и есть.

* * *

Но хоть и заступалась она перед сыном за дочку, а сама тоже иногда сомневалась. В точности Варвара и сама ничего не знала, потому что этот гепеушник наведывался к ним домой в отсутствие Андриана. Андриан, кажется, об этом догадывался, но виду не подавал, знал, что Варвара никогда ничего не сделает без пользы для семьи, для дома. Нет, этот таежный начальник не приневоливал и не подкупал Варвару, он ее жалел и даже говорил, что, если бы не такая служба, не посмотрел бы, что она кулачка, взял бы ее к себе и с детьми — он был не женат. Он и свои полпайки ей отдавал потому, что жалел, а не потому, чтобы от нее своего добиться. Этого он бы добился и без пайки — мужчина был из всех и на тысячу километров в тайге начальник… Но что бы там ни было, а мучица и сахар у них в доме не переводились. И Андриан помалкивал, зная, что все это идет не чьим-нибудь, а его же детям. Сам он, верно, никогда до всего этого не дотрагивался: «Мне, говорил, и моей пайки хватит». А потом его придавило сосной и, когда у Варвары по дороге домой, прямо в вагоне, родилась дочка, все, что было в прошлом, так и осталось где-то позади, в тайге, как и сама тайга. Некому было уже допытываться, чья у Варвары дочь, да и не перед кем теперь ей было отчитываться, тем более что она и себе не смогла бы точно ответить. Она и сама не знала, то есть знала, уверила себя, что раз она тогда была еще мужняя жена, то, значит, и Ольга должна считаться Андриановой дочкой. Хоть перед богом, хоть по закону.

Если раньше иногда как-то вдруг и засвербит сердце, что-то заскребется в самом дальнем его кутке, как мышь в амбаре, то со временем все это заглохло, старый базок зарос, и все, что когда-то было, осталось в памяти, как сон, очень просто, что его вовсе и не было. Не всякому сну надо верить.

Так бы и оставалось, если бы не слова Павла. Варвара знала, кто ему мог надуть об этом в уши. Оказывается, если Андриан никогда не попрекнул ее там, в тайге, то своей сестре Анастасии он однажды намекнул в письме, что на базок к Варваре повадился один со шпалами.

После разговора с сыном Варвара невольно стала и сама больше присматриваться к дочери, подмечать за ней. Та беспокоилась под ее взглядом:

— Вы чего, маманя, на меня так смотрите?

— А так просто, — отвечала Варвара.

Действительно, как чужая. Придет из школы, кинет пионерский галстук на спинку кровати и вдруг так и зароется лицом в подушки. Навзрыд кричит. Варвара спрашивает:

— Что с тобой, Ольга? Может, двойку схватила али кто из мальчишек обидел?

Вдруг сразу крутнется она, сядет на кровати и в лицо матери:

— Никто там меня не обижает, не смейте так про нашу школу говорить! У нас в школе все хорошие — и ребята и учителя. Все, все!

— Так что же ты плачешь?

— Это вы, маманя, виноваты! А меня из-за вас по глазам бьют. Сегодня наша вожатая опять на сборе вспомнила, что вы торговлю вином открыли, а я с вами не веду работы. «У тебя, говорит, мать скоро весь район споит, а ты не стыдишься носить галстук». А какую я с вами должна вести работу, какую?!

Плечики у Ольги тряслись, две русые косички с белыми бантиками так по ним и прыгали. Варвара сурово говорила:

— Завидуют люди, вот и говорят. Мы не ворованное вино продаем, а свое собственное. Кому какое дело. Мы за сад налог платим, так ты этой вожатой и скажи. Завидует она, что у нас полная чаша, а она все в отцовских сапогах щеголяет. — И совсем уже строго Варвара прикрикивала на дочку: — Перестань реветь, утрись! Иди у коровы почисть. Чужие люди твою мать позорят, а ты и уши развесила. Если бы кто стал мою родную мать позорить, я бы знала, как ответить.

Иногда при этом хотелось Варваре схватить Ольгу за косы и хорошенько повозить головой по полу, чтобы она не смела даже повторять такие слова в лицо матери, но Ольга умела так взглянуть на нее своими серыми бешеными глазами, что рука сама отдергивалась от нее. С сыновьями Варвара не церемонилась, хотя и ближе с ними была, а Ольгу ни разу пальцем не тронула. Может, еще и потому, что девочка и самая младшая. К сорок первому году, к началу войны, ей только исполнилось десять лет.

Павел к тому времени семь лет уже как женился и три года как проводил жену от себя за то, что она не сумела ужиться с его матерью. Но дитя, мальчика, жене не отдал.

Жорка говорил, что еще успеет на себя хомут надеть. Он еще пожить хочет.

* * *

Когда началась война, взяли на фронт по приказу о всеобщей мобилизации и Павла с Жоркой. Гулял весь хутор на проводах у Табунщиковых, как гуляли поочередно в каждом дворе. Варвара вынесла из дома и поставила среди кустов винограда все столы и стулья, выкатила из погреба бочку вина и безотказно наливала каждому, кто к ней подходил. Вино было такое, что все ахнули: выдержанное, донской мускат. Такого если кто и надавливал со своих ладанных кустов, то по десять — двадцать литров, а тут — бочка. Варвара дополна наливала каждому в посуду, кто с чем подходил и говорила:

— Пейте на доброе здоровье, мне его теперь не для кого беречь.

Жорка накачался раньше всех, сел, обнял руками бочку и залился горючими слезами: «И на кого я тебя, моя разлюбезная, покидаю…»

Варвара и сама пила хорошо. В первый раз в хуторе видели, чтобы она, пьяная, плясала на столе, слышали, чтобы затянула вдруг неожиданно высоким звенящим голосом: «Ты, мороз, мороз, не морозь меня», а когда поехали за Дон на лодках, бросилась в воду прямо в платье и дурным голосом кричала хуторскому фельдшеру, чтобы он ее спасал, а то она утопнет. И фельдшер охотно спасал ее, подныривая под нее, а после она, вся мокрая, ушла с ним за Доном в молодые вербочки, и он там легко получил от нее все, чего он безуспешно добивался от нее, когда ей было еще не пятьдесят лет, а сорок. Но и в пятьдесят лет она еще оставалась нерастраченной, как тугое белое тесто.

Как будто подменили Варвару. Она разгулялась до того, что, когда опять приехали на лодках из-за Дона, хотела выкатить из подвала еще одну бочку, но тут ей заступил на земляных ступеньках дорогу Павел, который из всех оставался самым трезвым.

— С чего это вы, маманя, стали такой доброй? — спросил он с насмешливой укоризной.

В полумраке погреба она припала к нему, забилась головой на плече:

— Так не для них же, иродов, я вас без отца вырастила… Павел с досадой перебил ее, отрывая ее руки от себя:

— Не спешите, маманя, голосить. А вино тут без нас получше прихороните. Еще пригодится, может быть…

И опять как сразу подменили Варвару, когда она вышла из подвала за своим старшим сыном и объявила уже не размягченным жалостливо-растерянным, а прежним жестковато-насмешливым голосом:

— А вино уже все попили, дорогие гостечки. Нету больше ни капли.

И фельдшеру, который опять было потянул ее за рукав, увлекая в темный угол сада, она вдруг так зазвездила локтем между глаз, что он, затанцевав на месте, как круженый баран, сразу вспомнил, как он когда-то уже считал ступеньки ее дома.

Рано утром Варвара, как и все другие хуторские женщины, проводила своих сыновей до станичной пристани и так же, как все, долго шла потом берегом Дона за пароходом, надломленно махая рукой, пока он не скрылся из виду, как белый лебедь в облаке черного дыма. Но писем-треугольников с фронта Варвара с тех пор так и не получила ни одного. Другие дворы хуторская почтальонша Ульяша, хоть и не часто, не забывала посещать, а в Табунщиковом дворе так ни разу и не побывала. И, встречаясь с Варварой где-нибудь на улице или проходя с сумкой мимо ее двора, круглощекая Ульяша уже сама виновато спешила предупредить ее вопрос:

— Нету, тетка Варвара, пока нету. Но вы трошечки потерпите, они беспременно напишут.

Хуторские женщины жалели Варвару и, не сговариваясь, старались, чтобы ушей ее не коснулся тот слух, что эшелон, в котором ехали мобилизованные хуторские на фронт, попал ночью за Ростовом, на станции Матвеев Курган, под немецкую бомбежку и потом командиры так и не досчитались своих солдат. Кто успел, тот выпрыгнул из вагона, а кто не успел, того потом и не стали искать в кучах горелого железа и черной золы.

Ни писем-треугольников не заносила Ульяна к Варваре, ни тех казенных конвертов, после которых над двором тут же взметывался к небу женский вопль, сопровождаемый печальным хором новых сирот. Несколько раз Варвара сама ходила в станицу в райвоенкомат, там на ее вопросы отвечали уклончиво: «Запросим» и «Подождите». При этом глаза у вежливых командиров из райвоенкомата становились точь-в-точь такими же виноватыми, как у хуторской почтальонши Ульяши.

И Варвара стала ждать. Женщины удивлялись, как она умеет нести свой крест. Уж лучше бы до́ разу получить с фронта этот черный конверт, удариться замертво о землю, изойти в плаче. Ни разу никто не увидел на лице ее ни слезинки, как будто каменная была. Ульяша по-прежнему почти бегом проходила мимо ее двора и уже не кричала нарочито веселым голосом: «Подождите, тетка Варвара, еще напишут!»— только молча опускала глаза и, сделав слабый приветственный жест, спешила дальше со своей сумкой. С каждым днем все больше обвисала на ее плече сумка. Все больше среди солдатских писем-треугольников оказывалось в ней жестких конвертов с печатями, и все чаще столбом взметывался над хутором леденящий сердце крик, сопровождаемый звенящим сиротским хором.

Лишь одной Варваре неведомы были ни эта скорбь, которая выпадает из казенного конверта с осенним сухим шорохом, ни эта радость, которая приходит в дом вместе с письмом-треугольником от солдата, уведомляющего свое семейство с первых же слов, что он покуда живой-здоровый. Тем острее жалели Варвару женщины, потому что все-таки самое страшное — неизвестность.

И так продолжалось год, вплоть до того самого июльского дня, когда в хутор заявились немцы, и все вдруг разъяснилось. На другой день появились в хуторе, целые и невредимые, оба сына Варвары Табунщиковой — Павел с Жоркой.

И тогда люди вспомнили. Вспомнили о том, как вскоре после ухода хуторских на фронт, после того как прошел слух, что на станции Матвеев Курган разбомбило эшелон, приезжала к Варваре из станицы Нижне-Кундрюченской ее двоюродная сестра, которую Варвара прежде не хотела и признавать за родню. Вспомнили и о том, что вслед за этим и сама Варвара зачастила в гости в Нижне-Кундрюченекую и каждый раз увозила туда сестре по два и по три мешка гостинцев — это при своей-то всем известной скупости. После этого сами собой вспомнились и разговоры, что в кундрюченских лесах скрываются дезертиры и что туда бросили на облаву районный истребительный отряд. Видели, как истребители везли оттуда па подводе под конвоем в район связанного по рукам и ногам дезертира, всего в шерсти́. Об этом в хуторе припомнили, когда увидели, что братья Табунщиковы явились домой с длинными черными бородами. Соседка, с которой они поздоровались через забор, не узнала их, и Павел весело, белозубо засмеялся.

После этого никому уже не пришло в голову удивляться и то что сыновья Варвары дней через пять, оба чисто выбритые, сходи в станицу в немецкую комендатуру и вернулись оттуда в хутор с красными нарукавными повязками, на которых черной краской был нарисован круг с краткой надписью посредине: «Милиц».

* * *

На дворе лютовал февраль. Варвара Табунщикова стояла у себя дома у жарко горевшей печки, жарила блины. Она наливала из большой деревянной ложки жидкое тесто на сковороду и думала о том, что люди сами бывают виноваты в своих несчастьях. Если бы и она вырастила из своих Павла и Жорки таких же сыновей, как другие, то скорее всего и они сейчас уже лежали бы оба где-нибудь под Москвой или под Ростовом в больших общих ямах, которые называют братскими могилами, и она не жарила бы им теперь блинцы. Запах от них расстилался по всему дому и вытягивался во двор. Пусть и слишком гордые соседи понюхают, если им охота, за это она денег с них не возьмет…

И так же, как весь хутор, она теперь уже подмела бы веником последнюю мучную пыль в закроме, а не справляла бы масленицу, как, бывало, справляли ее в старое время. В последний раз Павел привез на немецкой машине с мелиховской мельницы десять мешков пшеничной муки и побросал их через плетень — нате, маманя, не обижайтесь. А Жорка переносил их на себе в низы. Жорка, он еще поздоровее Павла, хотя, если по совести сказать, и поглупее. Павел уже успел заслужить себе в полиции какой-то чин, вроде поближе к начальству, а Жорка все еще самый низший. Ленивый. Одной грудью кормила их, а разные. Вот и сейчас отсыпается в зале, храпит, в то время как Павел с утра как уехал, так его и нет. Беспокойный, как, бывалоча, председатель колхоза Калюжный, который ни себе покоя не давал, ни людям. С трех часов утра всегда на ногах и сует нос в каждую дырку. Теперь он далеко, где-то за Волгой, а скорее всего сгнил где-нибудь сбоку дороги. Царство ему небесное, хотя он и драл горло самый первый: «Табунщиковых, Табунщиковых!»— когда в хуторе начали кулачить умных людей, которые умеют жить и наживать добро при любой власти.

Вполне можно жить и при этой. Всякая власть от бога, за исключением, понятно, Советской, которая все же послушала хуторских горлодеров, отобрала у Табунщиковых нажитую своим горбом молотилку, шесть пар быков и четыре пары лошадей, а самого хозяина загнала на вечное поселение в тайгу, где он и умер.

Умерла бы там и Варвара, если бы один человек из начальников гепеу не помог ей тогда найти обратную дорогу с детьми в свой хутор. Этот начальник был парень ничего, и Варвара тогда была еще совсем не старуха.

От всего этого теперь остались только смутные воспоминания, которые играют слабой улыбкой у Варвары на губах и на щеках, румянеющих от соседства с жаркой печкой. Скоро и этих воспоминаний не останется, все порастет бурьяном. Как бы там ни было, а если и были за нею в прошлом какие грехи, то опять же не ради самого греха, а ради детей. Детей, всех троих, она вырастила, и все сейчас при ней. А другие, шибко грамотные, матери по хутору или перечитывают похоронные, или же ждут не дождутся хоть какой-нибудь весточки, отрезанные от сыновей фронтом. Может, и навсегда.

Павел с Жоркой уже на своих ногах, и из Ольги уже выкохалась такая телка, что приходится ее одевать, как последнюю нищенку, и прятать от немецких солдат. Они не посчитаются ни с тем, что она еще малолетка, ни с тем, что оба брата у нее служат в полиции.

Блинцы получаются желтые, ноздреватые. Так и шлепаются со сковороды на тарелку. И дух от них хороший. Пусть соседи понюхают, пусть. Вот только Шурка, семилетний внучонок Варвары, сын Павла, крутится рядом и так и слизывает их с тарелки. Чуть только бабка зазевается — и он уже хвать. Свернет блинец в трубочку и заглатывает весь сразу. Как утка рыбу. И не подавится. Варвара, подсторожив Шурку, шлепает его по руке разливной ложкой.

— И когда ты нажрешься!

— Ай-яй-яй! — трясет осушенной рукой Шурка и заходит с другого бока.

Ничего, пусть ест досыта. Варвара воюет с ним больше для порядка. Она знает, что украденный кусок всегда самый вкусный. Все равно растет на тарелке горка блинцов, будет ей чем накормить сыновей. Как раз поспела и свежая сметана. Хорошую корову Павел пригнал из племсовхоза. Симменталку.

За последнее время прибавилось у него дела. Часто и не ночует дома. Ездит по другим хуторам и станицам верхом или на санках. Все никак не могут найти, кто убил помощника коменданта в станице.

Ничего, пусть справляет свою работу, а когда приедет вечером домой, мать накормит его блинцами… И снова любимый внучек зарабатывает от бабки по руке большой деревянной ложкой.

— Ой, бабуня, больно! — трясет он рукой, а другой успевает схватить блинец и глотает его прямо горячий.

Бабка качает головой и смеется.

А Жорка храпит так, будто у него в носу спрятано радио. Налакался шнапсу и спит. Теперь ему до утра хватит. На это да еще на баб он не ленив. Правда, никому от этого убытка нет, теперь весь хутор из одних солдаток и вдов, а Жорка — парень не из последних. Любая должна за честь посчитать. Если не брать Павла, можно сказать, самый красивый на хуторе мужчина и не какой-нибудь грубиян, а с подходом. Не насильничает, а совсем наоборот, дает освобождение от тяжелой работы тем, кто понимает этот подход. По взаимности. А нет — никто тебя не приневоливает, хочешь — иди на каменный карьер, хочешь — поезжай в Германию. Каждый находит себе то, что ищет. В свое время приходилось также и Варваре платить за хорошее отношение, не такая уж это дорогая плата. На губах у нее опять начинает играть улыбка воспоминаний.

За окном в соседнем дворе маячит голова соседки, а через плетень свесились две головы в теплых платках — ее дочки. Нюхают. Варвара и сама любит этот запах. Любит еще с тех пор, когда, бывало, на масленицу отъезжали от их двора двое-трое саней и с погремками мчались наперегонки по зимнему Дону. И сама кататься любила на масленицу с отцом и, оставаясь дома, любила прислушиваться к знакомому — ни с каким другим не спутаешь — звону своих, Табунщиковых, погремков.

Жить можно и теперь. Это только к Советской власти нельзя было приспособиться, ни с какого бока. Ну, а для тех, кто дюже гордый, закон не писан. Пускай их дети и заглядывают через забор на чужие блины.

Уже и на другой тарелке выросла целая горка. Уже и Шурка наелся и просто от жадности тянет ручонку. Скоро приедет Павел, разбудят Жорку, и она накормит сыновей. Есть у нее для них и кое-что поставить на стол к блинцам.

С детства она любит этот запах. И вообще любит, чтобы в доме было духовито, тепло и чтобы стояли чувалы с мукой, а в погребе — кувшины с молоком и со сливками. Умному и война не мачеха.

Ну, а насчет этого гула, который появился недавно за Доном, Павел сказал, чтобы она зря не тревожилась. Это дело временное, германская армия — сила. Вон сколько ихней техники прошло через хутор и по верхней дороге в степи к Волге. А у русских все на веревочках.

Павел говорит, что это немцы выравнивают фронт. Ему лучше известно. Пусть скорее приезжает домой, пока еще не остыли материнские блины. Так и шлепаются со сковороды на тарелку. Шлеп, шлеп…

Занятая своими мыслями и сковородой, она не услышала, как у нее за спиной открылась дверь, и обернулась только тогда, когда внучонок Шурка уже в третий раз произнес с тревожной настойчивостью, дергая ее за юбку:

— Бабуня! Ну, бабуня же!

И только после этого, оборачиваясь, она заметила на пороге человека и, поджимая губы, тут же собралась обойтись с ним точно так же, как уже привыкла в подобных случаях обходиться с незваными гостями. Из-за того, что ее дом самый крайний, она не намерена накрывать на стол и стелить постель всякому, кто только ни проходит в это смутное время через хутор. Мало ли их теперь бродит по земле, всяких странников — и тех, кто пробирается от хутора к хутору в поисках потерянных родственников, и вот таких, как этот, с давно не бритым лицом и голодными глазами — не иначе, из плена. У всех, кто из плена, вот такие же замызганные стеганки или шинели. А щетиной, как желтой колючкой, оброс. Так и шьет глазюками из-под капелюхи: чем бы поживиться.

Как же, для него пекли, жарили! И, заслоняя от этих голодных, рыскающих глаз блины, она властно шевельнула большими бровями, чтобы тут же спросить его подобру-поздорову, пока еще не проснулся ее сын, а то как бы не пришлось подробно отвечать в станице коменданту Герцу, откуда эта захлюстанная шинель.

Не расходуя лишних слов, она внушительно показала глазами пришельцу на открытую дверь зала, где спал Жорка, свесив с кровати руку с красной повязкой «Милиц», и вдруг окаменела. Вскользь окидывая взглядом пришельца, вдруг поняла, почему это внучонок Шурка, продолжая дергать ее за карман юбки, все еще гнусаво тянет встревоженным голосом:

— Бабуня! Ну, бабуня же!

Теперь и она увидела то, на что ее умный внук давно уже тщетно старался обратить ее внимание. Грязная, замызганная шинель на незваном госте сбоку, с правой стороны, вздулась бугром и из-под ее борта выглядывал ствол автомата. Русского.

Разливная ложка, задрожав, накренилась у нее в руке, проливая заболтку мимо сковороды прямо на горячую плиту, и комната наполнилась синим смрадом.

Ноги как приросли к полу. Выставив из-под шинели автомат, русский солдат от двери прошел прямо в зал, где ни о чем не подозревая, непробудно спал пьяный Жорка, свесив с кровати одну руку и одну ногу в сером шерстяном носке Он и всегда был здоров поспать, а теперь после бутылки шнапса, которая тут же стояла у его изголовья на полу, его можно было разбудить только из пушки. Рассыпая по дому храп, ни того не видел он и не слышал, как русский разведчик хладнокровно снял со спинки кровати и отставил в угол его немецкий автомат с черной ручкой, а со стула взял и повесил себе на пояс две гранаты, ни того не видел и не слышал, как русский обшарил потом его карманы и, сунув руку ему под голову, под подушку, достал оттуда маленький пистолет. Варвара помнила, как Жорка, подбрасывая этот пистолет у себя па ладони, любовно называл его вальтером и говорил, что это подарок самого Герца.

И только после того как русский, вынув из-под своей шинели черный моток сплетенной из конского волоса веревки, проворно привязал к кровати его ноги, а потом стал привязывать его грудь и руки Жорка заворочался и открыл хмельные глаза. Мгновенно они стали трезвыми. Закричав, он рванулся на кровати, но было поздно. Тяжелое колено наступило ему на грудь, а вопль его в самом начале задавил аккуратный белый узелочек — кляп, забитый ему в рот так умело, что из Жоркиных глаз двумя ручьями хлынули на подушку слезы.

Услышав его вопль, Варвара рванулась к нему, но в эту минуту у нее за спиной снова открылась дверь, и в облаке пара в дом ввалились еще гости. Еще трое русских без стука, один за другим, вошли со двора, заполнив комнату запахом морозного воздуха, ружейного масла и свежевыдубленной овчины. Двое из них, как и первый солдат, были в шинелях, а третий, самый рослый и, судя по его обличью, командир, — в новеньком желтом полушубке.

Теперь уже Варвара окончательно поняла, что в хутор вошла русская разведка. А Павел еще только сегодня утром смеялся над ее страхами, говоря, что это немцы выравнивают фронт. Выровняли.

* * *

— А мы, братушка, как услыхали крик, решили, что тебе тут плохо, — проходя в зал, сказал тот, кто был в полушубке. Останавливаясь у кровати, на которой лежал Жорка, он презрительно покачал валенком горлышко стоявшей на полу пустой бутылки. — Налакался шнапса, а нам теперь с тобой морока.

Жорка снизу вверх смотрел на сгрудившихся у его кровати разведчиков полными ужаса глазами. По щекам и по вискам его текли слезы. На белой подушке вокруг головы расплывалось мокрое пятно. Варвара слышала, как, вцепившись ей в юбку, трясется внучонок Шурка.

— Пьяное дерьмо, — сказал один из разведчиков, черный, как жук, с двумя кисточками усов. — Теперь, покуда не протрезвеет, от него путного слова не выжмешь.

Командир разведки уверенно усмехнулся:

— Он и сейчас уже почти трезвый. У нас еще есть время, и, пока из него будут последние пары шпанса выходить, мы тут кое-чем другим займемся. — Он повернулся к Варваре. — Я вижу, хозяйка, у тебя тут блины, а мы уже давно масленицу не справляли. Ты, конечно, их не для нас жарила, а для них, для своих сыночков. Для них?

Впервые с момента появления этих страшных гостей в ее доме Варвара разомкнула деревянные губы:

— Для них.

Разведчик с усиками мрачно заметил:

— Жалко, что и второго тут не оказалось. Он бы нам не помешал.

Все так же улыбаясь, командир в полушубке успокоил его:

— Далеко не уйдет, он где-то здесь, близко. Правда, мамаша?

Варвара мучительно соображала, как ей теперь держаться. В зале лежал на кровати спеленатый веревками и полузадушенный кляпом Жорка, ее несчастный сын, и смотрел на нее сквозь раскрытую дверь умоляющими глазами, из которых катились слезы, и она должна все сделать так, чтобы не повредить ему ни единым словом. Во всяком случае, самое лучшее теперь для нее — продолжать заниматься тем самым делом, за которым застали ее эти незваные гости, а там видно будет. Может, что-нибудь и сумеет она придумать для Жорки, у которого сейчас здесь не было ни одной близкой души, не считая Шурки. Какая от него может быть помощь?

И, сделав вид, что не расслышала вопроса командира советской разведки, Варвара зачерпнула ложкой из макитры заболтку и плеснула на сковородку. На сковороде зашипело, запах сливочного масла и поджаренного сдобного теста защекотал ноздри разведчиков. Командир зашевелил мясистым носом.

— Вот это дело! — Сдергивая с головы и бросая на подоконник треух, он первый подвинул себе табурет к столу и, как будто был хозяином в доме, широко повел рукой, приглашая других разведчиков: — Братушка Алеша, и ты, Владимир, и ты, Семен, айда на полицайские блины! Хоть и не про нашу честь, да было бы что съесть. Мы люди не гордые, справим в этом поганом доме масленицу.

Разведчики не заставили себя приглашать, и вот уже они вчетвером сидели вокруг выдвинутого на середину комнаты стола, посреди которого возвышалась гора блинов на большой тарелке.

— А ты, хозяйка, — сказал командир, — теперь только успевай за нами жарить. Переходи на двухсменную работу. Жарь и между прочим рассказывай, как это ты умудрилась сразу двух таких сыновей у своей груди отогреть.

Не оборачиваясь и не разгибаясь от плиты, Варвара глухо ответила:

— Они теперь привыкли у матерей ума не спрашивать.

— Так, значит, ты у них должна была спросить. — Взгляд командира разведки упал на Шурку, выглядывающего из-за бабкиной юбки. — А для тебя, малец, у меня, кажется, что-то есть. — И сунув руку в карман полушубка, он достал полплитки толстого пайкового шоколада. — Бери! Да ты не бойся, я только снаружи страшный. Как тебя зовут?

Не отвечая и не двигаясь с места, Шурка еще крепче вцепился в бабку, зарылся в складках ее юбки. Варвара подтолкнула его в спину:

— Возьми, Шурка, возьми.

Командир перевел помрачневший взгляд на горницу, где лежал прикрученный к кровати Жорка.

— Его?

— Другого, — кратко ответила Варвара.

— Все равно не завидую я тебе, Шурка, что у тебя оказался та кой поганый папка… А ты что же, я вижу, братушка, как в гостях?

Тот, кого он называл братушкой, первый разведчик, взгляды на а на окно, заметил:

— Надо бы одному из нас пойти во дворе постоять.

— Ешь. Они теперь пятки до самых Шахт смазали. Им теперь оглядываться некогда. Не до нас.

И после этого в комнате надолго воцарилось молчание, нарушаемое мое лишь побалтыванием блинов в чашке со сметаной. Едоки они были отборные. Жорка лежал в зале на кровати и смотрел на все это своими синими, совсем уже трезвыми глазами.

— Хозяйка, ты что там шепчешь своему внуку? — подозрительно осведомился у Варвары командир разведки.

— Я ему сказала, чтобы он еще принес из погреба кувшин со сметаной. Саня, — приказала она внуку, — сходи за сметаной, а потом пойдешь поиграешь с ребятами на улице.

Через минуту внук принес из погреба кувшин со сметаной, и Варвара, щедро наливая ее в чашку, ласково сказала ему:

— Ну, беги, беги, я же тебе разрешила! — И она легонько подтолкнула его к двери кулаком в спину.

Ее сын Жорка лежал, привязанный к койке веревками, с кляпом во рту, и смотрел, как русские разведчики, сидя вчетвером за столом, макали блинцы в чашку со сметаной.

— А сметана, хозяйка, у тебя, как довоенная, — похвалил командир разведки, окуная в чашку свернутый трубочкой блин и запрокидывая толстогубое лицо, чтобы ни одна капля сметаны не упала с блина мимо. — Небось корову немцы оставили, как матери полицаев?

Не отвечая, она продолжала жарить для них блины, склонясь над плитой. Шлеп, шлеп — падали блинцы на тарелки. И тот же сладкий запах щекотал ноздри, но уже испорченный запахом смрада. Не разгибая от печки спины, она жарила блины и все же не успевала восполнять их убыль на тарелке.

Тогда из-под кухонного стола она достала вторую сковородку и стала разливать тесто сразу на обе.

— Вот это механизация! — с восхищением сказал один из разведчиков, с лицом веснушчатым и круглым, как подсолнух. И по обличью видно — из трактористов.

И сметаны она подливала им из кувшина еще три раза. А ее ро́дный сын лежал и, обливаясь горючими слезами, смотрел. Пусть глотают, пусть… Пока они не нажрутся досыта, они не займутся никаким другим делом. А Шурка еще только добегает до нижнего хутора. Теперь он как раз перемахнул балку. А там ему еще надо бечь на горку до школы.

Но как бы ни показались разведчикам вкусными эти домашние блины, больше, чем можно было съесть, эти парни не могли съесть. По их сытым глазам и по ленивым движениям Варвара видела, что они уже стали наедаться. Даже круглолицый тракторист уже начал побалтывать в чашке блином и не сразу заглатывал его целиком, а, откусывая по кусочку, двигал челюстями, как жерновами. А самый младший из четверых разведчиков, тот, что появился в доме у Варвары первым, и вообще уже отвалился от стола, нашел на подоконнике безопасную немецкую бритву Павла и, намыливая в чашечке щеточку на обмылке, стал бриться, стоя перед трюмо.

И тогда Варвара полезла в кухонный стол, налила из литровой банки в чистую тарелку меду и поставила его перед ними. Мед был майский и еще не засахаренный.

— Вот это я завсегда уважал, — сказал круглолицый тракторист. И работа опять пошла у них быстрее.

— Не для нас, видно, припасен, — заметил командир. — Попробуй, братушка, и ты с медом, — предложил он тому, который брился, стоя перед трюмо.

Хлопья белой пены с желтой, как придорожная колючка, щетиной падали с его лица на пол и на кирзовые сапоги.

— Ты же знаешь, что я его и дома никогда не любил, — ответил братушка.

— Так то же дома.

— И вообще я уже под завязку.

— Ну, как знаешь…

Еще бы, для них припасла она этот мед! Когда колхоз, эвакуируясь из хутора, впопыхах бросил за Доном пасеку, она сама съездила туда на лодке с тачкой, сама накачала там из ульев мед и привезла на тачке два пятидесятилитровых бидона. Но пусть, пусть едят! Теперь Шурка уже, должно быть, успел добежать до своего отца — до Павла. Деревянной ложкой она разливала по сковородкам тесто и слушала, как они за блинами обсуждают между собой, как им поступить с другим ее сыном, который лежал на кровати, прикрученный веревками, с кляпом во рту.

Уже и в меду они лениво побалтывали блинами. Первым отчалил от чашки их командир и, отодвигаясь от стола со стулом, закинув ногу на ногу, закурил папиросу. За ним тот, что с усиками, сперва отпустил дырки на три ремень, а потом прислонился спиной к стене, и глаза его, как два черных жучка, дремотно спрятались в веках. И только скуластому, с лицом, как подсолнух, все было мало. Уже и деревянная ложка Варвары скребла по дну макитры, дочерпывая остатки жижи, а он все приговаривал:

— Жарь, хозяйка, жарь! Люблю полицайские блины.

Она не выдержала:

— Ты хучь бы дитю оставил.

Он сразу перестал есть, прихлопнув рот ладонью, и круглое лицо его вдруг стало по-ребячьи виноватым. Он смущенно крякнул:

— Чего же ты, дура, раньше мне не сказала!

Тогда она испугалась: а вдруг он и вправду перестанет есть, а это совсем не входило в ее расчеты. Вон и командир уже докуривает свою папиросу и, покачивая ногой, все чаще прицеливается взглядом к Жорке.

— Да нет, тут еще много. Ешь, ешь, я еще заболтаю, поспешила Варвара успокоить круглолицего.

И черт ее дернул за язык. Не могла до конца стерпеть, видя, как он отправляет к себе в рот один блин за другим, как будто он пришел в гости к своей родной теще.

— Нет уж, хватит, — сказал он, положив на край стола большие руки. И выразительно подмигнул ей карим глазом. — Вот если бы теперь у тебя и кое-что другое нашлось!..

И тут же глаза у него, округляясь сразу сделались изумленно веселыми, увидев, как она с мгновенной готовностью пошарила рукой в простенке у печи и метнула оттуда на стол целую четверть красного виноградного вина. Она выкопала ее сегодня в углу сада по случаю масленицы и спрятала от Жорки до прихода Павла — иначе эта четверть была бы уже порожней.

Круглолицый так и ахнул:

— Вот это да! Свое?

Она не без гордости подтвердила:

— Свое.

С недоверчивым восхищением он, как ребенка, пестовал четверть в руках, прищурив глаз, смотрел сквозь багровое, как вечерняя заря над Доном, вино на свет и даже понюхал горлышко, пошевеливая ноздрями. И вдруг скомандовал Варваре таким громким голосом, что черноусый вздрогнул и проснулся, вылупив глазки.

— Стаканы!

Четыре стакана стояли уже на столе. Но только круглолицый взялся за деревянную затычку, которой была закупорена четверть, как другая большая рука легла на его руку.

— Сейчас не время. Потом. После, — сказал командир разведки.

— С собой, товарищ лейтенант, нам ее несподручно будет нести, — жалобно сказал круглолицый.

— Ничего, разольем по фляжкам.

— Да тут, товарищ лейтенант, его и всего по три стакана на брата.

— Я, кажется, уже сказал, что сейчас не время.

И командир разведки поднялся со стула, оглаживая ремень пальцем. У Варвары деревянная ложка выскользнула из руки и шлепнулась на дно макитры. Как бы ни старалась она отдалить эту минуту, она должна была наступить. Командир докурил свою папиросу. Круглолицый наелся блинов. Черный с усиками успел вздремнуть и уже проснулся. Добрился и братушка Павловой бритвой. Стоя у трюмо и по очереди надувая щеки, он слизывал с них лезвием последние щетинки. Наступило Жоркино время.

* * *

Подойдя к нему, русский командир снова дотронулся носком валенка до пустой бутылки из-под шнапса.

— Так что же теперь нам с ним делать?.. По данным Смерша, самый палач — его братеня.

Тот, что с усиками, тоже остановился у изголовья Жорки.

— Эх, жаль не застали его! Он как раз на шахте Красина и лютовал. Живыми людей в ствол сбрасывал.

Круглолицый вставил из-за его плеча:

— Все равно и этот — полицайская морда.

— И с собой нам его не донести, — задумчиво вслух рассуждал командир разведки.

Они сгрудились вокруг Жорки и говорили о нем так, как будто это его совсем уже не касалось.

— Здоровенный кабан!

— На центнер, а то и больше потянет.

— Что ж, видно, иного выхода нет… — заключил командир разведки.

Тот, который стоял у трюмо, повернул к нему докрасна выбритое, совсем юное лицо и быстро сказал:

— Нет, этого нельзя делать.

— Что же ты, братушка, предлагаешь? — насмешливо спросил его командир.

— Взять его с собой, а там, в Смерше, разберутся, — не совсем уверенно ответил братушка.

* * *

При ней они деловито обсуждали, как будет лучше поступить с ее сыном: теперь же, на месте, его убить или же доставить в какой-то Смерш, где его, конечно, тоже должны будут предать смерти, и она не в состоянии была его оборонить. Его, свою родную кровинку! Кто бы ее послушал! А он, лежа на кровати с кляпом во рту, слышал весь этот разговор от слова до слова и водил по сторонам выпученными глазами. И когда взгляд его останавливался на матери, такая отчаянная мольба кричала из его глаз, что у нее на части рвалось сердце.

Нет, она не может бросить его без всякой защиты. Это ее материнское дело, кого из двух сыновей она больше любит и кого в глубине души считает больше удавшимся, похожим на покойного отца, а сейчас в ее помощи нуждается он один, младшенький. И она поможет ему, поможет. Пусть они не думают, что она, уже старая женщина, совсем бессильна что-либо сделать.

Из окна ей видна была двугорбая хуторская улица, перерезанная между верхней и нижней частями хутора глубокой Исаевской балкой. Едва накатанная зимняя дорога, переваливая через один бугор, терялась в балке и взбегала на другой. И сколько ни напрягала Варвара зрение, ни единой души, ни какой-нибудь движущейся точки не увидела она теперь на бугре и на дороге. Даже хуторские собаки не перебегали ее — их давно уже перестреляли немецкие солдаты.

И пока ни самого малейшего подобия жужжания не появлялось оттуда, с той стороны, которое обязательно должно было появиться, если Шурка застал на том хуторе своего отца Павла.

Должен был застать, потому что Павел уехал туда с утра на школьный двор, где стояли немецкие солдаты с машинами, и приказал ей, чтобы она к вечеру нажарила блинов и откопала в саду четверть с вином, ту самую, которую она поспешила выставить разведчикам на стол, надеясь еще оттянуть время. Без пользы. Целая четверть хорошего вина пропала даром. И теперь она напряженно прислушивалась к тому еще не слышному звуку, что непременно должен был появиться из-за балки, стараясь не пропустить и ни единого слова из разговора разведчиков у Жоркиной кровати.

— И на барана́ его не поднять.

— Разъелся на фашистских харчах.

— А чего это, братцы, от него как дохлым воняет?

Черный с усиками наклонился над Жоркой, к чему-то присматриваясь, и вдруг резко отшатнулся, зажимая пальцами ноздри.

— Да из него вся начинка полезла.

И, брезгливо отступая от Жорки, все они сразу ожесточились.

— Прямо, сволочуга, на постели наделал!

— Боится умирать, пьяная морда!

— А тот, кто слишком добрый, пусть сам его в штаб и доставляет.

Нет, Жорка давно уже был таким трезвым, каким он еще никогда не был в своей жизни. Мать это хорошо видела по его глазам, из которых катились слезы. А то, что с ним сейчас случилось и что привело их всех в ярость, для нее не было в диковину. С ним и прежде, когда он напивался до потери памяти, это приключалось. Случалось и в постели. Сейчас она хорошо видела, что совсем от другого он потерял рассудок и память.

— Ну, тогда ты, Владимир, как-нибудь его без шума, — с брезгливой отмашкой сказал черноусому командир разведки и отошел от Жоркиной кровати.

* * *

И в эту же секунду Варвара услышала отдаленное нарастающее жужжание и видела, как показался из балки плоский лоб большой машины с брезентовым верхом, переваливая через гребень.

Сейчас и они тоже должны будут услышать и увидеть, Решая судьбу Жорки, русские разведчики стояли к окошку спиной, но сейчас час они обязательно должны будут услышать. Варвара подняла краешки макитру с остатками заболтки и, разжимая пальцы, уронила ее на пол. На грохот все они так сразу и повернулись к ней, а командир сурово прикрикнул:

— Ты что это, хозяйка, там дуришь?!

— Ах ты, горюшко! — по-женски запричитала она, склоняясь над черепками, заляпанными заболткой для блинов. И туг же она услышала, как машина мягко подкатила за стеной дома и остановилась на улице. Каблуки дробно застучали о мерзлую землю.

Круглолицый, как на пружине оборачиваясь к окну, первый кричал гремящим шепотом, по-бабьи приседая и положив руки на колени:

— Немцы!

В окне на улице уже мелькали серо-зеленого цвета шинели. Немецкие солдаты окружали дом.

Командир разведки лишь коротко глянул туда и бросился к другому окну, которое выходило к виноградным колхозным садам, вышибая могучим плечом раму и выхватывая из кармана гранату.

— За мной!

Со звоном посыпались стекла. За командиром попрыгали в окно и два других разведчика — с усиками и круглолицый. И только один братушка еще задержался в доме. Вскидывая автомат, он крутнулся на каблуках к Жорке, но у него на пути выросла Варвара, загородив дверь на другую половину дома. Надо было стрелять и в нее, и на какую-то долю секунды он затоптался на месте. Во дворе разорвалась граната. В окно заглянуло лицо командира разведки.

— Братушка, скорей! — крикнул он исступленным голосом и тут же исчез.

— Отрезайте их от садов, отрезайте от садов! — донесся до Варвары яростный голос Павла.

Гулко, короткими очередями застучал пулемет.

И тогда братушка обратно крутнулся на каблуках и, развевая полами шинели, тоже выпрыгнул в то окно, которое выходило во двор.

Варвара склонилась над Жоркой, развязывая веревки.

— Да режьте вы их, маманя, ножом, режьте ножом! — кричал Жорка рыдающим голосом.

Веревки были совсем новые и еще могли пригодиться в хозяйстве. Но узлы были завязаны умело, и Жорка стал по-страшному ругать ее, свою мать, подпрыгивая всем телом вместе с кроватью и крича ей в лицо, что она, старая сука, не расстанется с дерьмом и перед смертью. И едва лишь она, так и не сумев развязать узлы, перерезала их остро отточенным лезвием кухонного ножа, как он тоже ринулся в окно вслед за последним разведчиком в чем был — без шапки и разутый, в одних шерстяных серых носках.

Услышав, что выстрелы удаляются к садам, Варвара вышла во двор. Прямо посреди двора разрывом гранаты снег был перемешан с комьями мерзлой земли, а с побеленной известью летницы как будто кто-то шкуру содрал — она бессовестно, до самого верха, оголилась. Из виноградных колхозных садов, удаляясь к станице, доносились крики немецких солдат: «Фойер!» и «Хальт!» и навзрыд плачущий Жоркин голос:

— Стреляй, Паша, а то уйдет! Да стреляй же!..

Один и другой раз стукнули выстрелы. После второго выстрела кто-то удивленно закричал и словно бы устыдился. Над хутором стыло февральское белое солнце.

Варвара решила заглянуть в сарай, беспокоясь, как бы какая-нибудь дурная пуля или осколок не пошкодили корову. Нет, она стояла на своем месте, у яслей, хрустя сеном. Варвара вздрогнула. Из теплой, пахнущей луговой травой темноты сарая она услышала горячий шепот:

— Мамаша, скиньте на землю лестницу и молчите про меня. У меня тоже есть мать. Скорее скиньте, мамаша, лестницу и уходите отсюда.

Так она и знала — четвертый разведчик не должен был уйти далеко, его отрезали от садов. Тот самый, который привязывал Жорку к кровати и забивал ему тряпками рот, а потом спорил со своим братом, что нельзя его убивать здесь. Она сразу же увидела, как только вошла в сарай, что лестница была не на месте и корова чего-то беспокоилась, вздрагивала ушами.

— Мамаша, скорее, они уже идут, — тревожно шептал разведчик.

Теперь он лежит там, наверху, на сене, как на перине, и просит, а ее сын из-за этого кляпа не мог даже подать голоса и только ворочал перед смертью глазами. Корова, нагибая низко голову, выставляла рога в тот угол, откуда слышался шепот.

— И жена у меня с малым дитем, — шептал разведчик. — Не выдавайте меня!

Варвара положила руку корове между рогов, погладила белую метку:

— Успокойся, Зорька.

Снаружи послышались голоса, шаги. Варвара быстро положила лесенку под сено, на место, и вышла из сарая. Вернулись из садов ее сыновья, громко сокрушаясь, что русским разведчикам удалось уйти. А все этот рыжий немец, солдат, который полчаса заводил машину. Только одного Павлу и удалось срезать из карабина на роднике. Только занес ногу перешагнуть через родник — и тут Павел его с колена. А командиру разведки еще с одним удалось отбиться гранатами и уйти по-за кустами. Здоровущий и ломится прямо по кустам как медведь. Немецкие солдаты с обером погнались за ними дальше к станице, а Павел с Жоркой вернулись, потому что где-то здесь должен быть и четвертый разведчик. Жорка хорошо помнил, что их было четверо, и теперь говорил брату плачущим голосом:

— С четырех сторон стола сидели и жрали блины, а потом один уже наелся, встал и стал бриться твоей бритвой. Он никуда не мог деться, потому что он последний в окно сигал.

— А может, это тебе от страха почудился четвертый? — посмеиваясь, сомневался Павел. — Ты же пьяный был.

— Какой там, братушка, пьяный! И ты бы на моем месте протрезвел. Вон и маманя может подтвердить, она их блинцами угощала. Только нам его, братушка, непременно живьем нужно взять, я на него на бритого хочу поглядеть. Маманя, вы же должны были увидеть, куда он мог побечь.

Нижняя челюсть у Жорки совсем отваливалась, и лицо было желтое, как лимон, с пустыми глазами, как у пришельца с того света. Так оно почти и было: уже побывал он в гостях у смерти.

— Вы, маманя, должны были видеть, куда он мог скрыться, допытывался он у матери.

— Нам только одного и нужно на развод, — пояснил Павел.

Соседка видела из своего окна, как они, разговаривая, топтались по снегу между домом и сараем. Отказываясь поверить своим глазам, соседка вдруг увидела и то, как Варвара, оглянувшись по сторонам, молча указала пальцем через плечо на зияющую темную дверь сарая.

* * *

Они хотели взять этого разведчика живым и крикнули ему, чтобы он выходил из сарая, но он им не дался. У него был автомат, и он, расчетливо стреляя, не подпускал их к двери сарая, а Павел с Жоркой опасались стрелять в сарай потому, что там стояла корова. Варвара бегала вокруг сыновей и, хватая их за руки, напоминала, что там же Зорька. Разъяренный Павел один раз даже саданул мать прикладом карабина в грудь, но она все же успела ухватиться за ремень карабина и отвела выстрел в сторону.

И так продолжалось до тех пор, пока не вернулись из садов после безрезультатной погони за остальными разведчиками немецкие солдаты во главе с обером и не положили этому конец. Правда, вначале обер тоже крикнул советскому разведчику, чтобы тот сдавался, но после того, как в ответ послышалась из сарая отборная русская ругань вперемежку с немецкой и потом из двери прогремели выстрелы, обер приказал обстрелять сарай зажигательными пулями. Сухая, как порох, чакановая крыша сарая тут же и вспыхнула, как костер. Над хутором поднялся столб пламени, и вскоре из заснеженного двора Табунщиковых побежал на улицу веселый ручей.

Расстреливая последние патроны, разведчик выбежал из сарая, еще надеясь, должно быть, прорваться к садам, и не сумел. Павел в упор сразил его выстрелом из карабина, а Жорка, уже после того как разведчик упал, еще долго стрелял в него, мертвого, из пистолета и топтал его ногами в серых шерстяных носках, стараясь наступить на его лицо, аккуратно, тщательно побритое перед смертью…

Но корову Варваре все же удалось вывести из огня. Вырвавшись из рук сыновей, Варвара нырнула в сарай, прямо в бушующее темное пламя, и вывела корову за налыгач как раз перед тем, как рухнула кровля. Тут же сыновья повалили Варвару и стали катать ее по снегу, гася на ней одежду, а немецкие солдаты во главе с обером смотрели на эту картину и, взявшись за бока, хохотали так, что им вторило эхо в зимнем лесу за Доном.

Через полчаса все они сидели за столом в доме, и Варвара угощала их горячими блинами прямо со сковороды, так же, как она угощала до этого русских разведчиков.

* * *

Советские войска, окружив и оставив у себя в тылу 6-ю армию Паулюса, вышли к Дону и наступали по обоим его берегам вниз к Ростову. Хутор Вербный брали с Задонья, с низменной стороны. Перед наступлением личному составу выдали новенькие желтоватые полушубки, и, когда атакующие цепи залегли под пулеметным немецким огнем на голубовато-белом снежном займище, жителям правобережных хуторов и станиц представлялось, что это вдруг желтые тюльпаны зацвели на задонском лугу в феврале.

Несмотря на жестокий пулеметный огонь с правобережных бугров, с ходу стали форсировать Дон. Впереди всех бежал через Дон по льду рослый лейтенант в белом маскировочном халате сверху полушубка, тот самый командир разведки, которому за три дня до этого едва удалось уйти из Вербного от смерти. На серую армейскую ушанку лейтенант нахлобучил белый капюшон, однако на чистой белизне молодого февральского снега маскировочный халат все равно выглядел грязным пятном, и, вероятно, только тем, что немецкие пулеметчики нервничали, можно было объяснить, что им так и не удалось скосить лейтенанта, хотя он почти совсем не остерегался. Перебегая через Дон, он всего лишь один раз и прилег на бок и еще раз припал на колено, обстреливая беглым огнем из ручного пулемета хутор, а то все время бежал в полный рост, изредка оглядываясь и махая рукой бойцам, которые бежали следом. Они далеко отстали от него и потому, что не хотели по-глупому, по безрассудству умирать на этой неласковой ледяной постели, и потому, что вообще не смогли бы угнаться за своим громадного роста командиром, за его размашистыми шагами. Что ни шаг, то сажень. Казалось, он прыжками несется через Дон.

Лейтенант спешил поскорее ворваться в хутор, потому что у него где-то еще оставалась надежда… Своими глазами он видел, что круглолицего, как подсолнух, Семена Гончарова настигла в садах пуля, и, таким образом, из группы разведчиков теперь оставался одни брат, братушка Алексей, о судьбе которого ничего не известно. То ли схватили его немцы, то ли успел он уйти от них каким другим путем и теперь где-нибудь затаился, пережидает. Сколько раз бывало уже во время наступления в других местах, что жители припрятывали попавших в беду разведчиков, и те опять встречались со своими товарищами и, выпив с ними по этому случаю трофейного шнапса, продолжали воевать дальше. Если так удавалось уходить от смерти другим разведчикам, то почему же теперь не должно повезти его братушке Алеше? Чем он хуже других? Если с ним что случилось, то что будет, что только будет с их матерью, старой учительницей, которая теперь ждет их обоих, прислушиваясь к орудийному гулу, в оккупированном немцами Азове!

Не таясь, во весь рост лейтенант несся через Дон, махал рукой своим бойцам, и ни одна пуля так и не приласкалась к нему на всем пути. Первым он ворвался в хутор, изредка припадая на колено, чтобы послать из ручного пулемета очередь вдогонку убегавшим вверх по склону в степь серо-зеленым шинелям.

Но тут на окраине хутора, на стыке его с колхозными виноградными садами, ему показали свежий холм земли, и он сразу все понял… Братья Табунщиковы, выволочив его братушку, уже мертвого, со двора в зимние сады, так изрубили его там полицейскими шашками и втолкли в землю, что потом нечего было хоронить. Люди сгребли в кучку то, что осталось от него на окровавленном снегу, обложили комьями мерзлой земли, а сверху присыпали снегом и облили водой из родникового колодца в садах. Могила, обледенев, как будто оделась кольчугой.

Теперь не одни только женщины плакали, глядя, как могучего телосложения лейтенант, обхватив руками голову, молча качался у могилы, проклиная и себя за гибель брата, и врагов за их неслыханную жестокость, и больше всего ту, на которой, как об этом уже узнали разведчики от местных жителей, лежала главная вина, что он потерял брата. От бойцов же разведроты хуторские жители узнали, что это у лейтенанта был единственный брат и что с первых дней войны они неразлучно были на фронте. И вот теперь, обхватив непокрытую голову руками, лейтенант беззвучно качался над его обледенелой могилой, голубовато сверкающей под февральским солнцем.

Его заставил очнуться негустой залп салюта, расколовшего морозную тишину над садами, над Доном. Снег посыпался с ветвей придонских верб. Лейтенант поднял голову с заиндевелыми, лохматыми глазами и, сутулый, длиннорукий, пошел прямо к дому Табунщиковых, незряче нащупывая на полушубке рукой кобуру пистолета. За ним молчаливой черной волной по белому снегу хлынула толпа местных жителей.

Они послушно остановились, когда лейтенант, дойдя до дома Варвары Табунщиковой, властно отмахнулся и грузно стал всходить по ступенькам на крыльцо, расстегивая оранжевую кобуру. Стоя поодаль от крыльца, вслушивались в гулкий на морозе скрип ступе-пенек под его шагами.

Окна дома были наглухо закрыты ставнями, зашпилены пробоями. Лейтенант ударом ноги распахнул дверь и, наклоняя голову, скрылся в ней, как в норе.

Толпа полукружьем чернела у крыльца на снегу. Над Табунщиковым двором клубилось облако горячего дыхания. Как должного, ждали, что вот-вот прогремит там, в доме, выстрел, взметнется предсмертный крик. А может быть, если хватит у лейтенанта терпения, карающей за смерть брата рукой выволочет он на крыльцо эту страшную женщину и захочет, чтобы все люди увидели акт справедливого возмездия. Ни в одно бы сердце при этом не прокралась жалость.

И поэтому вскоре все начали недоумевать, почему это никаких похожих на крики или выстрелы звуков не доносится из распахнутой двери дома, за исключением гулкого эха шагов и хлопанья дверей. С возрастающим недоумением не увидели люди вопреки своему ожиданию и того, чтобы лейтенант, когда его фигура снова появилась в проеме двери, могучей рукой тащил Варвару Табунщикову. Он был один, с пистолетом в руке. То, что он сказал, было сказано почти шепотом, но его все услышали:

— Убежала, ведьма! Искать!

До полудня разведчики перерыли, переворошили все не только в доме и во дворе у Табунщиковых, но и во всем хуторе. На чердаке у Табунщиковых лейтенант безрезультатно сам перелопатил весь ворох зерна, а из погреба, из-за кадушек с соленьями, вытащил за руку одиннадцатилетнюю Ольгу, взяв за подбородок, заглянул в ее помертвевшее лицо и оттолкнул от себя в сугроб. Нет, не она ему была нужна, не с ребенком же сводить ему счеты. Ольга как, потеряв сознание, рухнула в сугроб, так ее и унесла к себе в дом соседка.

Жители добровольно помогали разведчикам в поисках, разметывали вилами сено и заглядывали во все, куда только можно было заглянуть, кутки — и все напрасно. Рано утром Варвару Табунщикову видели у нее во дворе, а теперь она бесследно исчезла.

Между тем волна наступления советских частей уже перехлестнула через хутор и, взбираясь на бугры, покатилась дальше в степь, к племсовхозу и к городу Шахты. Командира разведроты, лейтенанта, разыскал в хуторе мотоциклист и вручил ему какой-то пакет. Вскрыв пакет, лейтенант собрал своих разведчиков и по Исаевской балке, поднимавшейся из хутора в степь, тоже повел их за собой по направлению к племсовхозу.

От племсовхоза по Исаевской балке, нисподающей в Дон, бежала к хутору Вербному простоволосая женщина и хваталась руками за голову, как безумная.

— Ой, проклятые! Ой, что же они делают! По всему бугру наши сыночки, как снопы, лежат.

За спиной женщины расстилался по заснеженной степи пулеметный стук, заглушая скупые, отрывистые очереди автоматов, хворостяной треск винтовочных выстрелов, хлопушечно звонкие разрывы гранат. Шел бой за племсовхоз, который частям Сибирской дивизии, развивающей из-за Дона вдоль грейдера наступление на город Шахты, не удалось взять с ходу. Наступление замедлилось.

Оно бы не замедлилось, если бы каменные воловники племсовхоза не занимали господствующего положения над правобережной степью. Там и вокруг них угнездились немецкие огневые точки. Стоило сибирякам высунуться из-за бровки лесополосы, как немецкие пулеметы открывали опустошительный огонь. А советские танки и пушки еще только начинали переправляться по льду через Дон.

Той женщине, которая, как безумная, бежала по глухой Исаевской балке от племсовхоза к Вербному, на всем пути встретился всего лишь один человек — другая женщина, с корзинкой, закутанная до глаз в коричневый, с зелеными полосками, полушалок.

— Вы, бабушка, не с хутора Вербного? — не угадывая ее возраста, спросила женщина.

Та из-под надвинутого на глаза полушалка окинула внимательным взглядом залитое слезами лицо женщины и, в свою очередь, спросила ее:

— А тебе, внучечка, кто там нужен, на Вербном?

— Там, в совхозе, какие-то братья Табунщиковы с Вербного засели и своих же сибиряков из пулемета косят. Немцы уже почти все на Артем отступили, а они свою, русскую кровь льют. Ой, сколько там под бугром наших легло! Весь снег красный.

— Нет, милая, я не с Вербного, — выслушав ее, твердо сказала та и, обойдя ее, пошла своей дорогой по Исаевской балке к племсовхозу. А простоволосая женщина, постояв и поглядев ей вслед, побежала по той же балке, но только вниз, в хутор Вербный.

* * *

Нет, Варвара Табунщикова совсем не имела намерения бежать из хутора, ей это как-то не приходило в голову, а в том, что ее к этому времени не оказалось дома, виноват был ее внучонок Шурка.

Она не собиралась ни в какие бега в твердой уверенности, что никто из хуторских не мог видеть ее жеста, когда она рукой через плечо указала Павлу и Жорке на сарай, где спрятался разведчик, а каких-нибудь других оснований и причин для бегства из родного дома у нее не было. Она женщина уже не молодая и за своих сыновей-полицаев не может отвечать. Мало ли что они могли натворить… И она хорошо знала, что русские с женщинами не воюют, не то что немцы. А схватываться и бежать из своего гнезда просто так, бросать тут все нажитое — и то, что было в доме, и корову, и сад, и бочки с вином, закопанные в саду, — на произвол судьбы, на растащиловку она не станет. Она за свою жизнь уже набегалась и знает, что нигде никого не ждут. Стоит лишь покинуть дом на один день, и ничего не останется ни в сундуке, ни в погребе, не говоря уже о муке в закроме и пшенице на чердаке. Пшеницу три раза привозил на большой немецкой машине Павел и засыпал ею чердак под самую крышу.

Охотники на готовое всегда найдутся, а этой пшеницы семье должно хватить не на один год. Еще неизвестно, как оно все повернется. Немцы отступали от Ростова и в прошлом году, а потом опомнились и догнали русских до самой Волги. Вон и Павел, когда вчера вечером садился в немецкую машину, еще раз крикнул ей, чтобы она никуда не трогалась.

— Мы, маманя, далеко не уйдем! — прокричал он с машины.

Ему это лучше известно. И что бы там ни было, а с нею еще остается ее дочь Ольга. Меньшая. И этот дом и все достояние по советским законам принадлежат ей. Мало ли что тут выделывали ее братья. Она в этом ничего не понимает, она еще совсем дите, и обижать ее никто не имеет права. Если что, Варвара так прямо и окажет, до самого старшего начальника дойдет. Но этого и не потребуется, потому что и с детьми русские тоже не воюют.

И в ожидании, пока фронт перейдет через хутор, Варвара так бы и просидела всю эту страсть с Ольгой в погребе под домом, если бы не внучонок Шурка. Это по его вине она вынуждена была оставить свое убежище и, поручив Ольгу попечению добросердечной соседки, двинуться в путь по Исаевской балке к племсовхозу.

Рыская, несмотря на стрельбу, вместе со своими товарищами по хутору и по всей окружности, Шурка принес своей бабке весточку из племсовхоза от ее сыновей — от Павла и Жорки. Все жители сидели по погребам и, пригибая головы, слушали, как клекочут над их головами, перелетая из-за Дона и обратно, снаряды, отборной дробью рассыпаются по степи пулеметные очереди и где-то у станицы Раздорской, падая в Дон, с гулкими вздохами разрываются вводе авиабомбы. Лед там давно уже был разбит, широкая полоса воды темнела поперек Дона. С правобережной горы можно было увидеть и фонтаны вздыбленной разрывами воды, радужно сверкающей под зимним солнцем.

Изредка лишь, когда стихали выстрелы, женщины, крадучись, перебегали из погребов к сараям, чтобы подоить — у кого они еще оставались — коровенок, озираясь, спускались с ведрами к Дону зачерпнуть из лунки воды. Надо же было чем-то кормить-поить детишек, что-то, хотя и второпях, для них сготовить.

И только самим детишкам, особенно ребятам, неведом был страх смерти, и та война, которая сейчас гремела и визжала на все голоса над Доном и над степью, кровавила снег, казалась им лишь продолжением их детской игры, начатой еще в том самом раннем возрасте, когда их отцы позволяли им трогать свои винтовки и наганы, щелкать затворами и вскидывать на плечо их шашки, щедро снабжали их патронными гильзами, одаривали кокардами со старых фуражек и звездочками с облупившейся красной эмалью. Но продолжение детской игры для ребятишек было еще интереснее самой игры и потому, что там нужно было учиться губами кричать «та-та-та», «фью-ить» и «бах-бах-бах», притворяться убитыми, хватаясь во время атаки за грудь, шатаясь и падая ничком, а тут неподдельное, деловитое «та-та-та» расстилалось по степи, как зерно по лантуху, пули весело посвистывали над головой, и бабахало так, что из рам высыпались стекла, а убитые если падали на землю, то потом уже ни за что не вставали опять для продолжения игры, их уже не поднять было и нетерпеливым дружеским прикосновением: «Петька, вставай, ну вставай же…. Побегли!» Продолжение игры оказалось гораздо интереснее самой игры еще и потому, что незачем было притворяться, что страшно. Было действительно страшно, и этим-то продолжение детской игры и было больше всего интереснее самой игры, но того страха, что тоже могут убить, все-таки не было, потому что на настоящей войне по правилу должны убивать только взрослых.

И, несмотря на строжайшие запреты, увещевания и угрозы матерей, ребятишки вышмыгивали у них под ногами из погребов и ям и бежали как раз туда, где громче всего гремело и визжало, где земля, снег и вода поднимались на дыбы, полыхал огонь, пожирая чакан крыш, саман стен, скирды соломы и деревья в садах и расплавляя снег, подобно весеннему солнцу.

Не мог, понятно, отстать от своих хуторских товарищей и Шурка Табунщиков. Он-то и принес Варваре в погреб известие о том, что его отец Павел с дядькой Жоркой — ее сыновья — находятся сейчас в племсовхозе.

Когда Шурка появился в дверях погреба, бабка хотела схватить его за ухо, но сообразительный внучонок предупредил ее движение жарким шепотом:

— Бабуня, папаня с дядей Жорой велели переказать вам, что они покуда живые и здоровые. Там они сейчас вдвоем за одним пулеметом. Только наши из станицы на шлях — и они стреляют…

В этом месте Варвара перебила внука:

— Какие, Шура, наши?

Для внучонка Шурки нашими были те, кого так называли все его товарищи, и он не понял, почему переспрашивает его бабка.

— Ну, русские. А харчи у папани с дядей Жорой уже все вышли. Немцы всех полицаев бросают в совхозе, а сами подаются на Шахты.

И, услышав эти слова, Варвара сразу же собралась в дорогу. Конечно, легче было поручить отнести сыновьям харчи тому же Шурке, которого никто не станет задерживать, но тут же она подумала, что столько харчей, сколько необходимо передать для двух таких едоков, какими были ее сыновья, маленькому Шурке ни за что не унести. Да и она хоть еще один раз взглянет на них, своих родных. Кто знает, может быть в последний раз. А бояться ей нечего. Если что, она свое отжила.

И, наложив полную корзину харчей, она тронулась из хутора в путь в тот самый час, когда советские части, наступающие со стороны Задонья, завязали бой за хутор Вербный.

* * *

Теперь из слов встреченной ею женщины она окончательно убедилась, что Павел с Жоркой еще не отступили дальше совхоза. Оказывается, не так-то просто было и прогнать их оттуда. Кто его знает, может, оно и сбудутся слова Павла, что все это отступление — дело временное, немцы еще выровняют фронт и посунутся обратно. Может, как раз от племсовхоза и погонят они русских назад.

В степи, справа и слева от Исаевской балки, бушевал бой, а в самой балке в этот зимний полдень было сравнительно тихо. Должно быть, еще и потому, что промытая весенними потоками балка была глубокой и все звуки проходили над нею поверху. Из-под ног Варвары, из-под венчиков пригнувшегося к земле прошлогоднего бурьяна то и дело шарахались зайцы — тоже отсиживались от войны.

В теплое время из Вербного по этой балке ездили кратчайшим путем в племсовхоз и на Исаевские хутора. Весной хорошо наезженная дорога весело бежала среди обкиданных бледно-алыми розочками кустов шиповника, а ближе к осени — среди них же, но уже осыпанных красными огоньками ягод. Теперь же здесь едва был проложен по снегу санный след. Немцы обычно такими глухими дорогами в степи не пользовались, и этот след из Вербного здесь могли проложить только Павел с Жоркой. Больше ни у кого в хуторе не было лошадей.

Павел, уезжая на Исаевские хутора, обычно говорил, что едет туда ловить партизан, а Жорка всегда молчком седлал своего, бывшего сельсоветского, жеребца и ехал. Но Варвара-то хорошо знала, что ездит он туда к своей, еще довоенной, полюбовнице Косаркиной Лидке. Как бы он ни отгребался от нее к другим бережкам, а все-таки к ней же и причаливал, несмотря на то, что и бабенка была последняя, из никудышных. Кривая и такая хожалая, что Жорка сам же иногда под пьяную лавочку плевался:

— Из стервей стерва! Пробы негде ставить.

Но стоило только матери поддержать этот разговор, как он тут же повышал голос:

— Маманя, не вашего это ума дело.

…Она перекинула корзинку в другую руку и пошла быстрее. Балка взбегала на увал, за которым начинался спуск к племсовхозу. Но однажды ей все же пришлось задержаться и сойти с дороги в сторону. Снизу по балке до нее донеслись голоса и далеко раздающийся по степи хруст морозного снега. Она сошла с дороги и на всякий случай по-заячьи прилегла под стенкой старого бурьяна, придавленного и пригнутого в одну сторону к земле снегом. Там было тепло и сумрачно, пахло живой землей, защищенной от стужи. Кое-где даже зеленела трава.

Вскоре она услышала, как мимо нее, тяжко дыша и вполголоса на ходу перебрасываясь словами, кучкой прошли русские. Не прошли, а пробежали. Куда-то они спешили.

Она лежала в бурьянах, не поднимая головы, и слышала, как они звякали подковками сапог по обледенелым кочкам, переговариваясь между собой.

— Эх, сейчас бы тут с ружьем и с собакой! Гляди, сколько заячьих следов!

— Тут и лисы должны быть.

Она плотнее прильнула грудью к земле. Один как будто слегка охрипший или чем-то опечаленный голос внезапно показался ей знакомым.

— И ее сыночки не могли далеко уйти, и она сама где-то возле них крутится. Только бы не ушли! — И она содрогнулась, услышав, с какой мрачной тоской произнес эти слова знакомый ей голос. Тут же он изменился на безоговорочно властный — А теперь все замри! Здесь у них и засада может быть. Уже совсем близко.

После того как они прошли и скрылись за поворотом балки, загибающей вправо, к племсовхозу, еще некоторое время в воздухе оставался легкий табачный запах, смешанный с запахом мужского пота и овчины, и развеялся, спугнутый ветром. Теперь можно было и ей подниматься. Боясь поднять из-под бурьяна голову, она так никого и не увидела из только что опахнувших ее своей горячей близостью русских, не увидела и того, кто произнес последние слова, но она его узнала. Она узнала его по голосу. И когда она поднималась из бурьяна с земли, впервые за свою жизнь она показалась себе совсем старой. Ей трудно было разогнуться и встать с колен, а кошелку с харчами для своих сыновей она едва оторвала от земли. А всего-то и лежало в ней четыре хлебины, полсотни вареных яиц и кило три сала. Еще осенью она свободно носила сама на плече из лодки домой мешки с картошкой, привезенной с задонского огорода.

Значит, это разведчики, которые так быстро прошли мимо нее и спешили так по балке к племсовхозу, чтобы успеть захватить там Павла и Жорку. Значит, кто-то в хуторе видел и то, как она указала через плечо рукой на сарай, где прятался разведчик, братушка этого командира с осипшим голосом. А тогда, когда он глотал блины, голос у него был не сиплый. Видно, спешит, чтобы успеть настигнуть ее сыновей, взахлеб глотает раскрытым ртом морозный воздух, вот и охрип, как кобель. Все ж таки не догнала его тогда в садах пуля Павла. И вот теперь надеется он догнать ее сыновей и свести с ними счеты за теперь уже мертвого братушку.

А заодно этот командир хочет свести счеты и с ней, потому что кто-то из хуторских уже поспешил донести ему, что это она показала на его братушку. Надеются, значит, что немцы уже никогда не вернутся в хутор. А что, как вернутся?..

Что бы там ни было впереди, а поворачивать теперь с полдороги назад она не станет. Чем бы это ей ни угрожало. С нее довольно, она, можно сказать, и сама уже нажилась и насмотрелась на людей, а на них, на своих сыночков, она обязательно должна взглянуть еще хоть раз, может быть и в самый последний раз. Вон как прошагал мимо нее по балке русский командир, спешит поскорее настигнуть их, отомстить, крадется по балке, чтобы зайти к ним в спину, как большой, хитрый зверь. Да, видно, вгорячах промахнулся из своего карабина Павел.

И не возвращаться же ей домой, обратно с полной корзиной, с тремя лоскутами сала, с хлебом и полсотней вареных яиц. Двадцать пять штук для Павла вкрутую и двадцать пять для Жорки всмятку. Павел с детства уважает крутые яйца, а Жорка — больше всмятку, и она поровну наварила им тех и других. Это еще с прошлого года яйца сохранялись у нее в ящике с солью.

Балка, поворачивая вправо к племсовхозу, все более круто забирала вверх, а тяжелая корзинка с харчами для сыновей тянула назад, но Варвара еще быстрее, чем до этого, пошла вперед, часто соскальзывая по обледенелому склону вниз и хватаясь руками за бурьян. Она обязательно должна была не опоздать и все-все увидеть своими глазами.

Громче надвигался от племсовхоза бой. Над головой все чаще куропатками перепархивали осколки. Русские пушки обстреливали племсовхоз из-за Дона. Один снаряд разорвался позади Варвары в балке, ее толкнуло воздухом в спину. Теперь уже она ползла в бурьянах на коленях. Корзинка мешала ей, но было уже совсем близко. Волоча за собой корзинку, она доползла до верха и прилегла в бурьяне, выглядывая из-за склона Исаевской балки, которая пошла дальше, к племсовхозу.

Все она видела своими глазами. То стояла на четвереньках в бурьянах, а то и не заметила, как привстала на колени, позабыв, что ей надо остерегаться. О себе она совсем забыла. Сильный ветер срывал у нее с головы полушалок, темный конец его с махрами развевался за спиной. Из того, что открылось ее взору, она ничего не могла и не должна пропустить, потому что это, может, в последний раз она смотрела на них, на живых.

И она ничего не пропустила. Командир в полушубке, брат застреленного Павлом разведчика, подкрадывался со своими солдатами к племсовхозу по Исаевской балке снизу, а Павел с Жоркой лежали спиной к ним у пулемета за гребнем увала, наблюдая за большой дорогой — грейдером из станицы на город Шахты. Как только наступающие от станицы и от Вербного сибиряки, вставая на грейдере и по обочинам от него, начинали кричать «ура» и бежать к племсовхозу, Павел открывал из пулемета огонь. Пули, перерезая грейдер наискось, взбивали над ним облачка снежной пыли, и сибиряки опять ложились среди сугробов. И среди желтых полушубков на снегу все больше становилось красных. Как будто среди желтых тюльпанов распускались на снегу красные.

Варвара хорошо видела, что за пулеметом все время управляется один Павел, а Жорка только помогает ему: подает какие-то коробки. Впереди пулемета, за которым лежали Павел с Жоркой, от русских пуль тоже ослепительно вспыхивала снежная пыль, но каждый раз ее сыновья успевали схорониться за гребнем увала. Со своего места им все хорошо было видно — и дорогу, и всю степь, и даже Задонье — и очень удобно было стрелять, а русские их достать не могли. Такое ее сыновья выбрали себе место. Это, конечно, все Павел, он тут каждую сурчиную норку знает в степи. Недаром комендант Герц никогда не мог обойтись без него, когда нужно было искать по окрестным лесочкам и хуторам партизан.

Теперь Герца в станице и духу не слыхать, и, пожалуй, он уже больше не вернется, хоть Павел и говорит, что немцы только выровняют фронт, а потом вернутся обратно. Что-то не похоже. Если бы они надеялись вернуться, то не бежали бы, как суслики весной от полой воды, не бросали бы свои машины и танки. Вон их сколько понапихано по всем балкам и логам в степи, куда ни глянь! Какие горелые, а больше целехонькие, как игрушки. Когда уйдет фронт, надо будет съездить туда с тачкой, поискать там немецких шинелей и всякого другого добра. Сукно у них на шинелях хорошее, можно и зимнюю юбку сшить, и жакет, и даже пальто. Если побольше поджиться, лучше всего их попороть, перекрасить и потом потихонечку сбывать в городе на толкучке. Теперь людям еще долго ходить будет не в чем.

А если получше в этих балочках поискать, то можно и не одну пару хороших немецких сапог раздобыть.

Из племсовхоза они, видать, тоже спешат поскорее убраться. По-за воловниками уже почти совсем не осталось машин, последние одна за другой вырываются на грейдер и как угорелые бегут в степь на Керчик. Вот сибиряки и намеряются обойти племсовхоз, чтобы отрезать его от Шахт, а Павлов пулемет мешает. Только поднимутся, загорланят свое «ура», сунутся на грейдер — и тут же носом в землю. И опять прибавляется на снегу красных пятен. Цветут, как тюльпаны в майской степи.

Всего один пулемет, а у немцев на него надежда. И получается, что, если бы не Павел с Жоркой, им бы ни за что не вырваться из совхоза.

А как же они решили быть потом с ее сыновьями — бросить их в совхозе? Только бы, значит, свою шкуру спасти… Вот что значит фашисты! А на что же тогда надеются ее сыновья, например Павел? Он старший. На Жоркино соображение надеяться нельзя, у него и раньше на уме всегда были только водка и бабы. И не должен же Павел, спасая немцев, допустить, чтобы его самого, с его умом и ухваткой, теперь так по-глупому обманули.

На что-то, значит, надеется, если продолжает строчить из пулемета без оглядки. На что же? Варвара еще немного проползла, оставляя за собой, как волчица, извилистый след в бурьянах и, присматриваясь получше, увидела неподалеку от Павла и Жорки двух верховых лошадей, спрятанных за Исаевской балкой в кустах терна. Терны были застарелые и такие густые, что даже по зимнему времени с одного взгляда нельзя было разглядеть лошадей сквозь их синие ветки. Но все же она разглядела. Это были не те лошади, на которых Павел ездил по степи искать партизан и Жорка ездил к своей полюбовнице на Исаевские хутора, а два хороших гнедых коня, не иначе, взятых из табуна в племсовхозе. В племсовхозе всегда был хороший донской табун, до войны за лошадей в Москве на выставках получали золотые медали.

И еще Варвара разглядела, что оба коня были подседланы, при них были торбы и переметные сумы. На таких лошадях можно далеко ускакать, и не так-то просто их догнать, если, конечно, догонять их не на машине. Но Павел не глупой, чтобы уходить по степи от погони битыми дорогами. А по глухим дорогам, по высохшим руслам степных балок никакая машина за ними гоняться не станет.

Теперь она поняла и то, почему это Жорка, подползая к Павлу сзади, все время дергает его за край полушубка и указывает рукой на терны. Торопит уезжать, боится, что не успеют. А Павел, не оборачиваясь, отмахивается от него и опять прикипает к пулемету, строчит. Смелый, как отец. Тот в сельсовете сказал, что пусть его лучше на Соловки сошлют, чем он свою молотилку, быков и лошадей голодранцам в колхоз отдаст.

Но теперь эта смелость совсем ни к чему. Вон и последняя машина с немецкими солдатами вырвалась из-за воловника и помчалась в степь, к Шахтам. На усадьбе племсовхоза стало совсем пусто. И сибиряки все-таки уже перерезали грейдер, перебегая под пулеметным огнем, подбираются к самому совхозу.

И дались Павлу эти строчки, после которых остается на снегу красная прошва. Варвара увидела, что, не ожидая больше брата, Жорка скатился по заснеженному склону на дно балки и первый побежал к тернам, где стояли их кони. Тогда и Павел оглянулся, простучал последнюю строчку и, бросив на гребне увала пулемет, заскользил вниз по склону.

Она и не заметила, что поднялась из бурьяна во весь рост, стоит и смотрит, как ее два сына бегут через Исаевскую балку к своим спрятанным в тернах коням. И они бы добежали, если бы в это время из-за поворота балки по ее руслу не вывернулись вдруг, отрезая их от тернов, те самые русские солдаты, о которых она уже забыла.

Впереди бежал командир в полушубке, брат разведчика, застреленного из немецкого карабина Павлом. Стоя во весь рост, все, все она увидела своими глазами, хотя и не это надеялась увидеть. И то, как Жорка, увидев, что наперерез бегут русские, сразу же поднял руки и плюхнулся задом на снег, как мешок с зерном. И то, как Павел, продолжая бежать к тернам, выхватил пистолет и стал стрелять в командира, который первый хотел отрезать ему путь к лошадям, а командир, не стреляя, бесстрашно бежал под выстрелами Павла и, оборачиваясь, что-то кричал, махая рукой солдатам. Ей почудилось, что она расслышала, как он кричит высоким режущим голосом:

— Живь-ем! Живь-ем!

Должно быть, она услышала правильно, потому что и другие солдаты, не стреляя, полукругом охватывали терны, где стояли подседланные кони. Жорке теперь уже не нужен конь, он сидит на снегу, закрыв лицо руками, а Павел совсем близко от тернов, где стоит его лошадь. Варвара видела все. Русский командир, перерезая Павлу дорогу, уже вплотную сходился с ним у тернов. Теперь и она убедилась, что, не стреляя, он непременно хочет взять Павла живым, чтобы отомстить ему за своего братушку, а Павлу все никак не удается попасть в него из пистолета, никак не удается. Должно быть, трудно ему целиться сбоку и на бегу.

И, должно быть, поэтому же, когда командир русской разведки, добегая до него, уже протянул к нему свои большие руки, Павел быстро остановился, повернулся к нему лицом и выстрелил в него из пистолета в упор. Варвара только вскользь увидела, как командир русской разведки тут же упал, и больше не стала на него смотреть, потому что все ее внимание было приковано к Павлу. Это был ее первенец, ее любимец, и не может быть, чтобы он дался им в руки.

Она хотела все видеть, и она все увидела. И то, как добежал, наконец, Павел до дремучих тернов. И то, как потом вынес его оттуда, из синей чащи, гнедой тонконогий конь.

С гребня степного увала, перерезав ее преступного сына надвое смертоносной строкой, простучал пулемет. Тот самый, из которого он только что расстреливал сибиряков, засевая февральскую степь яркими красными цветами.

* * *

Когда через две недели Варвара постучалась поздно вечером домой, дочь Ольга, открыв ей дверь, отступила назад, увидев, что у нее трясется голова и глаза блуждают, как у безумной.

Все это время Варвара отлеживалась на Исаевских хуторах у Жоркиной полюбовницы Лидки Косаркиной, к которой, не помня себя, доползла по снегу, по бурьянам в тот день, когда все, что произошло с ее сыновьями, она увидела своими глазами.

Ее потребовали к ответу. Сперва, когда еще недалеко ушел фронт, приезжали военные следователи, возили ее с собой на допросы, а потом, уезжая с фронтом вперед, на запад, передали ее на руки следователям гражданским. Расспрашивали и спокойно, терпеливо угощали чаем с сахаром внакладку и стучали на нее по столу кулаками так, что подпрыгивали чернильницы. На все расспросы Варвара отвечала:

— Ничего я не знаю. Наговоры. Сыновья по себе, а я по себе. Старая я уже, отпустите меня.

Один военный следователь, молоденький капитан, бился с нею три дня, вежливо уговаривал во всем признаться, иначе ей же будет хуже, а когда она стала стыдить его, что он никак от нее не отстанет, и сказала, что у него тоже, должно быть, есть мать, вдруг приблизил к ней побледневшее лицо и зловещим шепотом просвистел, раздувая широкие ноздри:

— Ну ты, старая ведьма, ты моей матери не тронь, ты даже этого имени — «мать» не смеешь касаться.

И все же в конце концов они отстали от нее. Ничего им не оставалось делать, потому что, кроме одной-единственной соседки, никто не мог подтвердить, что это именно она выдала разведчика, который хотел спрятаться у нее в сарае. К тому же и соседка со временем все с меньшей твердостью показывала на следствии, что этот жест Варвары через плечо рукой действительно означал, что она указывает на разведчика. А может, это движение означало и что-нибудь другое, или же просто Варвара в эту минуту поднесла руку к плечу, хотела поправить платок. Соседка сама себе отказывалась поверить, что другая женщина, мать троих детей, взяла на свою душу такой грех. Конечно, Табунщиковы на весь хутор были самые угрюмые люди, бывало, зимой у них снегу не разживешься, и сыновья Варвары натворили такое, что стынет кровь в жилах, но одно с другим нельзя путать. Иначе как бы не пострадал и безвинный человек, а этого греха на душу тоже нельзя взять.

И показания соседки с каждым днем становились все туманнее. То она уверенно отвечала на следствии: «Своими глазами видела, не слепая…», а то стала уклончиво говорить: «Оно, конечно, может, мне и привидилось. Я и сама женщина уже старая, перед вечером совсем плохо вижу, а очки мне немецкий солдат разбил, когда я с ним из-за последней курицы боролась».

Где-то в глубине души соседка продолжала верить, что Варвара не просто так, по случайному совпадению, показала рукой через плечо, но на это время, пока Варвару возили на следствие, это добрая женщина приютила ее дочку Ольгу, каждый вечер укладывала в постель рядом с собой, потому что девочка напугалась бомбежки и боялась спать одна, и чем крепче Ольга по ночам прижималась к ее плечу, вздрагивая и всхлипывая во сне, тем глубже заползала в сердце соседки жалость. Вот может и еще одна появиться на свете сирота. И тем все больше женщина разуверялась в том, что видела она из окна в тот страшный день своими глазами. Нет, должно быть, и правда ей почудилось. Наступил день, когда у нее в ответ на вопрос следователя, уж не намерена ли она, судя по ее поведению, отказаться от своих прежних показаний, вдруг вырвалось от всей усталой души:

— Да ослобони ты меня сынок, ради христа, от своих расспросов. Мало ли чего глупой бабе не покажется, а вы всему верите. Я сейчас и сама ничего не знаю и не помню. Ослобони ты меня от этого дюже поганого дела. Я с судами сроду дела не имела и до смерти иметь не хочу.

И следователи, слушая такие слова, сами начинали колебаться. А Варвара сидела перед ними старая, с трясущейся головой, и ни разу не сбилась, отвечая на все вопросы, говорила одно и то же. Следователи менялись, синяя папка с делом переходила из одних рук в другие, и каждому новому следователю все с менее жгучей реальностью представлялось все то страшное, что произошло на Табуншиковом дворе в февральский полдень 1943 года. Все более неправдоподобным казалось, что эта русская женщина, сама мать, способна на такое злодеяние, и все более расплывчатыми и недоказательными представлялись косвенные — прямых не было — улики этого дела. И наступил день, когда рука самого последнего из следователей вывела заключение наискось первого листа этого дела: «За отсутствием достаточных улик производством прекратить». С этого дня милиция и прокуратура оставили Варвару в покое.

В тот же день она прямо из райцентра, из прокуратуры прошла на хутор Каныгин, где действовала церковь, и заказала службу «за упокой убиенного раба божьего Алексея». Она помнила, что командир русской разведки так называл своего братушку.

И так как, кроме соседки, никто больше не мог видеть, как Варвара выдала разведчика немцам, то и люди в хуторе к ней помягчели, хотя и не забывали, что она мать двух полицаев. Но все же это не то, что самолично предать человека вратам на верную смерть… А еще позже приехал в хутор и поселился здесь хороший парень, из демобилизованных, сержант Дмитрий Кравцов — вся грудь в боевых наградах, женился на Ольге Табунщиковой, которой к тому времени исполнилось восемнадцать лет, и многое закрыл своей спиной. За этой спиной и Варваре стало спокойнее.

* * *

С первого утреннего парохода сошла на станичной пристани в пяти километрах от хутора старая женщина. У берегового матроса поинтересовалась дорогой на Вербный. Взглянув на ее одежду — на серое платьице, такого же цвета жакет — и большую клеенчатую сумку, матрос сразу определил: не местная. Но и не с Вербного, потому что за свои шестьдесят лет жизни на этом берегу старый матрос успел узнать в лицо не только всех станичных жителей. И, охотно рассказав приезжей, что идти на Вербный ей следует сперва по-над Доном, у самой воды, а дальше и до самого Вербного по-над виноградными садами, он, в свою очередь, полюбопытствовал:

— А вы туда к своим сродственникам али просто к знакомым?

Сквозь толстые стекла очков женщина взглянула на него большими глазами:

— К родственникам.

И, повернувшись, пошла по береговой дороге. «Не иначе, учителка, а теперь на пенсии», — почему-то с уверенностью заключил матрос, наблюдая, как она трудно переступает по песчаной дороге в своих серых парусиновых туфлях. Нет-нет, а и взглядывал матрос потом на дорогу, жалея, что постеснялся расспросить приезжую как следует и теперь должен ломать голову, какие именно родственники живут у нее на Вербном. Вскоре всех, кто только мог показаться ему подходящим в роли ее родственников, он перебрал и ни на ком не мог остановиться. Но и солгать эта старая женщина ему не могла: глаза ее взглянули на него, расплываясь за стеклами очков, серьезно. За свои шестьдесят лет он успел убедиться, что такие глаза не лгут.

А так как ему предстояло еще весь день проскучать на пустынном берегу между пароходами, которые приставали здесь редко, то он и продолжал размышлять об этом до тех пор, пока серый комочек на береговой дороге не втянулся под зеленые вербы. Но и после этого он еще не раз принимался буравить взглядом глянцевитую листву верб, под которыми скрылась эта женщина.

Несмотря на то, что накатанная колесами подвод и натоптанная пешеходами дорога от станицы до самого хутора ни разу не удалялась от Дона, от воды, а справа притенялась вербами и листвой виноградных садов, пройти по ней пять-шесть километров в этот утренний час было нелегко. Под крутым склоном правого берега застаивалась, не расступаясь и ночью, духота, а струя ветра если и достигала сюда временами, то приходила она все с одной и то же стороны — с юго-востока. Не охлаждала она, а еще больше накаляла воздух.

Эта же осень была особенно сухой, жаркой. Уже к концу сентября она как будто пораскидала среди прибрежных талов багровые цыганские платки. Закрадывалась желтизна и в листву верб. Только на густую, сочную зелень виноградных садов еще не успела брызнуть ни единая капля осенней краски.

Женщина с утреннего парохода вскоре сняла с себя жакет, спрятала его в сумку и, сломив сбоку дороги ветку, стала ею обмахиваться. Лицо у нее покраснело, покрылось каплями пота. Не так-то легко было ей вытаскивать свои уже немолодые ноги из песка. Она останавливалась, вытряхивала его из туфель и шла дальше. За всю дорогу она только раз и остановилась, чтобы отдохнуть.

Она сошла с дороги и опустилась на траву под вербой, когда впереди из зелени садов уже забелели хуторские стены, засверкала под солнцем стекла окон и стал круто заворачивать, подниматься в гору плетень, которым были отгорожены от дороги кусты винограда, отягощенные черными и желтыми, как будто отлитыми из чугуна и меди, гроздьями.

Оказывается, никто особенно не ждал к себе в гости эту женщину там, в хуторе Вербном, если она уже у самого конца пути решила позавтракать тем, что взяла с собой в дорогу в свою клеенчатую сумку. Разостлав на траве газету, она достала хлеб, два яичка и пузырек с солью. Все это наблюдал из-за плетня сторож виноградного сада. Он сидел на маленькой деревянной скамейке у входа в свою сторожку и обшивал автомобильной резиной валенки. Он заметил эту женщину со своего возвышенного места еще тогда, когда она только что отошла от станицы, и по ее походке, по другим разным признакам легко определил, что она уже давно вышла из того возраста, когда ногам ничего не стоит пройти пять или шесть километров в самое пекло.

А он и сам уже был старик. Он на войне был и через фашистский плен прошел и с тех пор усвоил себе твердое правило — непременно делиться с людьми тем, чем только мог поделиться. Он сразу увидел, что у этой женщины с харчишками, взятыми ею в дорогу, не густо. С двух ближайших кустов винограда старый сторож срезал садовым ножом две большие спелые грозди — черную и белую, вышел из калитки из-за плетня и, поздоровавшись с женщиной, молча положил их перед ней на газету.

Она не удивилась и не отказалась, взглянув на него снизу вверх увеличенными стеклами очков глазами:

— Спасибо.

— Кушайте на здоровье, — ответил он и, отойдя чуть поодаль, прислонился к стволу вербы, ни о чем ее не расспрашивая, по опыту зная, что, если человеку необходимо открыть свою душу, он сам ее откроет, а если нет, то незачем и ломиться туда к нему без спроса.

Она спросила у него, взглянув на белеющие впереди из зелени домики:

— Это и есть хутор Вербный?

— Так точно, — ответил он по солдатской привычке.

Одну гроздь винограда женщина съела, отщипывая с нее ягоды тонкими, худыми пальцами, а другую завернула в газету и положила к себе в сумку.

— После съем. Хороший виноград. Но очень сладкий. — И она, виновато улыбнулась старику одними глазами. — После него еще больше пить хочется. — Она достала из сумки эмалированную голубую кружку, намереваясь сходить с нею к Дону.

Он остановил ее:

— Нет, мы тут воду из колодца пьем. Донская хоть и тоже хорошая, а теплее.

Она огляделась по сторонам:

— Из какого колодца?

— Видите, в балочке зеленеет камыш. Там раньше кулацкие, Табунщиковы, сады были. По глупости их перевели, а колодец остался. Там сейчас могила.

Женщина посмотрела, куда он указывал рукой. Там буйно зеленел в складке придонского склона камыш. Старику показалось, что в голосе у нее что-то тоненько звякнуло, когда она спросила у него:

— Какая могила?

— Братская. Немцы двух наших разведчиков побили тут на окраине хутора… — Он не договорил, увидев, как что-то трепыхнулось у нее за стеклами очков, как будто шарахнулась птица. — А наши люди потом похоронили их возле этого колодца. Место хорошее, весной тут соловьи поют, а мимо парохода́ идут из самой Москвы. — Под ее взглядом он вдруг стал словоохотливым и суетливым. — А вода там холодная и чистая, как слеза. Родник. Да я вам сейчас наберу, — и он протянул руку за кружкой.

— Нет, я сама схожу, — сказала женщина.

И, встав, она с кружкой в руке пошла туда, где зеленел камыш. Разомкнувшись, он с шорохом сомкнул за ее спиной свои широкие листья.

Старик подождал женщину под вербой, думая о том, что взгляд у нее такой, как будто это не взгляд, а рана, и своими глазами она может перевернуть человеку всю душу, и вскоре забеспокоился: что-то она не возвращалась. За это время уже раза три можно было сходить к колодцу и вернуться обратно. «Как бы, — подумал он, — с нею не случилось что-нибудь плохое. По такой жаре ей в непривычку много ходить, очень даже просто может случиться. А то, может, она напилась родниковой воды, отдохнула у колодца и незаметно для себя там же уснула». Он знал и за собой эту слабость.

Он еще немного подождал и решил все-таки сходить к колодцу. Раздвигая камыш, выглянул из него на залитую солнечным светом поляну.

Там зеленела молодая трава. Поблизости от воды она была особенно яркой, пушистой. Взгляд старика нашел женщину у могилы. Она лежала сбоку нее, вниз лицом, раскинув руки, как птица крылья. Так он и думал — уснула. Напилась холодной воды, села отдохнуть у этого тихого места, по-женски сочувствуя чьему-то чужому горю, и, умиротворенная тишиной, незаметно приклонилась к земле. Сбоку на траве лежала ее голубая кружка.

Ему это было знакомо, пусть поспит. От колодца, от большой вербы падает на могилу тень, и спать ей совсем не жарко. А весь день еще впереди, и хутор, куда она идет, уже рядом. Поспит, отдохнет и успеет дойти, куда ей нужно. Нет, он ее будить не станет, а лучше пойдет и сам передремнет в сторожке на ворохе травы час-другой, пока ребятишки не начнут возвращаться из станичной школы из утренней смены в хутор, и ему опять придется отбивать их атаки на виноградный сад. Если бы их было пять или десять человек и каждый рвал по кисточке винограда, а то их налетает целый эскадрон, и каждый норовит набузовать полную пазуху. После их набегов по кустам будто град проходит.

Ему и жаль детишек, и не вправе он им попускать, иначе от колхозного сада останутся одни лозы. Иногда ему приходится и из ружья их пугать, стрелять холостыми в воздух, хотя он и сам не любит, ох не любит звуков выстрелов, с тех пор как вдоволь наслышался их там, на фронте.

А пока и ему не возбраняется подремать, как этой женщине. Дело стариковское. Вон как она обхватила во сне рукам холм земли, как будто это подушка. Не пошелохнется.

Он совсем уже хотел отступить назад, уйти в сторожку на охапку молодого, недавно накошенного им сена, которое вместе с запахами так хорошо объемлет мгновенной дремотой, и остановился. Ему показалось, что женщина окликнула его. Нет, она все так же лежала у могилы. Но то, что она разговаривала, ему не послышалось. Вот-только нельзя было понять, то ли во сне она, то ли беседовала сама с собой, как это делают порою люди. Чаще это бывает у них под старость. Ему и самому иногда приходилось вздрагивать от звука собственного голоса. Вздрогнет, осмотрится, а поблизости — ни души. Один на весь сад.

Ну и пусть эта женщина поговорит себе на здоровье. Значит, ей нужно. И, во всяком случае, это не причина, чтобы нарушать ее одиночество, навязывать ей свое присутствие. И старик обязательно бы, по возможности с наименьшим шумом, отступил из камыша, если бы его уха не коснулись слова этой женщины.

— Вот, наконец, и нашла я тебя, Алеша, — умиротворенно и радостно говорила она, как будто обращалась к кому-то еще, кто разделял с ней беседу в этот полуденный час на могиле посреди солнечной зеленой поляны. — Пятнадцать лет искала и все-таки нашла. А ты уже, наверно, думал, что мать тебя забыла. Но если бы не этот твой товарищ Володя Пушков, я бы, Алеша, тебя ни за что не нашла. Ведь только он один и остался из вас четверых, а, кроме него, мне больше никто не мог указать дорогу к тебе. Я его, Алешенька, и в Сибири искала и в других местах, а он, оказывается, живет совсем близко, в совхозе под Сальском. — И она тихо засмеялась. — Ты его, конечно, хорошо помнишь, черный такой и с усиками, похожий на грузина. Но он не грузин, а русский.

Старый сторож виноградного сада давно уже понял, кому она предназначала эти свои слова, привалившись боком к могиле и обхватив ее руками так, будто она боялась, что вновь может потерять то, что наконец нашла после стольких исканий. И теперь она разговаривала со своим погребенным в этой могиле сыном, как с живым.

— А от тебя я пойду к Пете. Этот твой товарищ с усиками, Володя Пушков, сказал, что отсюда до племсовхоза совсем близко. Там Петю и похоронили в братской могиле. От тебя, Алеша, и пойду. Вот и повстречаюсь с вами, с обоими…

В знойной тишине однотонно покрикивал, как дул в порожнюю склянку, удод: «Худо тут, худо тут». Старик вдруг ясно почувствовал, как что-то толкнуло его в грудь и потом мягко стиснуло, зажало сердце. Нечем стало дышать.

Этот человек повидал за свою жизнь немало. В германском фашистском плену его не раз травили овчарками, и каждый день он ожидал, когда и его назначат мыться в бане, а это означало — прощайся с жизнью. В предбаннике этой самой бани за каждым военнопленным закреплялся специальный шкафчик, куда он должен был замкнуть свою одежду — свою полосатую робу, и потом с одним номерком на шее он вступал в главный зал бани, слыша, как за его спиной задвигается стальная дверь. После этого сыпался на головы пленных через решетки в потолке изобретенный каким-то умным германским ученым порошок, и они тут же начинали вянуть от него, как мухи. Из этой бани выхода не было.

Повидал этот рано состарившийся человек за свою жизнь и многое другое — и ни разу не заплакал. Никто и никогда не видел, чтобы блеснули у него в уголках глазниц слезы.

Теперь же они как прорвались у него сквозь какую-то плотину. Он ушел за ствол вербы, чтобы никто нечаянно не стал свидетелем, как он плачет. Как росу, он сердито сгребал слезы с глаз и со щек ладонями, сбрасывал их с лица, а они все бежали. И откуда только они могли взяться?! Как, скажи, специально накапливались всю жизнь, дожидаясь этого полуденного часа золотой донской осени, когда все вокруг так тихо, так спокойно, пронизанные солнцем, плавятся спелые гроздья на виноградных кустах, все должно радоваться жизни, и только один удод продолжает настаивать на своем: «Худо тут, худо тут». Но ему никто не верит.

* * *

Еще довольно много времени прошло, прежде чем она появилась из камыша. Солнце, ярко-красное с утра, когда оно еще только поднималось из-за Дона, и ослепительно желтое, как цветок подсолнуха, когда оно в полдень стояло над островом, теперь опять побагровело, прячась за Володин курган, за большую, похожую на лохматую овцу тучу. Казалось, к соскам овцы припадает курчавая красная ярочка.

Старик больше ни разу не побеспокоил женщину… Пусть она побудет на могиле своего сына столько, сколько ей нужно. К тому времени, когда она показалась из камыша, он, сидя на скамейке у сторожки, уже заканчивал обшивать резиной и второй валенок. Хорошей броней одевались валенки от всякой мокрости и стужи, еще сезона два послужат своему хозяину, грея его безнадежно испорченные и перебитые в фашистском плену ревматические ноги.

Появившись из чащи камыша, женщина подняла с земли под вербой свою сумку и, когда проходила внизу по дороге мимо сторожа, продолжая свой путь в хутор, на минуту остановилась за плетнем. Из-за плетня старику только и видна была ее голова в очках, в соломенной серенькой шляпке. Он рассмотрел, что глаза у нее за стеклами очков сухие.

— А вы не можете указать то место, — спросила женщина, — где убили… — она помедлила, — этого разведчика в хуторе?

— Его убили у Табунщиковых во дворе, — сказал он и поспешил добавить: — Но это я слыхал от людей. Лично меня тогда здесь не было.

— Но, может быть, вы слышали, кто его видел… — она снова помедлила, — в последний раз перед смертью?

И тогда, повинуясь чувству, властно повелевающему ему направить эту безутешную мать к той, которая, вероятно, уже решила, что она ушла от возмездия за свое неслыханное злодеяние, старик почти прокричал в ответ, перекрикивая удода:

— Как войдете в хутор, спросите в самом крайнем доме с желтыми ставнями Табунщикову Варвару. Она знает.

Через час он взял в сторожке ведро и, как всегда делал в это время, пошел к колодцу набрать воды на ночь. Ночью приходится все время неутомимо шнырять из края в край колхозного сада, спугивая мелких воришек и крупных воров, которые покушаются на виноград, и некогда даже бывает сбегать с ведром к колодцу. А душными ночами, да еще когда так натянуты больные стариковские нервы, пить особенно хочется.

Набрав воды, и уже возвращаясь обратно, он по привычке скользнул взглядом по солдатской могиле и удивился. С утра она была зеленая, вся в пушистой траве, а теперь вдруг стала серой и словно бы блестела. Он поставил на землю ведро и подошел ближе, присматриваясь своими старческими глазами. Лишь тогда он все понял.

В это осеннее время только и не отцвел еще на суглинистых склонах правого берега Дона один-единственный, с блестящими сиреневыми лепестками, цветок — бессмертник. Вот эта женщина и насобирала этих цветов поблизости на склоне, чтобы убрать ими могилу своего сына. Неяркими цветами она осыпала ее, но зато могла быть твердо уверена, что они долго еще не завянут. Даже и тогда, когда уже пожелтеет вокруг вся трава и заморозками посбивает последнюю листву с деревьев.

* * *

Уже перед самым вечером в дом к Табунщиковым постучали. Варвара открыла и остановилась на пороге, не пропуская в дом незнакомую, примерно одних лет с нею, женщину с большими глазами за толстыми стеклами очков. И всегда, кто только ни идет от парохода берегом в хутор, просится на ночлег, потому что дом Табунщиковых в хуторе крайний. Как будто мало поблизости других домов! Но и Варвара давно умела отваживать таких гостей. Научилась.

— Здравствуйте, — сказала незнакомая женщина.

— Ну и дальше что? — с приветливостью, не оставляющей сомнений относительно гостеприимности хозяев этого дома, ответила Варвара.

Но женщине, казалось, не было никакого дела до ее тона.

— Здесь живет Табунщикова Варвара?

На этот раз Варвара немного помедлила с ответом. Странные были у этой незнакомой женщины глаза. То ли потому, что стекла очков так увеличивали их, казалось, что из этих серых больших глаз и состояло все ее лицо и взглядом своим они втягивали человека в себя, как втягивает глубокая воронка посреди Дона. И самое странное, что Варваре показался чем-то знакомым этот взгляд, хотя она твердо знала, что встречается с ним впервые в жизни.

— А зачем она вам? — все с той же, если не с большей, холодностью ответила она вопросом на вопрос женщины.

Женщина пояснила:

— Говорят, у нее во дворе убили моего сына, и я хотела у нее спросить…

Две серые воронки за стеклами очков, потемнев, с бешеной скоростью закружились перед лицом Варвары и потянули ее в свою беспощадную глубину. Она уже узнала.

— Нет! — крикнула она, отступая от этой маленькой женщины в очках. — Ничего я не знаю! Нет!!

Ольга с мужем Дмитрием одновременно выскочили с другой половины дома на душераздирающий крик матери. Варвара пятилась от порога и, запрокидываясь всем корпусом назад, отталкивала незнакомую старую женщину, которая хотела удержать ее за руки, чтобы она не упала. Женщина пыталась подхватить ее, но Варвара, падая, в суеверном ужасе отбрасывала от себя ее руки. И если бы не Ольга с мужем, этой маленькой женщине в очках ни за что бы не удержать разбитую внезапным параличом Варвару.

* * *

И с этого дня жизнь в семье у Табунщиковых перестала быть похожей на жизнь. Прошлое постучалось к ним в дверь кулачком этой старой женщины в очках, матери разведчика, похороненного в садах, и эхо стука услышали все другие люди. От сторожа виноградного сада Сулина в хуторе узнали, что на могилу к разведчику приезжала его мать и что оттуда она направилась к дому Табунщиковых. Видели после ее и на другой окраине хутора, когда она спрашивала дорогу на племсовхоз, где лежал в братской могиле второй ее сын, застреленный, как и первый, Павлом Табунщиковым.

И все, что уже начало затягиваться тиной времени, все опять всколыхнулось и вспомнилось людям. Теперь и соседка Табунщиковых снова твердо вспомнила, что не почудилось ей тогда, а своими глазами видела она, как Варвара ткнула пальцем через плечо на сарай, где прятался разведчик. И соседка, плача, говорила, что она готова подтвердить свои слова перед кем угодно и где угодно.

Но не станут же судить ту, которая и без того уже была наказана. Лежит на постели, как бревно, только и шевелит руками сверху одеяла, как будто что-то вяжет. Ее дочка Ольга выговорила себе у директора совхоза через день ходить на работу, чтобы ухаживать за больной матерью. Жизнь Ольги стала совсем невыносимой. Правда, Дмитрий, после того как ему сделали внушение в милиции, спрятал свои кулаки в карманы. И даже после того, как посмеются над ним по пьянке злоязычные приятели, что он выносит поганые горшки за своей тещей, на которую и поганой веревки жалко, он придет домой, сядет на стул в углу и молча смотрит в тот угол, где лежит Варвара. Телефон сослужил свою службу.

Но и забыть он не может Ольге, что она жаловалась на него. Получается, что так она его и в тюрьму засадить может. А всегда шептала по ночам, осыпая его грудь сухими, горячими поцелуями, что он у нее самый красивенький на весь хутор, другого такого нет. И из-за кого же теперь она согласна запрятать его в тюрьму? Из-за своей матери, которая не имеет даже права называться матерью. Какая она мать?.. Волчица.

И вот теперь он должен молча смотреть, как Ольга, его жена, ухаживает за ней, кормит ее с ложки и выполняет ее капризы. Дмитрий не выдерживал и, хлопая дверью, уходил к своим приятелям, оставляя жену наедине с матерью. Пусть кормит с ложки, так ей и надо.

А Варвара, после того как паралич уложил ее в постель, есть стала столько, что Ольга не могла на нее наготовиться. Только что накормит и уже снова слышит из угла:

— Ты бы мне, дочушка, пирожочков спекла.

— Вы же, мама, десять штук съели.

— Это когда?

— Только что. Со сметаной. И три яичка.

— А ты еще дай. Дюже большой грех считать куски у родной матери.

Отнесет ей Ольга в угол еще тарелку пирожков и вскоре опять слышит:

— Чего бы, чадунюшка, поесть, а? Там вчерашнего борща не осталось?

— Вам же, мама, плохо будет.

— А ты налей. Плохо будет, если люди скажут, что ты меня голодом моришь.

Наконец наестся на какое-то время и требует, чтобы Ольга читала ей Жоркины письма из тайги, из ссылки. Этого Ольга не любила больше всего.

— Я вам, мама, их уже десять раз перечитывала. Они все потерлись.

— Язык не отсохнет. Это твой родной брат. Он у тебя один остался.

Это совсем выводило Ольгу из себя.

— Не буду я вам их читать! Нет у меня никакого брата! — кричала она и выбегала во двор.

Но тут же вскоре и возвращалась, потому что боялась оставлять мать одну, без присмотра. Мало ли что ей нужно!

* * *

Жорка то регулярно писал из тайги матери, а то сразу наглухо замолчал. Не стали приходить в дом к Табунщиковым конверты, из которых иногда выпадали и маленькие слепенькие фотокарточки: Все длиннее у Жорки отрастала черная борода, и все больше напоминал он Варваре его отца, вот так же сосланного четверть века назад в тайгу.

Замолчал Жорка. То ли и его придавило деревом, как отца, то ли задним числом кинулась Советская власть и рассудила, что за службу в полиции при немцах слишком маленькую заплатил он цену. Дмитрий выписывал домой областную газету «Молот» и никогда не упускал случая прочитать вслух жене и ее матери, как искали и находили по стране в тайге и в других местах бывших полицаев, власовцев — карателей и других палачей — и судили их за не раскрытые по горячим следам дела. Медленно и со вкусом читал Дмитрий об этом бледной, как стена, Ольге и ее матери и, поднимая от газеты светлые беспощадные глаза, никогда не забывал присовокупить:

— И так оно будет каждому, у кого руки в крови. Советская власть, она добрая — и даже немецким пленным офицерам, какие сражались с нами в полевом бою, не стала мстить, отпустила их домой, но всяких там карателей и прочих, кто купался тогда в крови, она не может простить. И пусть тот, кто тогда легко отделался, не надеется, что так он где-нибудь и доживет в своем затишке, сохранит жизнь. Они, эти подлые шкуры, и местожительство меняют, и бороды отпускают, и по чужим паспортам живут, но их все равно находят. И так каждого, кто думает, что про него уже забыли, найдут.

И с лица Варвары он переводил высветленные жестокостью глаза на лицо ее дочери, своей жены. Ольга, не выдержав его взгляда, уходила в спальню, падала грудью на кровать и глухо надрывно плакала, забивая в рот угол подушки. Нет, она плакала не о своих братьях. Пусть они будут прокляты, эти ее страшные братья, каты и душегубы, из-за которых погибло столько людей и она, не зная за собой никакой вины, стыдилась смотреть людям в глаза! Она еще больше проклинала их и потому, что оказалась так непоправимо испорченной ее молодая жизнь с Дмитрием. А ведь она так любила его и еще любит; несмотря на то, что его как будто подменили и он давно уже стал не таким веселым и ласковым, каким был раньше, а каким-то злым и жестоким. Несмотря даже на то, что он так казнит ее словами, когда напьется пьяный. Правда, на другой день он бывает сам не свой, все время ходит вокруг нее виноватый и жалкий, а по ночам просит, чтобы она простила, что он в последний раз, он и сам не рад тому, что с ним происходит. И несколько дней он бывает совсем как прежний Дмитрий, а потом опять или газета попадется ему на глаза, или же на работе в совхозе посмеются над ним, что он бережет свою тещу, и все опять начинается снова.

Нет жизни, совсем не стало жизни в семье. Как будто черная туча все время висит над головой и заслоняет солнце. И как же Дмитрий не может понять, что Ольга никакой, ни самой маленькой частицы вины за своих братьев не может принять на себя! Она тогда была еще совсем девочкой. И вообще она всегда была с братьями как чужая, они ей совсем чужды. И разве же Дмитрий не знает, какая она, ему ли не видеть, что она совсем другая, чем ее братья и мать. Если бы ей тогда было не двенадцать лет, она бы, может, первая пошла в партизаны и уже тоже лежала бы в стволе шахты имени Красина, куда немцы и такие полицаи, как Павел с Жоркой, сбрасывали людей. Все это Дмитрий знает и чувствует лучше, чем кто-нибудь другой. За что же он так ее казнит и взглядами и словами, специально для нее читает вслух газеты, когда в них пишут про таких, как Павел с Жоркой, и измывается над ней, когда напьется с дружками пьяный? За мать? Но что же Ольге теперь с ней сделать? Удушить ее своими руками или же подсыпать ей в пищу что-нибудь такое, от чего умирают люди…

И отойти от нее нельзя ни на шаг. Сразу кричит:

— Ольга игде ты? Сейчас же иди сюда. Сиди возле больной матери.

Ольга из сил выбивается:

— Мама, дайте хоть поспать трошки.

— Я не сплю, и ты не спи, — отвечает Варвара.

Иногда Ольга, думая, что мать задремала, отлучится ненадолго во двор по хозяйству и тут же бегом возвращается в дом, услышав исступленный крик матери:

— Уйди! Уйди-и!

— Мама, на кого вы? — с недоумением спрашивает Ольга, твердо зная, кто никого, кроме нее и матери, нет сейчас во всем доме.

— Ольга, чадунюшка моя, прогони его, — шепчет мать умоляющим голосом.

— Кого, мама?

— Его, — шепчет Варвара и, приподнимая голову на подушках, протягивает руки в угол комнаты. — Прогони его, дочушка.

— Никого мама тут нет, — твердо говорит Ольга. Мать долго не верит, жалобно переспрашивая:

— Правда, нет?

— Правда, мама, бросьте свои глупости.

Проходит некоторое время, и Варвара снова переспрашивает:

— И там в углу никого нет?

— Никого, мама, во всем доме. Мы одни.

Варвара начинает умолять ее:

— Не оставляй меня, дочушка, одну. Никогда не оставляй, ладно?

— А кто же за меня, мама, будет в совхозе работать?

— Пускай Митька работает, он здоровый, как бугай, — уговаривает Варвара дочь. — Он тебе муж и должен тебя кормить. Пусть спасибо скажет, что ты за него, кацапа, замуж пошла. И твою родную мать он по советскому закону обязан до смерти кормить.

— По закону вас обязаны кормить ваши дети.

— Ну тогда скажи ему, пусть он вертается в свою кацапию и поищет там себе другую жену. Пускай поищет, чтобы она была лучше казачки. Ты у меня, дочушка, красивая, видная, ты себе цену не сбавляй и ему не поддавайся. На тебя любой начальник польстится. Начальники, они казачек любят.

Ольга сердилась:

— Помолчите, мама. Откуда вы все знаете? Лежите тут в своем кутке и все чисто знаете. Все это брехня.

— Я, Олюшка, знаю, я знаю, — загадочно говорила Варвара, и слабое подобие улыбки пробегало по ее желтым, обескровленным губам.

В эти минуты что-то страшное поднималось у Ольги со дна души, и она, сама содрогаясь от своих мыслей, думала: «Чтоб ты скорее сдохла, старая ведьма! Всю кровь из меня выпила. Я при тебе, как в тюрьме. Чтоб тебе почаще этот мертвый разведчик из угла являлся. Может, он из тебя скорее душу вытряхнет».

В довершение ко всему мать погибших разведчиков поездила из города на могилы своих сыновей в хутор и в племсовхоз и решила навсегда поселиться в Вербном. Отсюда ей близко до обоих сыновей. И на пятьдесят рублей учительской пенсии здесь легче прожить.

Живет она в доме у сторожа виноградного сада Сулина. И каждый раз, когда она идет через хутор на могилу своего младшего сына, она проходит мимо дома Варвары Табунщиковой. Другой дороги здесь нет.

Сочинение ЕГЭ на 24 балла по русскому языку 2019 по тексту Каверина с реального экзамена. 

«Я лежал у окна спиной к движенью. Уходящая местность открывалась передо мной, и поэтому я увидел эти три танка…» 

Исходный текст

Важно ли сохранять человечность на войне? Именно этим вопросом задается Каверин в своем тексте. 

Автор, обращая внимание читателей на поднятую проблему, повествует о ситуации, сложившейся с рассказчиком в годы войны. Он был ранен и ехал в санитарном поезде. На своем пути они встретили немецкие танки, и «невозможно было предположить, что по санитарному эшелону…здоровые люди могут стрелять из пушек». Но, к сожалению, в этих людях не было ни капли человечности, и они начали подло стрелять по раненым, неспособным обороняться и как-либо защитить себя. 

Но не только противники могут совершать такие низкие поступки. Рассказчик из-за тяжелых ранений, полученных в ходе обстрела, не мог передвигаться, и поэтому остался с Ромашовым ждать помощи. Поначалу Ромашов нервничал, боялся, что их бросили умирать в лесу. А потом он совершил ужасное: забрал у рассказчика сухари, воду и пистолет и ушел. Он думал только о себе и не заботился о жизни раненого, ссылаясь на то, что «никто ничего не узнает». 

Автор хотел сказать, что невероятно важно оставаться человеком даже в самых сложных ситуациях и помогать окружающим. 

Я полностью согласна с позицией Каверина. Людям необходимо быть добрыми и приходить на помощь тем, кто в этом нуждается. 

Ярким примером, подтверждающим данное мнение, является произведение Шолохова «Судьба человека». В нем идет речь о Соколове, потерявшем из-за войны всю свою семью. Он не стал жестоким, а, напротив, проявил свои человеческие качества: он взял к себе на воспитание мальчика-сироту. Он понимал, что ребенку необходима его помощь, поэтому не мог бросить его. Соколов – настоящий человек, и с него все должны брать пример. 

Итак, исходя из вышеприведенных рассуждений, можно сделать следующий вывод: в мире будут царить доброта и счастье, если каждый человек будет заботиться об окружающих. 

(271 слово)

Автор сочинения: Гузель Муртазина

22 августа 2022

В закладки

Обсудить

Жалоба

Готовое сочинение к варианту №2 сборника «36 типовых вариантов» под редакцией И.П. Цыбулько, Р.А. Дощинского.

Погода после мокрого снега уже дня три стояла тихая, тёплая и ясная. На улицах не видно было клочка снега, грязное тесто заменилось мокрой мостовой и быстрыми ручьями. С крыш уже на солнце стаивали последние капели, в палисаднике на деревьях надувались почки, на дворе была сухая дорожка к конюшне мимо замёрзлой кучи навоза, и около крыльца между камнями зеленела мшистая травка.

Сочинение

Природа довольно часто оказывает влияние на восприимчивого человека с тонкой душевной организацией. Изменения, которые происходят вокруг, так или иначе воздействуют на моральное состояние личности. В предложенном тексте Л.Н. Толстого поднимается проблема взаимосвязи природного и человеческого мира.

Конечно, сильнее всего на нас влияет весеннее обновление природы, когда всё пробуждается к новой жизни и ты ощущаешь в себе необыкновенную лёгкость и жажду постоянной деятельности. Рассказчик отмечает «особенный период весны» с «блестящим солнцем», «пахучей свежестью» и «нежно-голубым небом». По мнению героя Л.Н. Толстого, именно этот момент рождения красоты «ощутимее и сильнее» воздействует на душу: «…меньше видишь, но больше предчувствуешь». Природа производит на рассказчика такое сильное впечатление, что он не может сопротивляться её обаянию и подавляет невольную досаду во время разговора с Николаем. Это доказывает, что человек во многом зависит от перемен в окружающем мире.

Кроме того, мы видим, как изменилось внутреннее состояние рассказчика под воздействием прихода весны. Изначально классная комната казалась ему мрачной и «невыносимо надоевшей», однако, как только «свежий пахучий воздух» проникает через распахнутое окно, всё меняется: «Все предметы были освещены ярко, комната повеселела, лёгкий весенний ветерок шевелил листы моей «Алгебры». Перемены в природе повлекли за собой духовное обновление человека, и он ощутил, будто в нём зарождается «новое» и «прекрасное» чувство. Прежнее раздражение рассеивается, и рассказчик задумывается о таких высоких материях, как красота, счастье и добродетель.

Оба аргумента взаимосвязаны и дополняют друг друга. Мы видим, как сердце героя постепенно смягчается под влиянием весеннего обновления природы.

Итогом размышлений писателя становится такая позиция: «рождение весны» пробуждает в нас особую восприимчивость к прекрасному.

Нельзя не согласиться с мнением автора. Действительно, приход весны открывает человеческую душу для новых сильных чувств. Вспомним стихотворение А.А. Ахматовой «Перед весной бывают дни такие»:

И лёгкости своей дивится тело,
И дома своего не узнаёшь,
И песню ту, что прежде надоела,
Как новую, с волнением поёшь.

Лирическая героиня смотрит на преображённый мир совершенно другими глазами, видит и чувствует ту красоту, которая её окружает.

Таким образом, мировосприятие человека тесно связано с переменами, происходящими в природе. Она может сделать нас счастливее и подтолкнуть к нравственному очищению.

В 2018–2019 учебном году произошли изменения в требованиях к выполнению задания 27 ЕГЭ по русскому языку. Этот вид работы связан с правильной трактовкой прочитанного текста. Особое внимание хочется уделить изучению критерия №2, где требуется написать комментарий к сформулированной проблеме исходного текста.

Итак, что проверяют эксперты по данному критерию?

К2	Комментарий к сформулированной проблеме исходного текста
	Сформулированная экзаменуемым проблема прокомментирована с опорой на исходный текст. Экзаменуемый привел не менее 2 примеров-иллюстраций из прочитанного текста, важных для понимания проблемы. Дано пояснение к 2 приведенным примерам. Выявлена смысловая связь между ними. Фактических ошибок, связанных с пониманием проблемы исходного текста, в комментарии нет.	5
	Сформулированная экзаменуемым проблема прокомментирована с опорой на исходный текст. Экзаменуемый привел не менее 2 примеров-иллюстраций из прочитанного текста, важных для понимания проблемы. Дано пояснение к 2 приведенным примерам, но не выявлена смысловая связь между ними, или Выявлена смысловая связь между примерами, но дано пояснение только к одному примеру. Фактических ошибок, связанных с пониманием проблемы исходного текста, в комментарии нет.	4
	Сформулированная экзаменуемым проблема прокомментирована с опорой на исходный текст. Экзаменуемый привел не менее 2 примеров-иллюстраций из прочитанного текста, важных для понимания проблемы, но дано пояснение только к одному примеру, смысловая связь между примерами не выявлена, или экзаменуемый привел 1 пример-иллюстрацию из прочитанного текста, важный для понимания проблемы, и дал пояснение к нему. Фактических ошибок, связанных с пониманием проблемы исходного текста, в комментарии нет.	3
	Экзаменуемый привел 2 примера-иллюстрации из прочитанного текста, важных для понимания проблемы, но не пояснил их значение	2
	Экзаменуемый привел 1 пример-иллюстрацию из прочитанного текста, важных для понимания проблемы, но не пояснил его значение	1
	Примеры-иллюстрации из прочитанного, важные для понимания проблемы, не приведены, или проблема прокомментирована без опоры на исходный текст, или в комментарии допущены фактические ошибки (одна и более), связанные с пониманием исходного текста, или прокомментирована другая, не сформулированная экзаменуемым проблема, или вместо комментария дан простой пересказ текста, или вместо комментария цитируется большой фрагмент исходного текста	0

Работаем по формуле <Рисунок1>:

Пример-иллюстрация – это информация из текста, имеющая непосредственное отношение к объяснению сформулированной проблемы. Данная информация может быть передана различными способами: 1 путь – указание номеров предложений, 2 путь – прямое или косвенное цитирование из текста, 3 путь – аналитический пересказ.

Воспользуемся приёмом маркировки текста: подчеркиваем, выделяем нужные слова и предложения, которые могут нам помочь при формулировке проблемы, поднимаемой автором (помним, что в тексте может быть затронуто несколько проблем).

При выборе проблемы нужно ориентироваться на 2, как минимум, примера из текста. (Как в итоговом декабрьском сочинении идем «от обратного»: из предложенных на выбор тем могу привести к одной из них в качестве аргументов не менее 2 произведений, могу их (аргументы) прокомментировать — выбираю тему и пишу сочинение).

Комментарий – разъяснение, рассуждение, замечание о чем-нибудь.

Комментирование – это объяснение проблемы, выявленной в прочитанном тексте. Комментарий не должен приравниваться к пересказу (Это грубая ошибка!). Учащийся на примерах из анализируемого текста доказывает правильное понимание сформулированной им проблемы (т.е. если вы можете привести примеры-иллюстрации из исходного текста, подтверждающие проблему — значит она понята вами верно).

Какие слова и выражения могут помочь прокомментировать проблему?

Автор (//рассказчик//герой) отмечает.., обращает внимание.., указывает.., размышляет.., констатирует.., относится с пониманием.., сочувствует.., негодует и т.д.

Ещё одним требованием К2 является установление смысловой связи между примерами. Данное условие можно выполнить, используя в сочинении слова и выражения, подчёркивающие смысловые отношения между примерами: примеры-иллюстрации могут дополнять друг друга, сравниваться друг с другом, сопоставляться, также отношения могут строиться на причинно-следственных связях или быть противоположными друг другу.

Средства выражения смысловых отношений:

— использование союзов (и, тоже, также – при дополнении и сопоставлении; а, но, однако – при сравнении и противопоставлении);

— использование глаголов и других частей речи, образованных от них (сравнивает, противопоставляет, сопоставляя, дополняя).

В качестве примера комментирования проблемы обратимся к тексту из сборника «Русский язык. Подготовка к ЕГЭ-2019» под редакцией Н.А.Сениной. Рассмотрим фрагмент из романа «Живые и мертвые» К.М.Симонова (Вариант 1).

Маркируем текст:

(1) Через пятьсот шагов они увидели стоявшую в гуще молодого ельника 45-миллиметровую противотанковую пушку.

(2) Возле пушки на толстом слое рыжей старой хвои сидели вперемежку бойцы Хорышева и те пятеро артиллеристов, о которых он доложил Серпилину.

(3) При появлении комбрига все встали, артиллеристы чуть позже других, но все-таки раньше, чем Хорышев успел подать команду.

(4) — Здравствуйте, товарищи артиллеристы! – сказал Серпилин.

(5) – Кто у вас за старшего?

(6) Вперед шагнул старшина в фуражке со сломанным пополам козырьком и черным артиллерийским околышем.

(7) На месте одного глаза у него была запухшая рана, а верхнее веко другого глаза подрагивало от напряжения.

(8) Но стоял он на земле крепко, словно ноги в драных сапогах были приколочены к ней гвоздями; и руку с оборванным и прожженным рукавом поднес к обломанному козырьку, как на пружине; и голосом, густым и сильным, доложил, что он, старшина девятого отдельного противотанкового дивизиона Шестаков, является в настоящее время старшим по команде, выведя с боями оставшуюся материальную часть из-под города Бреста.

(9) – Откуда, откуда? – переспросил Серпилин, которому показалось, что он ослышался.

(10) – Из-под города Бреста, где в полном составе дивизиона был принят первый бой с фашистами, не сказал, а отрубил старшина.

(11) Наступило молчание.

(12) Серпилин смотрел на артиллеристов, соображая, может ли быть правдой то, что он только что услышал. (13) И чем дольше он на них смотрел, тем все яснее становилось ему, что именно эта невероятная история и есть самая настоящая правда, а то, что пишут немцы в своих листовках про свою победу, есть только правдоподобная ложь и больше ничего.

(14) Пять почерневших, тронутых голодом, пять пар усталых, натруженных рук, пять измочаленных, грязных, исхлестанных ветками гимнастерок, пять немецких, взятых в бою автоматов и пушка, последняя пушка дивизиона, не по небу, а по земле, не чудом, а солдатскими руками перетащенная сюда с границы, за четыреста с лишним верст.

(15) – На себе, что ли? – спросил Серпилин, проглотив комок в горле и кивнув на пушку.

(16) Старшина ответил, а остальные, не выдержав, хором поддержали его, что бывало по-разному: шли и на конной тяге, и на руках тащили, и опять разживались лошадьми, и снова на руках.

(17) – А как через водные преграды, здесь, через Днепр, как? – снова переспросил Серпилин.

(18) – Плотом, позапрошлой ночью.

(19) – А мы вот ни одного не переправили, — вдруг сказал Серпилин, но хотя он обвел при этом взглядом всех своих, они почувствовали, что он упрекает сейчас только одного человека – самого себя.

(20) – А что лес прочешут, не побоялись?

(21) – Надоело бояться, товарищ комбриг, пусть нас боятся!

(22) – Так и не прочесывали?

(23) – Нет, только минами кругом все закидали. (24) Командира дивизиона насмерть ранили.

(25) – А где он? – быстро спросил Серпилин и, не успев договорить, уже сам понял, где..

(26) В стороне, там, куда повел глазами старшина, под громадной, старой, до самой верхушки голой сосной желтела только что засыпанная могила; даже немецкий широкий тесак, которым резали дёрн, чтобы обложить могилу, ещё не вынутый, торчал из земли, как непрошеный крест.

(27) На сосне ещё сочилась смолой грубая, крест-накрест зарубка. (28) И ещё две такие же злые зарубки были на соснах справа и слева от могилы, как вызов судьбе, как молчаливое обещание вернуться.

(29) Серпилин подошел к могиле и, сдёрнув с головы фуражку, долго молча смотрел на землю, словно стараясь увидеть сквозь нее то, чего уже никому и никогда не дано было увидеть, — лицо человека, который с боями довел от Бреста до этого заднепровского леса всё, что осталось от его дивизиона: пять бойцов и пушку с последним снарядом.

(30) Серпилин никогда не видел этого человека, но ему казалось, что он хорошо знает, какой это человек. (31) Такой, за которым солдаты идут в огонь и в воду, такой, чьё мертвое тело, жертвуя жизнью, выносят из боя, такой, чьи приказания выполняют и после смерти. (32) Такой, каким надо быть, чтобы вывести эту пушку и этих людей. (33) Но и эти люди, которых он вывел, стоили своего командира. (34) Он был таким, потому что шёл с ними.

На примере сочинений учеников 11 класса рассмотрим, как можно прокомментировать проблему, сформулированную на основе прочитанного текста.

Условные обозначения:

Синий цвет – пример-иллюстрация

Оранжевый цвет — комментарий

Зелёный цвет – смысловая связь между примерами

Работа №1

Что заставляло солдат в годы Великой Отечественной войны преодолевать себя и совершать невозможное? Над проблемой человеческих возможностей во время тяжёлых военных событий предлагает задуматься советский военный корреспондент, поэт и прозаик Константин Симонов.

Автор, стремясь показать человека на войне, сопоставляет две ситуации, которые убеждают нас в величии и героизме русских солдат. Одна из них отражена в предложениях №6-10 текста. Дивизион, в котором состояли артиллеристы, первым принял бой с фашистами под Брестом. Старшина, несмотря на физическую изможденность, крепко стоит на ногах перед комбригом. Храбрость, мужество, желание победить, защитить свою Родину помогли солдатам противостоять врагу и выжить в тяжёлом и страшном бою. Артиллеристы, оставшиеся в живых, стали доказательством отваги и силы духа. Также Симонов описывает подвиг пятерых бойцов: «Пять почерневших, тронутых голодом, пять пар усталых, натруженных рук, пять измочаленных, грязных, исхлестанных ветками гимнастерок, пять немецких, взятых в бою автоматов и пушка, последняя пушка дивизиона, не по небу, а по земле, не чудом, а солдатскими руками перетащенная сюда с границы, за четыреста с лишним верст..» Изнурённые голодом, долгой дорогой, пережившие сражение под Брестом солдаты, преодолевая боль, усталость, трудности, двигались навстречу победе. Каждый их шаг вперед был шагом героев, шагом к подвигу и к верной смерти. Этот пример показывает, что, защищая Отчизну, самые обыкновенные люди совершают героические поступки, так как ими движет чувство долга перед своим народом.

Работа №2

В чём заключается героизм, проявленный во время Великой Отечественной войны? Данную проблему поднимает в своём тексте Константин Михайлович Симонов.

Автор говорит о том, что война была выиграна благодаря силе, стойкости и мужеству советских солдат. Именно такие люди описаны во фрагменте, взятом для анализа: «Пять почерневших, тронутых голодом лиц…» Солдаты, которым «надоело бояться», потому что они находятся на своей земле, борются за её свободу, готовы и дальше сражаться с врагом. Это и есть настоящий героизм!

Мужество, несомненно, проявил и командир малочисленной дивизии. На войне важную роль играет моральный дух армии. Следить за настроем подчиненных должен командир. Если за ним «солдаты идут в огонь и в воду», его «приказания выполняют и после смерти», то этот человек предан своему делу.

Оба примера демонстрируют храброе поведение людей во время войны, раскрывают героические поступки советских воинов.

Работа №3

Каким должен быть настоящий командир и какими качествами обладать? Такую проблему ставит перед читателями Константин Симонов, который сам был участником Великой Отечественной войны 1941-1945 годов.

Автор представленного фрагмента из романа «Живые и мёртвые» сопоставляет два эпизода.

Первый пример мы видим в предложениях №20-24. Командир и его солдаты не побоялись остаться в лесу, где их могли обнаружить враги, наоборот, чудом уцелевший дивизион хотел, чтобы боялись его. Автор подчёркивает, что как уверенность командира в свои силы передавалась артиллеристам, так и солдатская вера в своего командира укрепляла их убеждённость в успехе дела. Поэтому командующему любого ранга надо быть уверенным в себе, несмотря ни на что.

Другим примером служит предложение №29, где говорится о погибшем командире, который с боями от самого Бреста до заднепровского леса довёл остатки своего дивизиона. Из этого следует, что, чтобы совершить такой поступок, военачальнику надо обладать сильным и стойким моральным духом.

Оба примера, дополняя друг друга, позволяют автору наиболее полно показать глубину поставленной проблемы.