Роль фантастики в сказочном мире салтыкова щедрина сочинение история одного города

Когда Салтыков-Щедрин задумывал написать произведение, обличающее пороки русского общества, он понимал, что столкнется с сопротивлением цензуры. Но это ещё полбеды. Если описывать горькую правду русской действительности без прикрас, то она может ужаснуть и читателя. Тогда автор написал сатирический гротескный роман «История одного города», в котором использовал Эзопов язык и фантастические элементы. Это позволило спрятать описание самых тягостных явлений за абсурдом и комичными деталями.

«Расшифровывая» послания автора, читатели все равно оказались не готовы увидеть неприглядные стороны русской жизни. У многих произведение вызвало отторжение и неприязнь, кому-то показалось, что Салтыков-Щедрин глумится над русской историей и народом, выставляя его глупым и забитым. Однако фантастика только подсветила проблемы русского общества, показав их в гиперболизированной и крайне абсурдной форме.

Горькую правду о Глупове и его правителях писатель попытался донести через едкую сатиру и эстетику отвратительного. Это помогло автору вызвать у читателей сильные эмоции, которые начинали «пробуждать» их от состояния игнорирования проблем. За историей жителей маленького городка проступила печальная история русского народа, который должен решиться на глубинные перемены.

По этой ссылке вы сможете научиться правильно оформлять эссе:

Посмотрите похожие темы возможно они вам могут быть полезны:

Введение:

М.Е. Салтыков-Щедрин широко известен своими сатирическими произведениями, такими как роман «История города» и сказки. Это отражает, как зеркало, угнетение и кротость помещика, скопление крестьян и злые черты, которые либеральный разум не может реально изменить.

Его история, вероятно, более известна, чем любая другая работа. Это связано с тем, что сочетание особенностей, уникальных для народных сказок и авторской истории, позволяет авторам создавать произведения, которые знакомы читателям и легки для понимания.

Как и другие истории, реальность и научная фантастика объединены в историю Салтыкова Щедрина. Но фантазия писателя — это не способ украсить реальность или избежать правды, а наоборот.

Подняв некоторые негативные черты характера до абсурда, Салтыков-Щедрин показывает, к чему может привести снисходительное отношение к существующему строю.

Например, в сказке «История одного человека, кормящего двух генералов», сатирическое изображение беспомощности старшего чиновника с помощью фантастических элементов. Сюжет истории очень прост: два генерала внезапно падают на необитаемый остров. Они не могут заботиться о себе, но люди спасают их: они получают пищу для них и сохраняют спокойствие.

Конечно, чудесные переезды на остров и ловкость человека, который умеет готовить суп с горсткой, возможны только в мире литературных произведений. Так что это отличные элементы. Но, с другой стороны, Салтыков-Щедрин создает сказочные сюжеты, основанные на реальном мире.

В сказках Салтыкова — Щедрина он основан на элементах реальности, а также современной жизни (например, звания, биография героя), а также на отношениях между ними, гиперболами, но все же реальностью.

Пугает не только общая тирания генерала, но и смирение человека, который дает свободу послушанию. Переместив сцену на необитаемый остров, писатель может четко подчеркнуть как общую беспомощность, так и крестьянскую безответственность. Вы видите, что фантастические элементы не только скрыты, но и подчеркивают реальную ситуацию.

Таким образом, художественная литература и гротеск Салтыкова-Щедрина являются естественным продолжением реальности, и в этом отношении рассказ писателя явно продолжает традицию рассказа.

Фантастика М.Е. Салтыкова-Щедрина всегда реалистическая. То есть при решительном господстве реалистического элемента фантастика в его произведениях является не приёмом ухода от действительности, а лишь служит средством познания и сатирического разоблачения негативных сторон жизни общества.

Фантастический элемент Салтыкова-Щедрина подобно факелу, освещающему тёмные своды пещеры, обнажает скрытые стороны действительности. Например, чтобы показать истинную сущность дворян-помещиков, вскрыть их абсолютную неприспособленность к жизни и паразитарную основу существования писатель помещает этих людей в нереальную обстановку необитаемого острова («Повесть о том, как мужик двух генералов прокормил»).

Но реалистическая фантастика Щедрина решительно отличает его от фантастов-романтиков. Поэтому нельзя сближать, например, Гофмана и Салтыков-Щедрина. Как пишет уже упомянутый нами А.С. Бушмин в своей статье «Сказки Салтыкова-Щедрина», в отличие от романтиков, у которых фантастика – это средство ухода от действительности, щедринская фантастика – прямое продолжение мира реального, а не его протиповоложность.

Салтыков-Щедрин считал, что в мире нет ничего фантастического, что не могло бы быть объяснено реальными причинами. Поэтому смело можно говорить, что корни щедринской фантастики лежат не в мировоззрении писателя: это рациональная фантастика, которая контролируется сильным и трезвым умом.

Фантастический элемент у писателя в одних случаях является реалистическим отражением самой жизни, в других – изобразительным средством художника. В первом случае фантастика служит отражением разоблачаемой действительности, идеологии и психологии тех социальных типов, в сознании которых действительность получила фантастическое преломление. Но не надо путать это с теми случаями, когда Щедрин пользуется фантастикой как приёмом разоблачения действительности, находя по собственным соображениям нужным представить реальное в фантастическом виде.

Заключение

Таким образом, отделение фантастики как элемента действительности от фантастики как элемента поэтики – дело трудное, но не невозможное.

Фантастическая живопись в сатире часто берёт на себя и функцию осмеяния. Фантастический образ пародирует реальный человеческий образ и развенчивает его посредством смеха.

В «Истории одного города» Щедрин по — иному мотивирует ранее найденное название. Этому посвящена глава «О корени происхождения глуповцев», представляющая собой не что иное, как пролог к воссоздаваемой в последующих главах истории города Глупова. Пролог, который содержит не только сюжетную мотивировку происхождения Глупова и глуповцев, по и мотивировку социально — историческую и политическую, помогающую читателю понять, что олицетворяет собой образ города Глупова и почему этот город назван именно так, а не иначе.

Если раньше изображаемый сатириком город посещал древнеримский бог, то теперь перед читателем предстают сцепы хотя и не менее фантастические, по зато гораздо более близкие к реальной российской действительности.

Характерная черта избранной Щедриным на сей раз манеры заключается в том, что, с одной стороны, он создает образы и сцены явно условные, сказочные, а с другой, то и дело вставляет в повествование такие реалии, которые позволяют читателю очень легко понять, в кого «метил» сатирик этими условными образами и сценами.

«Был, — говорит писатель, — в древности парод, головотяпами именуемый, и жил он далеко па севере, там, где греческие и римские историки и географы предполагали существование Гиперборейского моря».

Как видим, уже здесь, в самом начале главы, автор весьма прозрачно намекает на то, где именно жил этот странный, загадочный народ, именуемый головотяпами: существование Гиперборейского моря греческие и римские историки, как известно, предполагали на той территории, где впоследствии возникла Россия.

Населяли эту территорию в свое время многочисленные славянские племена: поляне, древляне, дреговичи, полочане, кривичи, северяне, радимичи, вятичи, дулебы и т. д.

Головотяпы у Щедрина тоже не одиноки. «Но соседству с головотяпами,— говорится в книге,— жило множество независимых племен, но только замечательнейшие из них поименованы летописцем, а именно: моржееды, луко — еды, гущееды, клюковники, куралесы, вертячие бобы, лягушечники, лапотники, черпонебыо, долбежники, проломленные головы, елеиороды, губошлепы, вислоухие, кособ — рюхие, ряпуншики, заугольпики, крошевники и рукосуи».

В дальнейшем в этом же главе прямо упоминаются подлинные географические названия (Волга, Москва, Питер, Орел, Кромы и т. п.). А сквозь изображаемую Щедриным историю головотяпов весьма отчетливо проглядывают некоторые широко известные моменты реальной истории, предшествовавшие «приглашению» варяжских князей на Русь и установлению самовластия.

Так, например, вражда головотяпов с соседними племенами и последовавшее затем «объединение» их в условной форме отражает соответствующие периоды в жизни древних славян. Что же касается попыток головотяпов «добиться какого — либо порядка», то они представляют собой сатирическую интерпретацию Щедриным фразы из подлинной русской летописи: «Земля наша велика и обильна, а порядка в пей нет…»

Таким образом, сказочная фантастика сочетается здесь с реальными географическими и историческими данными.

Подлинное и вымышленное причудливо переплетаются, образуя сатирически выразительную гротесковую картину происхождения города Глупова.

Данная социально — историческая мотивировка по форме своей не менее фантастична, чем прежняя. Но фантастика теперь носит содержательный характер. Нарисованная сатириком гротесковая картина происхождения глуповдев и Глупова показывает: прозвище это головотяпы получили из — за того, что добровольно отказались от своей свободы, демократических принципов и надели на себя ярмо самовластия, самодержавия.

Смысл обращения к гротеску состоит в данном случае в том, чтобы продемонстрировать абсурдность, внутреннюю несостоятельность, нелепость легенды о «добровольном» призвании варяжских князей па Русь и о «благодетельности» самовластия для парода.

Сказка и сказочная фантастика всегда были близки творчеству сатирика. Он пользовался ими и в «Истории одного города» («Органчик», градоначальник с фаршированной головой), и в «Современной идиллии» («Сказка о ретивом начальнике»), и в цикле очерков «За рубежом» («Торжествующая свинья, или разговор свиньи с правдою»), и в «Сатирах в прозе». Народные русские сказки привлекали писателя своей жизненной правдой, лукавым юмором, всегдашним осуждением зла, несправедливости, тупости, предательства, трусости, лени, прославлением добра, благородства, ума, верности, мужества, трудолюбия, злой насмешкой над угнетателями, сочувствием и любовью к угнетённым. В фантастических, сказочных образах народ отражал явления реальной действительности, и это делало сказки родственными таланту Щедрина.

Всего писателем было создано более 30 сказок, и подавляющее большинство из них — в 80е годы. Это не случайно: в 80е годы неслыханно усилился цензурный гнёт, самодержавие беспощадно расправлялось с революционными организациями, градом преследований обрушилось на передовую литературу. В апреле 1884 г. был закрыт лучший журнал эпохи — «Отечественные записки», во главе которого Щедрин стоял много лет. У писателя, по его словам, «отняли, скомкали и запечатали душу». В эту эпоху «разнузданной, невероятно бессмысленной и зверской реакции» (В. И. Белинский) жить было трудно, писать — почти невозможно. Но реакционерам не удалось заглушить голос великого сатирика. Верный революционному долгу, Щедрин продолжал служить тем идеям, борьбе за которые он отдал всю свою жизнь. «Я так себя дисциплинировал,- писал он,- что, кажется, и умереть себе не позволю, не отработавшись».

В эти годы небывалого разгула реакции Щедрин и создал большинство своих гениальных сказок.

Враждебность самодержавия народу, культуре и искусству прекрасно показана в сказке «Орёл-меценат». Хищному и беспощадному орлу, который привык разбойничать, «опостылело жить в отчуждении», он, по совету приближённых, начал «покровительствовать» наукам и искусствам, хотя сам был невеждой и «никогда… ни одной газеты не видывал». «Золотой век» при дворе орла-мецената начался с того, что с ворон «определили новый налог под названием «просветительного». Длился «золотой век», однако, недолго. Учителей своих — сову и сокола — орёл разодрал надвое, соловья за то, что в нём «искусство» в холопских рамках усидеть не могло и беспрестанно на волю выпирало… живо запрятали в куролеску», дятла за то, что он был грамотен, «нарядили… в кандалы и заточили в дупло навечно»; затем последовал погром в академии, где сычи и филины науку «от лихого глаза» оберегали, у воронят азбуку отобрали, «истолкли оную в ступе и из полученной массы наделали игральных карт». Сказка кончается мыслью о том, «что просвещение для орлов вредно…» и что «орлы для просвещения вредны».

Беспощадному осмеянию подверг Щедрин царских чиновников в «Сказке о ретивом начальнике…». В этой сказке великий русский писатель Щедрин даёт тип бюрократа-самодура, очень ограниченного и тупого, но до крайности самоуверенного и ретивого. Вся деятельность этого самодура свелась к тому, что он «народное продовольствие — прекратил, народное здравие — упразднил, письмена — сжёг и пепел на ветру развеял». Чтобы ещё более «отечество подкузьмить», начальник и окружающие его «мерзавцы» поступают по созданной ими программе: «Чтобы мы, мерзавцы, говорили, а прочие чтобы молчали… Чтобы нам, мерзавцам, жить было повадно, а прочим всем чтоб ни дна, ни покрышки не было. Чтобы нас, мерзавцев, содержали в холе и в неженье, а прочих всех — в кандалах».

Эта созданная «мерзавцами» программа правдиво отражала современную писателю действительность, когда подлинные, а не сказочные «ретивые начальники» действовали л о правилу; «Чем больше начальник вреда делает, тем больше  отечеству   пользы   приносит. Науки упразднит — польза;  город спалит — польза; население испугает — ещё того больше пользы».

В сказке «Богатырь» Щедрин изобразил самодержавие в образе «богатыря», сына бабы-яги, который беспробудно проспал в дупле тысячу лет, а народ — в образе дурака Иванушки. За то время, что спал «богатырь», многострадальная его сторона «всеми болями переболела», и ни разу «богатырь» ни ухом не повёл, ни оком не шевельнул, чтобы узнать, отчего земля кругом стоном стонет». Не шелохнулся «богатырь» и тогда, когда на страну напали жестокие и неумолимые «супостаты». «Богатырь», олицетворяющий самодержавие, оказывается мнимым бога
тырём, к тому же насквозь прогнившим. «Подошёл в ту пору к Богатырю дурак Иванушка, перешиб дупло кулаком- смотрит, ан у Богатыря гадюки туловище вплоть до самой шеи отъели».

Во всех этих сказках был заключён хорошо понятный читателям замаскированный призыв к уничтожению самодержавия.

I вариант

В 80-х годах XIX века особенно жестоким стало преследование литературы со стороны правительственной цензуры, и как резуль­тат — закрытие журнала «Отечественные записки», находящегося под редакцией Щедрина. Щедрин, мастер «эзопова языка», яркий сатирик, тонко подмечающий людские пороки и высмеивающий природу их возникновения, вынужден был искать новую форму об­щения с читателем чтобы обойти цензуру. Его сказки, отражавшие, прежде всего, классовую борьбу в России второй половины XIX века, явились идеальным выходом из сложившейся ситуации.

М. Е. Салтыков-Щедрин родился в семье помещика-крепост- ника и, по его же словам, был воспитан «крепостными мамками», «обучен грамоте крепостным грамотеем». С самого детства у на­блюдательного и чуткого подростка пробуждается протест против жестокости и бесчеловечности по отношению к простому народу, а впоследствии он скажет: «Все ужасы вековой кабалы… видел в их наготе». Все наблюдения и убеждения Салтыков-Щедрин отража­ет в своих произведениях. Щедрин, можно сказать, создает новый жанр сказки — политический, где перекликаются фантастика и злободневная политическая действительность.

Можно сказать, что в сказках Щедрина показано противостоя­ние двух социальных сил: народа и его эксплуататоров. Народ в сказках изображается под масками добрых и беззащитных зверей и птиц, а эксплуататоры — в образах хищников.

В сказке «Дикий помещик» раскрыта животрепещущая пробле­ма того времени: взаимоотношения пореформенных крестьян с помещиками. Помещик, опасаясь, как бы мужик у него «все добро не съел», старается избавиться от него: «…И не то, чтоб как-нибудь, а все по правилу. Курица ли крестьянская в господские овсы забре­дет — сейчас ее, по правилу, в суп; дровец ли крестьянин нарубить по секрету в господском лесу соберется… эти самые дрова на гос­подский двор, а с порубщика, по правилу, штраф». В конце концов, «услышал милостивый Бог слезную молитву», и «не стало мужика на всем пространстве владений глупого помещика».

И тут-то оказывается, что помещику без крестьянина и жизни- то нет, потому как он только и привык, что ухаживать за своим «мяг­ким», «белым», «рассыпчатым» телом, а без крестьянина пыль вы­тереть некому, еду приготовить некому, даже мышонок и тот знает, что «помещик без Сеньки никакого вреда ему сделать не может». Автор таким образом дает понять, что народ, над которым издева­ются так, будто проверяют на выживание, — это то единственное, что не позволяет помещику превратиться в животное, как это слу­чилось в сказке («Весь он с головы до ног оброс волосами… а ногти у него сделались, как железные… ходил же больше на четвереньках и даже удивлялся, как он прежде не замечал, что такой способ про­гулки есть самый приличный и… удобный»).

В сказке «Орел-меценат» иносказательным языком автор беспощадно высмеивает царя и его режим. Распределение долж­ностей дает представление о «недюжинном» уме орла-правителя: сороке, «благо воровка она была, ключи от казны препоручили».

Птичье царство проходило все этапы становления государства: сначала радость и беспечность от светлого будущего, потом — «натянутость отношений, которою поспешила воспользоваться интрига», далее выходят на поверхность пороки царской власти: карьеризм, эгоизм, лицемерие, страх, цензура. Почувствовавший карающий перст последней в реальной жизни, автор выражает здесь свою позицию. Образованность — достаточный аргумент, чтобы «нарядить дятла в кандалы и заточить в дупло навечно». Но и молчание тоже может быть наказуемо: «Даже глухого тетерева заподозрили в «образе мысли», на том основании, что он днем молчит, а ночью — спит».

К сожалению, герои Салтыкова-Щедрина не ушли в небытие, поскольку сегодня мы сталкиваемся и с лицемерием, и с безответ­ственностью, и с глупостью. Преодолеть эти пороки нам и помо­гает страстный и негодующий писатель-сатирик.

2 вариант

В сатирических произведениях М. Е. Салтыкова-Щедрина при­сутствует соединение реального и фантастического. Фантастика является средством раскрытия закономерностей реальной действи­тельности.

Сказки — жанр фантастический. Но сказки Салтыкова-Щед­рина пронизаны реальным духом времени и отражают его. Под вли­янием духа времени преображаются традиционные сказочные пер­сонажи. Заяц оказывается «здравомыслящим» или «самоотвержен­ным», волк — «бедным», орел — меценатом. А рядом с ними появ­ляются нетрадиционные образы, вызванные к жизни авторской фантазией: карась-идеалист, премудрый пескарь и так далее. И все они — звери, птицы, рыбы — очеловечены, они ведут себя каклюди, и в то же время остаются животными. Медведи, орлы, щуки вершат суд и расправу, ведут научные диспуты, проповедуют.

Возникает причуд ливый фантастический мир. Но создавая этот мир, сатирик одновременно исследует типы человеческого поведе­ния, различного рода приспособительные реакции. Сатирик бес­пощадно высмеивает все несбыточные упования и надежды, убеж­дает читателя в бессмысленности любого компромисса с властью. Ни самоотверженность зайца, сидящего под кустом по «волчьей резолюции», ни мудрость пескаря, забившегося в нору, ни реши­мость карася-идеалиста, вступившего в дискуссию со щукой о воз­можности установления социальной гармонии мирным путем, не спасают от гибели.

Особенно беспощадно высмеял Салтыков-Щедрин либе- ралов. Отказавшись от борьбы и протеста, они неизбежно приходят к под­лости. В сказке «Либерал» сатирик назвал ненавистное ему явле­ние собственным именем и заклеймил его на все времена.

Доходчиво и убедительно Салтыков-Щедрин показывает читателю, что самодержавие, как богатырь, рожденный от Бабы- Яги, нежизнеспособно, потому что «прогнило изнутри» («Бога­тырь»). Тем более, что деятельность царских администраторов не­избежно сводится к «злодеяниям». Злодеяния могут быть разны­ми: «срамными», «блестящими», «натуральными». Но обусловле­ны они не личными качествами Топтыгиных, а самой природой власти, враждебной народу («Медведь на воеводстве»).

Обобщенный образ народа с наибольшей эмоциональной си­лой воплощен в сказке «Коняга». Салтыков-Щедрин отказывается от всякой идеализации народной жизни, крестьянского труда и даже деревенской природы. И жизнь, и труд, и природа открываются ему через вековечные страдания мужика и коняги. В сказке выра­жено не просто сочувствие и сострадание, но понимание трагичес­кой безысходности их бесконечного труда под палящими лучами солнца: «Сколько веков он несет это иго — он не знает; сколько веков предстоит нести его впереди — не рассчитывает». Страдания народа вырастают до вселенских масштабов, не подвластных вре­мени.

В этой сказке нет ничего фантастического, кроме символичес­кого образа вечной работы и вечного страдания. Трезвый мысли­тель, Салтыков-Щедрин не хочет и не может выдумывать особую сказочную силу, которая бы облегчила страдания народа. Очевид­но, эта сила в самом народе? Но проснется ли она? И чем обернутся ее проявления? Все это в тумане далекого будущего.

Пословам Н. В. Гоголя, «сказка можетбытьсозданием высоким, когда служит аллегорическою одеждою, облекающею высокую ду­ховную истину, когда обнаруживает ощутительно и видимо даже простолюдину дело, доступное только мудрецу». М. Е. Салтыков- Щедрин дорожил доступностью жанра сказки. Он нес и простолю­дину, и мудрецу правду о русской жизни.

3 вариант

Сборник сказок М. Е. Салтыкова-Щедрина издатели назвали «Сказками для детей изрядного возраста», то есть для взрослых, вернее, для тех, кто не только размышляет о жизни, но и «учится быть гражданином». Почему писатель избрал именно этот жанр? Во-первых, для едкой обличительной сатиры необходима была ал­лергическая форма. Во-вторых, любая сказка заключает в себе на­родную мудрость. В-третьих, язык сказок точен, ярок, образен, что позволяет понятно и емко донести до читателя идею произве­дения.

В сказках Салтыкова-Щедрина современная писателю жизнь переплетается с событиями сказочными. Герои-животные ведут себя, на первый взгляд, так, как положено животным. Но вдруг появляется в их характеристиках что-то, присущее человеку, да еще и принадлежащему к определенному сословию и живущему в совершенно определенное историческое время. Генералы на необитаемом острове читают «Московские ведомости», «дикий помещик» приглашает в гости актера Садовского, а «премудрый пискарь». просвещенный, умеренно-либеральный, «в карты не играет, вина не пьет, табака не курит, за красными девушками не гоняется».

Кроме всем известных по народным сказкам трусливого зай­ца, туповатого медведя, хищной щуки писатель придумывает новые обобщающие образы-аллегории: карась-идеалист, орел- меценат, баран непомнящий. В этих образах сконцентрированы особенности новой исторической действительности, в них обоб­щены пороки класса власть имущих. Высмеяно не только неум­ное, паразитирующее на труде крестьян дворянство и чиновни­чество, не обойдены вниманием и бездарные, жестокие и не­дальновидные правители («Орел-меценат», «Медведь на воевод­стве»), С негодованием и болью пишет Салтыков-Щедрин о трудящихся, жизнь которых можно приравнять только к каторге («Коняга»). Однако он возмущен пассивностью народа, каким- то врожденным холопством. Умный, мастеровой мужик в «Пове­сти о том, как один мужик двух генералов прокормил» не только беспрекословно служит неизвестно откуда взявшимся генералам (только потому, что они «строгие»), но и всячески унижается: им нарвал спелых яблок, а себе взял одно кислое, по требованию «хозяев» сплетает себе веревку, сам себя привязывает, «чтоб не убег». Это предел абсурдности поведения «мужичины», и в этом главная особенность сказок Салтыкова-Щедрина — сочетание смешного и трагического. Великого сатирика обвинили в отсут­ствии патриотизма, а он отвечал: «Я люблю Россию до боли сердечной…», — все его творчество и вся жизнь — доказатель­ство этой декларации.

Похожие сочинения