Сочинение ЕГЭ по тексту Алексина генка очень любил смотреть фильмы, 6 готовых примеров сочинений проблема текста с аргументами из литературы с реального ЕГЭ прошлых лет по русскому языку для 11 класса.
Проблема текста
- Проблема предательства
- Проблема лжи и лицемерия в семье
- Как предательство может ранить человека?
- Допустимы ли обман и предательство в семейных отношениях?
- Что такое ложь?
Проблема предательства сочинение ЕГЭ
В предложенном для анализа тексте А.Г. Алексин поднимает проблему предательства. Именно над ней он и размышляет.
Эта проблема социально-нравственного характера не может не волновать современного человека.
Писатель раскрывает эту проблему на примере отца Генки, который каждый день, уходя на работу и приходя с неё, ласково обращался с матерью Генки.
Для Генки это был знак, что все в его семье идёт хорошо и спокойно. Генка всеми силами пытался в это верить и все равно чувствовал беспокойство, поэтому каждый день с нетерпением ждал возвращения отца с работы: «Отец поднимался не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или вернуться вниз. Один неторопливый, будто тоже задумавшийся, звонок… Отец вновь целовал мать в голову и говорил почти те же слова, что и утром. От слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то уверенно и спокойно…».
А также писатель показывает, что сомнения Генки насчет крепкости его семьи подтвердились: сын узнал, что его отец неверный муж. Генка разочаровался в своём отце, у него не укладывалось в голове, как отец может предать свою любящую и заботливую жену, маму Генки? «А как же испытание машины? Значит, это неправда? Тогда, может быть, всё неправда: и разговоры о книгах, и отцовские новости, и споры за ужином? Всё, всё неправда?!».
Авторская позиция ясна: А.А. Алексин показывает разочарование ребенка, который узнал, что такое предательство родного для тебя человека, ребёнка, у которого пропало доверие к своему отцу.
Я полностью согласна с позицией автора и также считаю, что это больно осознавать, что человек, которого ты любишь, с которым ты прошел через многое или который имеет немалое значение в твоей жизни, тебя предал.
Данная проблема находит отражение в художественной литературе. Например, в повести Н.М. Карамзина «Бедная Лиза». Когда Эраст был в армии, вместо того, чтобы служить, он играл в карты, проиграл все свое состояние и не нашел другого выхода, как жениться на старой богатой вдове. Осознание того, что Лизу предали, привело её к гибели.
Другим примером является повесть В.K. Железникова «Чучело». Димка Сомов — был единственный человек, с кем Лена Бессольцева могла общаться и дружить в классе, потому что одноклассники считали ее странной и не принимали в свой коллектив. Как-то раз класс ушел с урока в кино. Димка вынужден был вернуться в класс, чтобы забрать копилку, которую там забыл. Его встретила классная руководительница, спросила, где остальные, почему не на уроке, начала ругать Димку, назвала его трусом, и мальчик не выдержал — рассказал всю правду. На следующий день классная руководительница объявила, что класс не поедет в Москву за срыв урока. Дети начали выяснять, кто их сдал. Лена ждала, когда Димка признается, но он испугался, тогда Лена взяла вину на себя. Лена призналась Диме, что знает правду, сказала, что вину на себя взяла потому, что хотела его защитить. Димка пообещал признаться, но время шло, а он всё не мог набраться храбрости. Димка был в своём роде признанным лидером в классе, не хотел терять свой статус и не пошел против толпы, так как был трусом: он тоже стал жестоко издеваться над Леной, тем самым предав ее и причинив ей боль.
Таким образом, можно сделать следующий вывод: предательство всегда отзывается болью в душе. Человек, который предал, может навсегда потерять доверие.
Проблема лжи и лицемерия в семье сочинение ЕГЭ
Как вы считаете, способен ли любящий человек пойти на предательство? Можно ли доверять тому, кто тебя уже один раз обманул? В предложенном для анализа тексте А.Г. Алексин поднимает проблему лжи и лицемерия в семье.
Иллюстрируя проблему, А. Алексин пишет о том, как примерный семьянин, любящий муж и заботливый отец, подло предал своих родных людей. Автор пишет, что когда Генка пошел со своим приятелем в кинотеатр, то увидел своего отца в компании молодой особы, за которой отец так мило ухаживал. Генка не ожидал того, что его отец, человек, который является идеальной моделью для подражания, совершил такой низкий, бесчестный и подлый поступок.
А. Алексин пытается донести до читателя мысль о том, что поведение, которое продемонстрировал отец — недопустимо, ведь, если ты любишь и ценишь свою семью, то ты никогда не сможешь её предать.
Я полностью поддерживаю позицию автора, так как считаю, что если в семье сформировались по-настоящему теплые и доверительные отношения, то такую семью не способен разрушить никто.
На страницах мировой литературы очень часто затрагивается проблема лжи в семейных взаимоотношениях. Вспомним, например, роман британской писательницы Полы Хокинс “Девушка в поезде”. В этой книге затрагивается история жизни обычной семьи. В один момент происходит такая ситуация, что муж Анны — Том, предал её. Его новой избранницей стала соседка наших героев — Меган. Эта девушка была тем самым человеком, с которым Том находил спокойствие и умиротворение, но может ли этот факт оправдать его предательство? К сожалению — нет!
Многим известен американский фильм “Стажер”. Это история о молодой предпринимательнице из Америки, владелице компании “Остин” — Джулс Остин. В этом фильме рассказывается о том, как Джулс имея прекрасную семью, успешно растущий бизнес, столкнулась с предательством со стороны мужа. В то время, когда Джулс зарабатывала деньги для своей семьи, а Мэт, без зазрения совести, проводил время в компании молодой девушки. Данное поведение мужа нашей героини, характеризует его как бесчестного, “низкого” и подлого человека.
Порассуждав над предложенной проблемой, хочется сказать, что в какую бы жизненную ситуацию вы бы не попали, не стоит предавать дорогого вам человека.
Как предательство может ранить человека? сочинение ЕГЭ
В тексте А. Алексина поднимается проблема предательства. Как оно может ранить человека?
Автор, рассуждая над данной проблемой, рассказывает историю об отце Генки, который всем видом показывал, что очень сильно любит маму. Каждый раз, когда он уходил на работу, звучали его слова: «До свиданья, малыш мой родной!».
Мама сразу же менялась в лице, так как ей было очень приятно. Также Генка думал, что отец волновался из-за здоровья жены, потому что она очень много времени проводила за печатной машинкой: «Какие у тебя глаза воспаленные ! И зачем нам нужна эта трещотка?». Этот пример показывает, что Генка видел, как сильно отец любит маму. Но автор обращает наше внимание на то, как сын потерял доверие к папе. Однажды у отца был торжественный день — испытание новой машины, его не должно было быть до позднего вечера, а Генки очень хотелось сходить на вечерний сеанс фильма, на который его не пускали одного. Но сын решил всё-таки сходить с другом Жорой. Когда они подошли к кинотеатру, оказалось, что уже поздно: билеты были распроданы. Из кинозала начали выходить люди, и вдруг Генка услышал знакомый голос: «Тебе не холодно, малыш?». Сын посмотрел на человека, который произнес эти слова и оторопел — это был его отец. Этот пример показывает нам, что Генка очень сильно разочаровался в отце, который нагло врал в любви к маме. Эти примеры противопоставляются и показывают нам, как предательство может ранить человека.
Авторская позиция ясна: предательство может нанести глубокую душевную рану, из-за которой человек может потерять доверие к другим людям на всю свою оставшуюся жизнь.
Я согласен с позицией автора. Действительно, предательство родного человека — это ужасное чувство, которое может пережить не каждый. Мало кто сможет восстановить общение с этим человеком, так как к нему не будет никакого доверия. А дружба, любовь, близкие отношения невозможны без уверенности в другом человеке.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что предательство убивает человека изнутри. Поэтому нужно сначала подумать перед тем, как что-то сделать!
Допустимы ли обман и предательство в семейных отношениях? сочинение ЕГЭ
Допустимы ли обман и предательство в семейных отношениях? Этот вопрос поднимает в предложенном тексте Анатолий Алексин.
Раскрывая эту тему, автор повествует о примерной и дружной, на первый взгляд, семье, в которой нашло себе место предательство. Каждый день, уходя на работу и возвращаясь с неё, отец Генки с лаской и любовью общался с матерью. Он называл её малышом, проявлял к ней заботу, внимание, и именно это дарило ей счастье, жизненный стимул. Генка, наблюдая за этим, был спокоен, чувствовал, что в его семье всё хорошо. Однажды, пойдя в кино, мальчик встретил там своего отца вместе с молодой женщиной, которую тот так же ласково, как и маму, называл «малыш».
Генка понял, что его отец неверный муж, что он всё это время врал матери. В голове мальчика не укладывалось, как его папа, пример для подражания, мог предать свою любящую и заботливую жену, как он мог называть малышом кого-то другого? Этот пример иллюстрирует, что измена и обман губительны для семейных отношений. Они наносят душевную травму не только человеку, которого предают, но и ребёнку, который видит всё это со стороны.
Хотелось бы также описать то, как изменилось отношение Генки к отцу после предательства. В самом начале текста можно понять, что для него отец — гордость и пример для подражания. Он кажется мальчику сильным, мужественным и умным. Каждый день Генка с нетерпением ждёт папу с работы, и не открывает ему дверь сам лишь из-за того, что уступает маме. Но как же сильно поменялось отношение мальчика к отцу после их встречи в кино. Генке показалось, что его отец испугался, засуетился и даже попытался спрятаться от него. Мальчик разочаровался в своём папе, который теперь виделся ему жалким и лживым. А слово «малыш» теперь вызывало у Генки не спокойствие, а отвращение и тревогу. Таким образом, взрослый, совершивший измену, падает в глазах ребёнка, теряет уважение и доверие, которые так важны для построения хороших отношений внутри семьи.
Второй пример является следствием первого, ведь иллюстрирует то, как изменилось мнение сына об отце, который был уличён во лжи и предательстве.
Автор доносит, что измена и ложь в семейных отношениях недопустимы. Алексин осуждает подобные поступки, считает, что они опасны и разрушительны для семей.
Я полностью согласна с позицией автора. По моему мнению, семейные отношения должны основываться на доверии, любви и уважении, а человек, совершивший измену не способен ни на что из этого. Он не уважает ни себя, ни членов своей семьи, поэтому заслуживает осуждения. В интервью с одним психологом я услышала цитату: «От любви до ненависти один шаг. Налево». Она очень ярко и точно описывает разрушительность измен в отношениях.
Обобщая всё вышесказанное, хочется ещё раз отметить, что обман и предательство в семейных отношениях недопустимы. Они рушат семьи и приносят только страдания.
Как ложь и обман могут изменить отношение к человеку? сочинение ЕГЭ
Как ложь и обман могут изменить отношение к человеку? Такую проблему ставит А. Алексин в тексте.
Автор пишет об одной честной и дружной, на первый взгляд, семье. Супружеская пара в мире и гармонии воспитывает сына. Он очень восхищается своими родителями, всегда ставит их в пример для себя. Главной гордостью мальчика является отец. Каждый день Генка «с нетерпением ждёт возвращения отца» с работы, прислушивается к шагам на лестнице.
Мальчику становится спокойно, когда папа, появившись дома, проявляет нежности к матери. Этим Алексин показывает, что глава семьи играет важную роль в жизни сына. Отец является «примерным» семьянином и вызывает уважение со стороны читателей.
Однажды, пойдя в кино, Генка встречает папу с незнакомой женщиной. Сначала мальчик хочет спрятаться и быстрее уйти домой, но совесть не позволяет ему это сделать. Он смотрит на отца и понимает, что тот тоже смущён встречей. Генка осознаёт, что его папа — неверный муж, который всё время врёт супруге. Мальчик разочаровывается в своём отце и теперь относится к нему с неприязнью. Автор даёт понять читателям, что взрослый мужчина теряет авторитет в глазах ребёнка. Без уважения и доверия невозможно построить счастье в семье.
Противопоставляя эти примеры друг другу, А. Алексин показывает, как может измениться отношение к человеку, который уличён в обмане. Он сразу теряет уважение среди окружающих и становится жалким.
Автор считает, что ложь может испортить любые отношения. Из-за неё человек может потерять доверие к людям навсегда.
Я согласна с позицией автора. Любые отношения, будь то дружба или любовь, можно испортить ложью и обманом. Предательство близкого человека — это ужасное чувство, которое не каждый способен простить. В пример хочу привести произведение Н. Карамзина «Бедная Лиза». Эраст обманул Лизу и женился на богатой вдове. Когда правда вскрылась, девушка не смогла с ней жить. Она решила убить себя, прыгнув в реку.
В заключение хочу сказать, что ложь может разрушить близкие отношения. Она приносит только страдания и разочарования.
Что такое ложь? сочинение ЕГЭ
Что такое ложь и почему человек прибегает к этому отрицательному явлению? Над этими вопросами размышляет в своем тексте А. Г. Алексин.
Автор повествует о теплых и доверительных отношениях между родителями Генки( предложения 8-9). Однако детский мир ребенка разлетается вдребезги после того, как мальчик случайно замечает своего отца с другой женщиной и семейная идиллия в глазах Генки крошится под прессом отцовского предательства(предложение 54). Описывая внутренний диалог ребёнка, автор использует риторические вопросы : «Значит, это не правда?», подчёркивая горечь осознанной родительской лжи.
Позиция автора, на мой взгляд, такова: А.Г. Алексин считает, что ложь сродни предательству, она разрушает доверие и ведёт к подрыву внутренней гармонии души человека.
Нельзя не согласиться с мнением писателя. Я считаю, что опуститься до состояния лжи могут только нравственно опустошенные люди.
Для подтверждения выше написанного обратимся к произведению Максима Горького» На дне». В центре повествования- старец Лука, использующий ложь во спасение ради утешения и обнадеживания ночлежников- людей, находящихся на грани отчаяния. Так, Анне старец обещают счастливую жизнь после смерти, Актёру- бесплатную лечебницу для алкозависимых. Но утешения Луки приносят лишь временный результат и после его ухода жизнь ночлежки возвращается в прежнее русло прозябания.
В произведении Бориса Васильева «Экспонат &» речь идет о судьбе старой одинокой женщины, сын которой погиб на фронте, оставив после себя лишь письма-тоненькую ниточку, связывающую Анну Федоровну с ним. К юбилею победы остро встала необходимость раздобыть сведения, документы, письменные источники, представляющие архивную ценность. Узнав, что у Анны Федоровны имеются письма с фронта, пионеры пришли к ней, чтобы пополнить ими коллекцию школьного музея. Женщина разрешила взять лишь копии, потому как отдать подлинники означало для нее потерять последнюю связь с сыном. Но детям показалось, что перепечатанные письма не столь значимы, как оригиналы, и они отважились на решительные меры-пользуясь слепотой Анны Федоровны, ребята обманули её, украв подлинные документы из ящика письменного стола. Вместе с ними они оборвали последнюю хрупкую нить, связывающую мать с погибшим сыном.
Таким образом, мы пришли к выводу о том, что на лживые и предательские поступки способен лишь жалкий, утративший представления о чести и достоинстве, нравственно угнетенный человек.
Текст Алексина для сочинения ЕГЭ
(1)Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. (2)Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
(3)Мама Генки была машинисткой. (4)Работу она брала на дом. (5)Ей казалось, что, отлучись она из квартиры лишь на день, — случится что-то ужасное, произойдет какая-нибудь непоправимая катастрофа.
(6)По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. (7)Готовила завтрак отцу и Генке. (8)Прощаясь, отец целовал её в голову и произносил всякий раз одни и те же слова:
(9)— До свиданья, малыш мой родной!
(10)А мама менялась в лице… (11)И Генке начинало казаться, что она вставала так рано лишь для того, чтобы услышать ту фразу.
(12)Слово «малыш» не подходило к маме: она вовсе не была маленькой. (13)Может, она казалась такой с высоты ста девяноста пяти сантиметров могучего отцовского роста? (14)Эти сантиметры были предметом особой Генкиной гордости.
(15)Сына, мальчишку, отец именовал строго и просто — Геннадием… (16)Они вместе выходили на улицу, вместе шли до угла. (17)Это было очень приятно: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
(18)На углу они прощались — коротко, по-мужски.
(19)— Ну, иди, — говорил отец.
(20)А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца. (21)Он сразу узнавал его шаги: отец поднимался так не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может, вернуться вниз. (22)Один неторопливый, будто тоже задумавшийся, звонок… (23)Генке очень хотелось открыть отцу дверь. (24)Но он знал, что ещё больше этого хочет мама. (25)И уступал ей дорогу… (26)Отец вновь целовал мать в голову и говорил почти те же слова, что и утром: (27)«Здравствуй, малыш мой родной!» (28)Но звучали эти слова ещё ласковее, потому что отец, видно, успевал сильно соскучиться за день.
(29)Генка терпеть не мог нежностей. (30)Но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то уверенно и спокойно…
(31)Отец заглядывал маме в лицо:
(32)— Какие у тебя глаза воспалённые! (33)И зачем нам нужна эта трещотка? (34)— Так он называл пишущую машинку.
(35)— Это не она, а враги мои виноваты, — полушутливо оправдывалась мать. (36)Своими «врагами» она называла неразборчивые почерки. (37)Мама говорила, что даже по ночам ей снятся разные нечёткие буквы и особенно часто буква «m», которая гонится за ней по пятам на трёх тонких ножках.
(38)Однажды Генка узнал, что за три квартала от их дома идёт старый фильм, о котором приятели отзывались коротко, но выразительно: «Мировой!» (39)Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни её первого выхода на экран он ещё не родился.
(40)Генка не решился бы пойти на вечерний сеанс. (41)Но знал, что отец должен вернуться поздно: у него важный и торжественный день — испытание новой машины. (42)Отец тревожился! (43)А мама места себе не находила: то садилась за машинку, то при каждом звуке шагов выбегала на лестницу.
(44)И Генке хотелось пойти в кино ещё и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. (45)Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
(46)Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. (47)Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие книги и треугольные марки. (48)Но когда они добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. (49)Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света. (50)Генка глядел на них с завистью. (51)И вдруг он услышал знакомый голос:
(52)— Тебе не холодно, малыш?
(53)Генка повернул голову — и увидел отца. (54)Отец, пригнувшись, помогал какой-то молодой женщине («Моложе мамы…» — сразу приметил Генка) погрузиться в нарядный платок и каракулевую шубку..
(По А. Алексину)
Другие сочинения ЕГЭ по русскому языку:
Сочинение ЕГЭ по русскому языку 11 класс примеры с проблемами
ПОДЕЛИТЬСЯ МАТЕРИАЛОМ
Сочинение ЕГЭ генка очень любил смотреть фильмы по тексту Алексина
На чтение 1 мин Просмотров 2 Опубликовано 5 марта, 2023
Сочинение ЕГЭ генка очень любил смотреть фильмы по тексту Алексина Решение и ответы на задачи на официальном сайте источника онлайн.
Сочинение ЕГЭ по тексту Алексина генка очень любил смотреть фильмы, 6 готовых примеров сочинений проблема текста с аргументами из литературы
Варианты ответов и решение задачи ТУТ: https://100ballnik.com/%d1%81%d0%be%d1%87%d0%b8%d0%bd%d0%b5%d0%bd%d0%b8%d0%b5-%d0%b5%d0%b3%d1%8d-%d0%b3%d0%b5%d0%bd%d0%ba%d0%b0-%d0%be%d1%87%d0%b5%d0%bd%d1%8c-%d0%bb%d1%8e%d0%b1%d0%b8%d0%bb-%d1%81%d0%bc%d0%be%d1%82%d1%80/
Ответы и решение задачи онлайн
Оставляйте комментарии на сайте, обсуждайте их решения и ответы, предлагайте альтернативные варианты ответов.
Анатолий Георгиевич Алексин
НЕПРАВДА
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до
шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было
обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей, Генка
решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать.
Зазвучал скучный голос, к которому диктор прикрепил длинное
звание – «доктор педагогических наук». Генка всегда старался представить себе
людей, голоса которых он слышал по радио. Сейчас ему почему-то представилась
сухопарая женщина в пенсне и в белом халате. Слово «доктор» очень подходило к
ней, потому что каждая ее фраза звучала, как рецепт.
Первый рецепт был такой: «Чем больше ребенок читает, тем лучше
он учится!» Генка даже испугался: он рос явно не по правилам. Если он изредка и
получал двойки, так, пожалуй, только из-за книг. До недавнего времени Генка
читал и за обедом и за ужином, используя в качестве подставки пузатую
сахарницу, которая сперва важно подбоченивалась двумя тонкими ручками, потом –
одной ручкой и, наконец, при Генкиной помощи стала вовсе безрукой.
Не подходил и другой рецепт: «Ребенок должен уважать
родителей, но не бояться их!..»
А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался.
Это отец первый объявил войну Генкиному «книгоглотательству».
Он повел наступление по всем правилам военной науки. Сначала пошел в разведку…
И тут оказалось, что даже названия книг и фамилии авторов безнадежно
перемешались в Генкиной голове. Он путал Купера с Куприным, а Станюковича с
Григоровичем. Затем отец начал решительную атаку: он стал высмеивать Генку. Сын
растерялся…
И тогда в образовавшийся «прорыв» отец устремил главные силы.
Он тяжело опустил на стол свою руку, такую огромную, что вилки
и ложки казались в ней игрушечными.
– Теперь мы будем читать вместе!
– Как – вместе? – удивился Генка. – Вслух, что
ли?
– Не вслух… Но и не слишком «про себя». Брать книги ты
будешь по моему совету, а потом будем устраивать дискуссии…
На первом этаже была детская библиотека. Библиотекарша, добрая
полная женщина, по прозвищу «Смотри не разорви», доставала Генке книги, которые
советовал ему прочитать отец.
А за ужином начинался экзамен.
– Ты опять пропускаешь описания природы? – спрашивал
отец.
– Я ничего не пропускаю, – оправдывался Генка.
– Не лги! Хуже всего, когда ты говоришь неправду. Ну, с
чем, например, здесь сравнивается запах первого снега?
Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и понюхать
снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец.
– Писатель сравнивает запах первого снега с запахом
арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты это место пропустил!
Потом экзамены за ужином кончились, но стали возникать споры о
книгах.
Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же соглашался с ней.
А мама почему-то начинала сердиться:
– Женщине только в трамвае положено уступать место.
А в спорах эта, вежливость ни к чему!..
Мама была машинисткой. Работу она брала на дом. Ей казалось,
что отлучись она из квартиры на день – и случится что-то ужасное, произойдет
какая-нибудь непоправимая катастрофа.
По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше
всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в голову
и говорил каждый раз одни и те же слова:
– До свидания, малыш мой родной!
А мама вдруг менялась в лице, краснела. И Генке начинало
казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать эти слова.
Слово «малыш» не подходило к маме: она вовсе не была
маленькой. Может быть, она казалась такой с высоты ста восьмидесяти восьми
сантиметров могучего отцовского роста? (Эти сантиметры были предметом особой
Генкиной гордости.) Но ведь сына, мальчишку, отец именовал строго и просто –
Геннадием…
Отец и сын вместе выходили на улицу, вместе шли до угла.
Это было очень приятно – идти рядом с отцом: мама осталась
дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
На углу они прощались – коротко, по-мужски.
– Ну, иди, – говорил отец.
А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца.
Он сразу узнавал его шаги. Отец поднимался так не спеша,
словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может быть, вернуться
вниз. Один неторопливый звонок…
Генке очень хотелось открыть отцу дверь. Но он чувствовал, что
еще больше этого хочет мама. И он уступал ей дорогу.
Отец вновь целовал мать в голову и говорил почти те же самые
слова, что и утром: «Здравствуй, малыш мой родной!»
Но звучали эти слова еще ласковее, потому что отец, видно,
успевал сильно соскучиться за день.
Генка терпеть не мог нежностей, но от слов, которые отец
говорил маме, ему становилось как-то спокойно и хорошоОтец заглядывал маме в
лицо.
– Какие у тебя глаза воспаленные… И зачем нам нужна эта
трещотка? (Так он называл пишущую машинку.)
– Это не она – это все враги мои виноваты, –
полушутливо оправдывалась мать. Своими «врагами» она называла неразборчивые
почерки. Мама говорила, что даже по ночам ей снятся разные нечеткие буквы и
особенно часто буква «т», которая гонится за ней по пятам на трех тонких
ножках.
У Генки отец будто мимоходом спрашивал:
– Ну, как дела с науками?
Он никогда не заглядывал в дневник, чтобы проверить, правду ли
говорит сын. И, может быть, именно поэтому Генка не мог солгать. Если он
приносил домой посредственную отметку, то так прямо и говорил. Отец не поднимал
шума.
Генка не слышал он него упреков, но зато не. слышал он в такие
вечера и рассказов о спорте, о работе инженеров, которых отец, как и всех
других людей, делил на «толковых» и «нетолковых».
Мама поступала совсем иначе. Она раскрывала дневник и глядела
на злосчастную отметку так, словно читала трагическое известие. Потом она шла к
соседке, у которой дочь тоже училась в шестом классе. Начинался разговор, в
котором имена Генки и соседкиной дочери ни разу не назывались: о нем говорили
«наш», о ней – «моя».
– Наш-то сегодня опять троечку принес. А отец говорит,
что это хуже двойки: ни богу свечка, ни черту кочерга, – жаловалась мать.
Она любила повторять слова отца:
они казались ей самыми верными и убедительными.
– Ну, уж не будьте слишком строги: ваш-то зато сколько
книг проглотил! А мою не усадишь за книжку.
– Нет-нет, вы нашего не защищайте. Он мог бы прекрасно
учиться: у него ведь такие способности!
– Так ведь и моя тоже способная!..
«И почему это все родители воображают, что их дети такие
способные?» – недоумевал Генка. Мама потом еще долго вздыхала… Но молчание отца
было для Генки куда страшней причитаний мамы. И он в тот же вечер садился за
учебники.
И только с одной Генкиной слабостью отец никак не мог
справиться. Этой слабостью была его неистребимая страсть к кино. Кажется, если
бы существовали кинокартины, на которые почему-либо не допускались люди моложе
шестидесяти лет, Генка бы и на них попадал. Сидеть дальше второго ряда он
считал непростительной роскошью. Таким образом, на девяносто копеек Генка
умудрялся сходить в кино три раза!.. Немного денег ему давала мама, а остальные
он добывал в результате строжайшего режима экономии: в школе завтракал через
день, в трамвае и троллейбусе ездил без билетов.
Когда Генка приходил домой раскрасневшийся и взволнованный,
отец пристально смотрел на сына, и взгляд его говорил: «Не вздумай что-нибудь
сочинять. Я прекрасно вижу, что ты был в кино».
А за ужином он, как будто ни к кому определенно не обращаясь,
задумчиво произносил:
– Сегодня вышла новая картина. Интересно, о чем она?
И Генке приходилось рассказывать содержание.
Иногда мама говорила отцу:
– Может, вечером сами сходим в кино? Генка достал бы
билеты: он ведь специалист по этой части…
Отец смущенно разводил руками:
– Я бы с удовольствием, ты же знаешь. Но как раз сегодня
у меня неотложное дело… (Отец называл фамилию одного из «толковых» инженеров, с
которым ему необходимо было посоветоваться.)
А Генка сердито смотрел на маму: неужели она не понимает, как
сильно занят отец?!
Однажды Генка узнал, что за три квартала от их дома идет
старый фильм, о котором приятели отзывались коротко, но выразительно:
«Мировой!»
Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине,
что в дни ее первого выхода на экран он еще не родился.
Вообще Генка не решился бы пойти на вечерний сеанс. Но он
знал, что отец должен прийти поздно: у него важный и торжественный день –
испытание новой машины. Отец говорил, что еще возможны всякие неожиданности,
что кое-кто из «нетолковых» инженеров может выступить против… Отец волновался!
А как же тогда волновалась мама, ожидая его возвращения? Она места себе не
находила: то садилась за машинку, то шла беседовать с соседкой, то при каждом
звуке шагов выбегала на лестницу…
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того, чтобы
скорей пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу
мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору,
которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. Жора доставал билеты
всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие марки и
книги.
Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих и шепча
себе под нос торопливые извинения, которые слышали только они сами. Когда
добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. Кончился
предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу натягивая
пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел на них с
завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
– Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову – и увидел отца. Отец, пригнувшись,
помогал какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго запрещено
ходить на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли, поднялись,
встретились с глазами отца – и Генка изумленно отступил на шаг: он вдруг
увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда такой
сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко вытаскивать
свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось Генке, хотел
спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была
тонкая и узкая, а отец – огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так быстро,
что даже долговязый Жора не поспевал за ним.
Но где-то на перекрестке Генка остановился – в его ушах
звучали слова: «Тебе не холодно, малыш?» Белокурая женщина, которую отец
закутывал в пестрый платок, была в самом деле невысока, но Генке казалось
диким, что и к ней тоже могут относиться слова, которые всегда принадлежали
маме, одной только маме…
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А может,
никакой машины вовсе и нет? Отец сказал неправду… Генка не мог понять этого,
это не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и разговоры о
книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
Библиотекарша, по прозвищу «Смотри не разорви», крикнула:
– Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу, которую
советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге…
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
– Что с тобой? Ты такой горячий… Нет ли у тебя
температуры? – тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась,
когда отцу или Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь
казалась ей тогда неизлечимой.)
– Не волнуйся, мамочка… Я очень устал, и все! – как
никогда ласково ответил Генка.
А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что
сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
Анатолий Георгиевич Алексин
НЕПРАВДА
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети
до шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было
обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей,
Генка решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать.
Зазвучал скучный голос, к которому диктор прикрепил
длинное звание – «доктор педагогических наук». Генка всегда старался
представить себе людей, голоса которых он слышал по радио. Сейчас ему почему-то
представилась сухопарая женщина в пенсне и в белом халате. Слово «доктор» очень
подходило к ней, потому что каждая ее фраза звучала, как рецепт.
Первый рецепт был такой: «Чем больше ребенок читает,
тем лучше он учится!» Генка даже испугался: он рос явно не по правилам. Если он
изредка и получал двойки, так, пожалуй, только из-за книг. До недавнего времени
Генка читал и за обедом и за ужином, используя в качестве подставки пузатую
сахарницу, которая сперва важно подбоченивалась двумя тонкими ручками, потом –
одной ручкой и, наконец, при Генкиной помощи стала вовсе безрукой.
Не подходил и другой рецепт: «Ребенок должен уважать
родителей, но не бояться их!..»
А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался.
Это отец первый объявил войну Генкиному
«книгоглотательству». Он повел наступление по всем правилам военной науки.
Сначала пошел в разведку… И тут оказалось, что даже названия книг и фамилии
авторов безнадежно перемешались в Генкиной голове. Он путал Купера с Куприным,
а Станюковича с Григоровичем. Затем отец начал решительную атаку: он стал
высмеивать Генку. Сын растерялся…
И тогда в образовавшийся «прорыв» отец устремил
главные силы.
Он тяжело опустил на стол свою руку, такую огромную,
что вилки и ложки казались в ней игрушечными.
– Теперь мы будем читать вместе!
– Как – вместе? – удивился Генка. – Вслух,
что ли?
– Не вслух… Но и не слишком «про себя». Брать книги
ты будешь по моему совету, а потом будем устраивать дискуссии…
На первом этаже была детская библиотека. Библиотекарша,
добрая полная женщина, по прозвищу «Смотри не разорви», доставала Генке книги,
которые советовал ему прочитать отец.
А за ужином начинался экзамен.
– Ты опять пропускаешь описания природы? –
спрашивал отец.
– Я ничего не пропускаю, – оправдывался Генка.
– Не лги! Хуже всего, когда ты говоришь неправду.
Ну, с чем, например, здесь сравнивается запах первого снега?
Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и
понюхать снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец.
– Писатель сравнивает запах первого снега с
запахом арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты это место пропустил!
Потом экзамены за ужином кончились, но стали возникать
споры о книгах.
Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же
соглашался с ней. А мама почему-то начинала сердиться:
– Женщине только в трамвае положено уступать место.
А в спорах эта, вежливость ни к чему!..
По утрам маме некуда было спешить, но вставала она
раньше всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в
голову и говорил каждый раз одни и те же слова:
– До свидания, малыш мой родной!
А мама вдруг менялась в лице, краснела. И Генке
начинало казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать
эти слова.
Отец и сын вместе выходили на улицу, вместе шли до
угла.
Это было очень приятно – идти рядом с отцом: мама
осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
На углу они прощались – коротко, по-мужски.
– Ну, иди, – говорил отец.
А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца.
Он сразу узнавал его шаги. Отец поднимался так не
спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может быть,
вернуться вниз. Один неторопливый звонок…
Генке очень хотелось открыть отцу дверь. Но он
чувствовал, что еще больше этого хочет мама. И он уступал ей дорогу.
Отец вновь целовал мать в голову и говорил почти те же
самые слова, что и утром: «Здравствуй, малыш мой родной!»
Но звучали эти слова еще ласковее, потому что отец,
видно, успевал сильно соскучиться за день.
Генка терпеть не мог нежностей, но от слов, которые
отец говорил маме, ему становилось как-то спокойно и хорошо. Отец заглядывал
маме в лицо.
– Какие у тебя глаза воспаленные… И зачем нам нужна
эта трещотка? (Так он называл пишущую машинку.)
У Генки отец будто мимоходом спрашивал:
– Ну, как дела с науками?
Он никогда не заглядывал в дневник, чтобы проверить,
правду ли говорит сын. И, может быть, именно поэтому Генка не мог солгать. Если
он приносил домой посредственную отметку, то так прямо и говорил. Отец не
поднимал шума.
Генка не слышал он него упреков, но зато не. слышал он
в такие вечера и рассказов о спорте, о работе инженеров, которых отец, как и
всех других людей, делил на «толковых» и «нетолковых».
Мама поступала совсем иначе. Она раскрывала дневник
и глядела на злосчастную отметку так, словно читала трагическое известие. Потом
она шла к соседке, у которой дочь тоже училась в шестом классе. Начинался
разговор, в котором имена Генки и соседкиной дочери ни разу не назывались: о
нем говорили «наш», о ней – «моя»…
… Мама потом еще долго вздыхала… Но молчание отца было
для Генки куда страшней причитаний мамы. И он в тот же вечер садился за
учебники.
И только с одной Генкиной слабостью отец
никак не мог справиться. Этой слабостью была его неистребимая страсть к кино…
… Когда Генка приходил домой раскрасневшийся и взволнованный,
отец пристально смотрел на сына, и взгляд его говорил: «Не вздумай что-нибудь
сочинять. Я прекрасно вижу, что ты был в кино».
А за ужином он, как будто ни к кому определенно
не обращаясь, задумчиво произносил:
– Сегодня вышла новая картина. Интересно, о чем
она?
И Генке приходилось рассказывать содержание.
Иногда мама говорила отцу:
– Может, вечером сами сходим в кино? Генка достал
бы билеты: он ведь специалист по этой части…
Отец смущенно разводил руками:
– Я бы с удовольствием, ты же знаешь. Но как
раз сегодня у меня неотложное дело… (Отец называл фамилию одного из «толковых»
инженеров, с которым ему необходимо было посоветоваться.)
А Генка сердито смотрел на маму: неужели она не
понимает, как сильно занят отец?!
Однажды Генка узнал, что за три квартала от их дома
идет старый фильм, о котором приятели отзывались коротко, но выразительно:
«Мировой!»…
…Вообще Генка не решился бы пойти на вечерний сеанс. Но
он знал, что отец должен прийти поздно: у него важный и торжественный день –
испытание новой машины. Отец говорил, что еще возможны всякие неожиданности,
что кое-кто из «нетолковых» инженеров может выступить против… Отец волновался!
А как же тогда волновалась мама, ожидая его возвращения? Она места себе не
находила: то садилась за машинку, то шла беседовать с соседкой, то при каждом
звуке шагов выбегала на лестницу…
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того,
чтобы скорей пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по
лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
… Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих
и шепча себе под нос торопливые извинения, которые слышали только они сами.
Когда добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы.
Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу
натягивая пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел на
них с завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
– Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову – и увидел отца. Отец,
пригнувшись, помогал какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый
платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго
запрещено ходить на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли,
поднялись, встретились с глазами отца – и Генка изумленно отступил на шаг: он
вдруг увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда
такой сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко
вытаскивать свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось
Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому
что она была тонкая и узкая, а отец – огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так
быстро, что даже долговязый Жора не поспевал за ним.
Но где-то на перекрестке Генка остановился – в его ушах
звучали слова: «Тебе не холодно, малыш?» Белокурая женщина, которую отец
закутывал в пестрый платок, была в самом деле невысока, но Генке казалось
диким, что и к ней тоже могут относиться слова, которые всегда принадлежали
маме, одной только маме…
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А
может, никакой машины вовсе и нет? Отец сказал неправду… Генка не мог понять
этого, это не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и
разговоры о книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
Библиотекарша, по прозвищу «Смотри не разорви», крикнула:
– Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу,
которую советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге…
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
– Что с тобой? Ты такой горячий… Нет ли у тебя
температуры? – тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась,
когда отцу или Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь
казалась ей тогда неизлечимой.)
– Не волнуйся, мамочка… Я очень устал, и все! –
как никогда ласково ответил Генка.
А на самом деле он просто не хотел, он не мог
слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
Вопросы и задания:
1. Расскажите,
о чём этот текст.
2. Какова
основная тема текста?
3. Какие
стороны жизни оказываются в центре внимания писателя?
4. Объясните
смысл названия рассказа.
5. Сколько
планов можно выделить в рассказе и почему? Приведите цитаты из текста,
подтверждающие вашу мысль.
6. Выделите в
тексте детали, определите их роль.
7. Определите
характер взаимоотношений главного героя с отцом. Можно ли говорить о конфликте
поколений?
8. Можно ли
говорить о процессе самовоспитания главного героя? Какие этапы он проходит?
9. Какую
оценку даёт герою автор? Ответ обоснуйте.
10. Какие детали
помогают выявить авторское отношение к герою? Найдите подтверждающие вашу точку
зрения слова.
11. Что означают
слова «правда» и «неправда»?
12. Можно ли назвать
идеальными взаимоотношения в семье главного героя?
13. Как внутренняя
жизнь героя связана с окружающим его миром?
14. Какую роль
сыграла «Неправда» отца в отношении героя к происходящему и окружающим?
15. Раскройте роль
эпизода случайной встречи с отцом у кинотеатра?
16. Как бы поступили
вы, оказавшись в такой ситуации?
17. Какие проблемы
поднимает автор в своём произведении? Прокомментируйте и приведите примеры.
Обновлено: 09.03.2023
(25)Марина ничего не поняла. (26)Только позже, в консерватории, ты ей всё объяснил. (27)И в этот же вечер ты потерял её навсегда. (28)В то время как ты восторгался, с какой силой и с какой лёгкостью ударял по клавишам Рихтер, она слышала другие удары, слабые и беспомощные удары материнского сердца… (29)Ей казалось, что вот сейчас, в эту самую минуту, стучит в стенку твоя мать, а сосед заснул и не слышит. (30)И ещё хочу сказать: напрасно ты стесняешься своей матери. (31) Если бы ты знал, как хорошо, как тонко она всё чувствует и понимает! (32)Она каждый раз хвалила тебя — и больше всего за то, чего в тебе нет: за сыновнюю любовь, и заботу, и ласку.
(33)Ты не кричал на мать, но ведь и на чужих, совсем незнакомых людей ты тоже не кричишь. (34)Они, однако, не называют тебя за это своим сыном! (35)Трудно объяснять человеку, что он не должен разрушать стены дома, спасающего его от непогоды, что он не должен сжигать поле, которое принесёт ему хлеб, что он не должен убивать сердце, верней и преданней которого он не найдёт никогда и нигде на свете. (36)Да, всё лето ты был гостеприимен и очень внимателен. (37)Но что это меняет? (38)Могу ли я ценить человека лишь за то, что он хорошо относится ко мне? (39)Разве это не будет с моей стороны отвратительным проявлением эгоизма? (49)Вот я, кажется, и объяснил тебе причину своего охлаждения. (41)Может быть, моё письмо убедит тебя в чём-нибудь, а может быть, нет. (42)Но я-то, во всяком случае, буду по-прежнему писать твоей матери. (43)И ещё помни, мой бывший друг, что матерью люди издавна называют свою Родину… (По А. Г. Алексину*)
* Анатолий Георгиевич Алексин (1924-2017) — русский писатель и драматург, автор книг для детей и юношества.
Примерный круг проблем:
1. Допустимо ли невнимательное отношение детей к своим родителям? В чём оно проявляется? 2. Насколько сильна родительская любовь к детям? 3. Почему люди прекращают общаться друг с другом?
Сочинение
Человека окружает большой круг людей: близкие друзья, родители, братья, сестры и хорошие знакомые. Многие из них будут относиться к тебе с уважением, по-доброму, но не стоит забывать, что самая крепкая любовь всегда исходит от отца и матери. Мы же, в свою очередь, должны платить им тем же. Так, русский писатель А.Г.Алексин в предложенном для анализа тексте ставит проблему неуважительного отношения к родителям.
А. Алексин считает, что родители — это те люди, которые никогда не разлюбят нас. И каждый ребёнок обязан отдавать им то же: не забывать о них, а как можно чаще уделять свободное время, относиться с трепетом и заботой.
Никто и никогда не будет дороже родителей, поэтому очень важно ценить моменты с ними, меньше ссориться и проявлять любовь как можно чаще.
ЗАПОМНИ ЕГО ЛИЦО… (1)Высоко, на том Кавказском перевале, где была остановлен…
ЗАПОМНИ ЕГО ЛИЦО…
(7)…— Главное, надо быть вместе, — сказала мама в одно обманчиво мягкое утро. (8)Сказала потому, что война, которая началась ровно месяц и один день назад, грозила нам скорой разлукой.
(31)– Пускаем только женщин с детьми, — не шевельнувшись, предупредил он.
(32)– Но я с мальчиком! — сказала мама.
(33)– Где мальчик? — осведомился дворник.
(34)Мама подтолкнула меня вперёд. (35)Её характер перестал быть похожим на себя самого — она заметалась:
— Вы не можете… не пустить!
(36)Переведя на меня невозмутимый, неподкупно оценивающий взгляд, дворник немного отпрянул от двери — и за его спиной в бомбоубежище прошмыгнула женщина с девочкой на руках.
(37)– Его пустить… вы обязаны! (38)Если у вас есть дети…
(39)Мамин голос уже не был требовательным, повелительным.
(41)Где-то далеко, разлетаясь во все стороны бесстрастно-неотвратимым эхом, обрушилась фугаска. (42)Мама накрыла руками мою голову. (43)На крышах надрывались зенитки.
(44)– Пустите… (45)Вы обязаны…
(46)– Детям не хватает места, — спокойно ответил дворник.
(47)– А он у вас… (48)Какой же это ребёнок?
(49)– Послушайте… (50)Я прошу вас!
(53)В мамином голосе была ненависть. (54)И мольба… (55)Но дворник не обратил на это внимания.
(56)Мама вновь стиснула мой локоть и потащила вдоль переулка. (57)Гильзы от зенитных снарядов звякали возле нас. (58)Мама всё время пыталась прикрыть меня — руками, плащом, даже сумкой.
(59)Гильзы сыпались с крыш…
(60)Тогда она решила спрятать меня в первом попавшемся подвале, не приспособленном под бомбоубежище.
(61)Часа через три объявили отбой.
(66)Дворник с пышными седыми усами лежал на носилках возле двери, обитой железом. (67)Здесь был его пост… (68)Он не пустил тех, кому не положено спускаться в бомбоубежище. (69)И сам не спустился, не спрятался. (70)Разве он знал, что бомбоубежище превратится в могилу? (71)Фартук был смят и забрызган кровью. (72)Фуражка валялась возле носилок… (73)Не пустил меня, не ребёнка, в бомбоубежище… (74)Но и сам не спустился.
(75)– Запомни его лицо, — тихо и потрясённо сказала мама.
(76)– Он спас нам жизнь.
(По А. Алексину)
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста. Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Поясните значение каждого примера и укажите смысловую связь между ними.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Выразите своё отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласие или несогласие) и обоснуйте его.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов.
(1)Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. (2)Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
(3)Мама Генки была машинисткой. (4)Работу она брала на дом. (5)Ей казалось, что, отлучись она из квартиры лишь на день, — случится что-то ужасное, произойдёт какая-нибудь непоправимая катастрофа.
(6)По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. (7)Готовила завтрак отцу и Генке. (8)Прощаясь, отец целовал её в голову и произносил всякий раз одни и те же слова: (9)— До свиданья, малыш мой родной!
(10)А мама менялась в лице… (11)И Генке начинало казаться, что она вставала так рано лишь для того, чтобы услышать ту фразу.
(15)Сына, мальчишку, отец именовал строго и просто — Геннадием… (16)Они вместе выходили на улицу, вместе шли до угла. (17)Это было очень приятно: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
(18)На углу они прощались — коротко, по-мужски.
(19)— Ну, иди, — говорил отец.
(29)Генка терпеть не мог нежностей. (30)Но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то уверенно и спокойно…
(31)Отец заглядывал маме в лицо:
(32)— Какие у тебя глаза воспалённые! (33)И зачем нам нужна эта трещотка? (34)— Так он называл пишущую машинку.
(39)Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни её первого выхода на экран он ещё не родился.
(40)Генка не решился бы пойти на вечерний сеанс. (41)Но знал, что отец должен вернуться поздно: у него важный и торжественный день — испытание новой машины. (42)Отец тревожился! (43)А мама места себе не находила: то садилась за машинку, то при каждом звуке шагов выбегала на лестницу.
(44)И Генке хотелось пойти в кино ещё и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. (45)Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
(46)Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. (47)Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие книги и треугольные марки. (48)Но когда они добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. (49)Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света. (50)Генка глядел на них с завистью. (51)И вдруг он услышал знакомый голос:
(52)— Тебе не холодно, малыш?
(55)Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было строго запрещено ходить на вечерние сеансы. (56)Но глаза его сами собой, помимо воли поднялись, встретились с глазами отца — и Генка изумлённо отступил на шаг: он увидел, что отец сам его испугался. (57)Да, да, отец испугался! (58)Он, всегда такой сдержанный, степенный в движениях, засуетился, стал неловко вытаскивать свою руку из-под руки женщины и даже, как показалось Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была тонкая, узкая, а отец — огромный и широкоплечий.
(59)И Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так, что даже длинноногий Жора не поспевал за ним.
(72)Больше всего мама волновалась, когда отцу или Генке нездоровилось — тогда всякая, даже самая пустяковая болезнь казалась ей неизлечимой.
(73)– Не беспокойся, мамочка… (74)Я очень устал, и всё! — как никогда ласково ответил Генка.
(75)А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
(По А. Алексину)
Напишите сочинение по прочитанному тексту.
Сформулируйте одну из проблем, поставленных автором текста. Прокомментируйте сформулированную проблему. Включите в комментарий два примера-иллюстрации из прочитанного текста, которые, по Вашему мнению, важны для понимания проблемы исходного текста (избегайте чрезмерного цитирования). Поясните значение каждого примера, укажите и проанализируйте смысловую связь между ними.
Сформулируйте позицию автора (рассказчика). Выразите своё отношение к позиции автора по проблеме исходного текста (согласие или несогласие) и обоснуйте его.
Объём сочинения — не менее 150 слов.
Работа, написанная без опоры на прочитанный текст (не по данному тексту), не оценивается. Если сочинение представляет собой пересказанный или полностью переписанный исходный текст без каких бы то ни было комментариев, то такая работа оценивается нулём баллов.
- Для учеников 1-11 классов и дошкольников
- Бесплатные сертификаты учителям и участникам
Анатолий Георгиевич Алексин
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей, Генка решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать.
А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался.
Он тяжело опустил на стол свою руку, такую огромную, что вилки и ложки казались в ней игрушечными.
– Теперь мы будем читать вместе!
– Как – вместе? – удивился Генка. – Вслух, что ли?
А за ужином начинался экзамен.
– Ты опять пропускаешь описания природы? – спрашивал отец.
– Я ничего не пропускаю, – оправдывался Генка.
– Не лги! Хуже всего, когда ты говоришь неправду. Ну, с чем, например, здесь сравнивается запах первого снега?
Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и понюхать снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец.
– Писатель сравнивает запах первого снега с запахом арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты это место пропустил!
Потом экзамены за ужином кончились, но стали возникать споры о книгах.
Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же соглашался с ней. А мама почему-то начинала сердиться:
– Женщине только в трамвае положено уступать место.
А в спорах эта, вежливость ни к чему.
Мама была машинисткой. Работу она брала на дом. Ей казалось, что отлучись она из квартиры на день – и случится что-то ужасное, произойдет какая-нибудь непоправимая катастрофа.
По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в голову и говорил каждый раз одни и те же слова:
– До свидания, малыш мой родной!
А мама вдруг менялась в лице, краснела. И Генке начинало казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать эти слова.
Отец и сын вместе выходили на улицу, вместе шли до угла.
Это было очень приятно – идти рядом с отцом: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
На углу они прощались – коротко, по-мужски.
– Ну, иди, – говорил отец.
А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца.
Он сразу узнавал его шаги. Отец поднимался так не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может быть, вернуться вниз. Один неторопливый звонок…
Генке очень хотелось открыть отцу дверь. Но он чувствовал, что еще больше этого хочет мама. И он уступал ей дорогу.
Но звучали эти слова еще ласковее, потому что отец, видно, успевал сильно соскучиться за день.
Генка терпеть не мог нежностей, но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то спокойно и хорошоОтец заглядывал маме в лицо.
– Какие у тебя глаза воспаленные… И зачем нам нужна эта трещотка? (Так он называл пишущую машинку.)
У Генки отец будто мимоходом спрашивал:
– Ну, как дела с науками?
Он никогда не заглядывал в дневник, чтобы проверить, правду ли говорит сын. И, может быть, именно поэтому Генка не мог солгать. Если он приносил домой посредственную отметку, то так прямо и говорил. Отец не поднимал шума.
– Наш-то сегодня опять троечку принес. А отец говорит, что это хуже двойки: ни богу свечка, ни черту кочерга, – жаловалась мать. Она любила повторять слова отца:
они казались ей самыми верными и убедительными.
– Ну, уж не будьте слишком строги: ваш-то зато сколько книг проглотил! А мою не усадишь за книжку.
– Нет-нет, вы нашего не защищайте. Он мог бы прекрасно учиться: у него ведь такие способности!
– Так ведь и моя тоже способная.
А за ужином он, как будто ни к кому определенно не обращаясь, задумчиво произносил:
– Сегодня вышла новая картина. Интересно, о чем она?
И Генке приходилось рассказывать содержание.
Иногда мама говорила отцу:
– Может, вечером сами сходим в кино? Генка достал бы билеты: он ведь специалист по этой части…
Отец смущенно разводил руками:
А Генка сердито смотрел на маму: неужели она не понимает, как сильно занят отец?!
Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни ее первого выхода на экран он еще не родился.
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие марки и книги.
Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих и шепча себе под нос торопливые извинения, которые слышали только они сами. Когда добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу натягивая пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел на них с завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
– Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову – и увидел отца. Отец, пригнувшись, помогал какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго запрещено ходить на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли, поднялись, встретились с глазами отца – и Генка изумленно отступил на шаг: он вдруг увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда такой сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко вытаскивать свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была тонкая и узкая, а отец – огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так быстро, что даже долговязый Жора не поспевал за ним.
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А может, никакой машины вовсе и нет? Отец сказал неправду… Генка не мог понять этого, это не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и разговоры о книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
– Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу, которую советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге…
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
– Что с тобой? Ты такой горячий… Нет ли у тебя температуры? – тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась, когда отцу или Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь казалась ей тогда неизлечимой.)
– Не волнуйся, мамочка… Я очень устал, и все! – как никогда ласково ответил Генка.
А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей, Генка решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать.
А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался.
Он тяжело опустил на стол свою руку, такую огромную, что вилки и ложки казались в ней игрушечными.
— Теперь мы будем читать вместе!
— Как — вместе? — удивился Генка. — Вслух, что ли?
А за ужином начинался экзамен.
— Ты опять пропускаешь описания природы? — спрашивал отец.
— Я ничего не пропускаю, — оправдывался Генка.
— Не лги! Хуже всего, когда ты говоришь неправду. Ну, с чем, например, здесь сравнивается запах первого снега?
Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и понюхать снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец.
— Писатель сравнивает запах первого снега с запахом арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты это место пропустил!
Потом экзамены за ужином кончились, но стали возникать споры о книгах.
Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же соглашался с ней. А мама почему-то начинала сердиться:
— Женщине только в трамвае положено уступать место.
А в спорах эта, вежливость ни к чему.
Мама была машинисткой. Работу она брала на дом. Ей казалось, что отлучись она из квартиры на день — и случится что-то ужасное, произойдет какая-нибудь непоправимая катастрофа.
По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в голову и говорил каждый раз одни и те же слова:
— До свидания, малыш мой родной!
А мама вдруг менялась в лице, краснела. И Генке начинало казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать эти слова.
Отец и сын вместе выходили на улицу, вместе шли до угла.
Это было очень приятно — идти рядом с отцом: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
На углу они прощались — коротко, по-мужски.
— Ну, иди, — говорил отец.
А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца.
Он сразу узнавал его шаги. Отец поднимался так не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может быть, вернуться вниз. Один неторопливый звонок…
Генке очень хотелось открыть отцу дверь. Но он чувствовал, что еще больше этого хочет мама. И он уступал ей дорогу.
Но звучали эти слова еще ласковее, потому что отец, видно, успевал сильно соскучиться за день.
Генка терпеть не мог нежностей, но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то спокойно и хорошоОтец заглядывал маме в лицо.
— Какие у тебя глаза воспаленные… И зачем нам нужна эта трещотка? (Так он называл пишущую машинку.)
У Генки отец будто мимоходом спрашивал:
— Ну, как дела с науками?
Он никогда не заглядывал в дневник, чтобы проверить, правду ли говорит сын. И, может быть, именно поэтому Генка не мог солгать. Если он приносил домой посредственную отметку, то так прямо и говорил. Отец не поднимал шума.
— Наш-то сегодня опять троечку принес. А отец говорит, что это хуже двойки: ни богу свечка, ни черту кочерга, — жаловалась мать. Она любила повторять слова отца:
они казались ей самыми верными и убедительными.
— Ну, уж не будьте слишком строги: ваш-то зато сколько книг проглотил! А мою не усадишь за книжку.
— Нет-нет, вы нашего не защищайте. Он мог бы прекрасно учиться: у него ведь такие способности!
— Так ведь и моя тоже способная.
А за ужином он, как будто ни к кому определенно не обращаясь, задумчиво произносил:
— Сегодня вышла новая картина. Интересно, о чем она?
И Генке приходилось рассказывать содержание.
Иногда мама говорила отцу:
— Может, вечером сами сходим в кино? Генка достал бы билеты: он ведь специалист по этой части…
Отец смущенно разводил руками:
А Генка сердито смотрел на маму: неужели она не понимает, как сильно занят отец?!
Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни ее первого выхода на экран он еще не родился.
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие марки и книги.
Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих и шепча себе под нос торопливые извинения, которые слышали только они сами. Когда добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу натягивая пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел на них с завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
— Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову — и увидел отца. Отец, пригнувшись, помогал какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго запрещено ходить на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли, поднялись, встретились с глазами отца — и Генка изумленно отступил на шаг: он вдруг увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда такой сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко вытаскивать свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была тонкая и узкая, а отец — огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так быстро, что даже долговязый Жора не поспевал за ним.
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А может, никакой машины вовсе и нет? Отец сказал неправду… Генка не мог понять этого, это не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и разговоры о книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
— Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу, которую советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге…
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
— Что с тобой? Ты такой горячий… Нет ли у тебя температуры? — тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась, когда отцу или Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь казалась ей тогда неизлечимой.)
— Не волнуйся, мамочка… Я очень устал, и все! — как никогда ласково ответил Генка.
А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
Читайте также:
- Бедная лиза сочинение мой любимый герой
- Зачем нужны часы сочинение
- A healthy mind in a healthy body сочинение
- Сочинение про музей деревянного зодчества
- Сочинение по произведению маска чехова
Как украсилась бы жизнь если бы каждый человек мог знать сочинение егэ
(1)Как украсилась бы жизнь, если бы каждый человек мог знать, на что он способен! (2)Большая часть людей не пробует выйти за пределы своих возможностей; за свою жизнь они так и не пробуют узнать, на что они способны и не способны к чему. (3)Они не знают, что им не под силу. (4)Среди несовершённых ошибок, избегнутого риска и даже позора таились, может быть, действительно великие открытия. (5)И уж наверняка — открытие самого себя. (6)Обидно прожить жизнь, не узнав себя — человека, который тебе вроде ближе всех и которого ты так любишь.
(7)Ведь каждый может больше, чем ему кажется, — он и смелее, чем он себя считает, и выносливее, и сильнее, и приспособленней. (8)В голодную зиму ленинградской блокады мы насмотрелись на чудеса человеческих душ. (9)Именно душ, прежде всего душ, потому что в этих истощённых, изглоданных муками телах поражала энергия души, её стойкость. (10)Теоретически даже медицина не могла представить организм, способный вынести столько лишений. (11)Для человека как и для стали, для бетона — существуют пределы допустимых нагрузок. (12)И вдруг оказалось, что пределы эти можно превзойти и люди могут жить не физическими силами — их не было, они были исчерпаны, а люди продолжали жить и действовать силами, не предусмотренными медициной: любовью к Родине, ненавистью, злостью к врагам. (13)Во время блокады поражала не смерть — она была во время войны законна, поражала живучесть: то, что мы чистим от снега траншеи, таскаем снаряды, воюем. (14)Героизм войны — исключение. (15)Но ведь и в будничной жизни бывают такие нечаянные часы, когда человек реализует себя с необычайной полнотой: невесть откуда — и нахлынут силы, и ум заострится, и вскипит воображение. (16)Счастливое, блаженное это состояние писатели называют вдохновением, спортсмены формой, учёные — озарением; это бывает у каждого человека — у одних редко, у других чаще. (17)Вот это-то И важно: возможность такого состояния, когда человек превосходит себя, свои обычные способности и пределы. (18)3начит, это возможно, а если это возможно однажды, то почему не дважды и не каждодневно — для самосовершенствования, для наивысшей самоотдачи, для полного выявления себя?
Кто из нас не задумывался над тем, какими способностями мы обладаем, что заложено в нас природой, способны ли мы на преодоление трудностей. В отрывке из романа Д. Гранина «Эта странная жизнь» главной проблемой, мне кажется, является проблема познания собственной личности, «полное выявление самого себя».
Никто не может усомниться в актуальности этой проблемы: нужно знать себя, свои способности, чтобы не совершать ошибок, правильно выбрать свой жизненный путь.
Д. А. Гранин считает, что «каждый может больше, чем ему кажется, — он и смелее, чем он себя считает, и выносливее, и сильнее, и приспособленней». Доказательством этому, по его мнению, может послужить пример жителей блокадного Ленинграда, когда люди превосходили пределы физических возможностей, потому что обладали «энергией души, её стойкостью». Писатель говорит, что героизм войны – это исключение, но и в мирное время человек может реализовать себя с необычайной полнотой.
Д. А. Гранин приходит к выводу, что познание себя необходимо для самосовершенствования, для наивысшей самоотдачи. И с этим выводом я не могу не согласиться!
Как много примеров тому, что человек может, познав себя, превзойти свои физические возможности. У того же Д. А. Гранина есть повесть о военном времени «Клавдия Вилор». Это повесть о женщине, которая стала комиссаром для своих вчерашних мальчишек-курсантов. В первые дни войны она была ранена, вместе с курсантами попала в плен. Фашистам была в диковинку женщина-комиссар, они издевались над ней и физически, и нравственно, пытаясь сломить её дух. Но сила духа Вилор была настолько велика, что она сумела остаться Человеком даже в самом неприглядном виде, даже в самых страшных мучениях. Бежав из плена, она шла к своим в тылу врага, ведя патриотическую работу на оккупированной территории. Каждодневно она жила с наивысшей самоотдачей.
У писателя В. Титова есть небольшая автобиографическая повесть «Всем смертям назло». Её герой, шахтёр, спасая друзей, получил смертельный удар током, но выжил. Он лишился обеих рук, однако сумел преодолеть отчаяние и начал писать, зажав в зубах ручку. Тема преодоления человеком собственной слабости остаётся вечной темой, так же, как и подвиг жены героя повести Тани— ее самоотверженность, терпение и любовь. И Сергей, герой повести, и Таня – пример того, как люди, познав свои возможности, каждодневно живут с наивысшей самоотдачей.
Проблемы детства, роль воспоминаний о нём
(1)Как украсилась бы жизнь, если бы каждый человек мог знать, на что он способен! (2)Большая часть людей не пробует выйти за пределы своих возможностей; за свою жизнь они так и не пробуют узнать, на что они способны и не способны к чему. (3)Они не знают, что им не под силу. (4)Среди несовершённых ошибок, избегнутого риска и даже позора таились, может быть, действительно великие открытия. (5)И уж наверняка — открытие самого себя. (6)Обидно прожить жизнь, не узнав себя — человека, который тебе вроде ближе всех и которого ты так любишь.
(7)Ведь каждый может больше, чем ему кажется, — он и смелее, чем он себя считает, и выносливее, и сильнее, и приспособленней. (8)В голодную зиму ленинградской блокады мы насмотрелись на чудеса человеческих душ. (9)Именно душ, прежде всего душ, потому что в этих истощённых, изглоданных муками телах поражала энергия души, её стойкость. (10)Теоретически даже медицина не могла представить организм, способный вынести столько лишений. (11)Для человека как и для стали, для бетона — существуют пределы допустимых нагрузок. (12)И вдруг оказалось, что пределы эти можно превзойти и люди могут жить не физическими силами — их не было, они были исчерпаны, а люди продолжали жить и действовать силами, не предусмотренными медициной: любовью к Родине, ненавистью, злостью к врагам. (13)Во время блокады поражала не смерть — она была во время войны законна, поражала живучесть: то, что мы чистим от снега траншеи, таскаем снаряды, воюем. (14)Героизм войны — исключение. (15)Но ведь и в будничной жизни бывают такие нечаянные часы, когда человек реализует себя с необычайной полнотой: невесть откуда — и нахлынут силы, и ум заострится, и вскипит воображение. (16)Счастливое, блаженное это состояние писатели называют вдохновением, спортсмены формой, учёные — озарением; это бывает у каждого человека — у одних редко, у других чаще. (17)Вот это-то И важно: возможность такого состояния, когда человек превосходит себя, свои обычные способности и пределы. (18)3начит, это возможно, а если это возможно однажды, то почему не дважды и не каждодневно — для самосовершенствования, для наивысшей самоотдачи, для полного выявления себя?
Кто из нас не задумывался над тем, какими способностями мы обладаем, что заложено в нас природой, способны ли мы на преодоление трудностей. В отрывке из романа Д. Гранина «Эта странная жизнь» главной проблемой, мне кажется, является проблема познания собственной личности, «полное выявление самого себя».
Никто не может усомниться в актуальности этой проблемы: нужно знать себя, свои способности, чтобы не совершать ошибок, правильно выбрать свой жизненный путь.
Д. А. Гранин считает, что «каждый может больше, чем ему кажется, — он и смелее, чем он себя считает, и выносливее, и сильнее, и приспособленней». Доказательством этому, по его мнению, может послужить пример жителей блокадного Ленинграда, когда люди превосходили пределы физических возможностей, потому что обладали «энергией души, её стойкостью». Писатель говорит, что героизм войны – это исключение, но и в мирное время человек может реализовать себя с необычайной полнотой.
Д. А. Гранин приходит к выводу, что познание себя необходимо для самосовершенствования, для наивысшей самоотдачи. И с этим выводом я не могу не согласиться!
Как много примеров тому, что человек может, познав себя, превзойти свои физические возможности. У того же Д. А. Гранина есть повесть о военном времени «Клавдия Вилор». Это повесть о женщине, которая стала комиссаром для своих вчерашних мальчишек-курсантов. В первые дни войны она была ранена, вместе с курсантами попала в плен. Фашистам была в диковинку женщина-комиссар, они издевались над ней и физически, и нравственно, пытаясь сломить её дух. Но сила духа Вилор была настолько велика, что она сумела остаться Человеком даже в самом неприглядном виде, даже в самых страшных мучениях. Бежав из плена, она шла к своим в тылу врага, ведя патриотическую работу на оккупированной территории. Каждодневно она жила с наивысшей самоотдачей.
У писателя В. Титова есть небольшая автобиографическая повесть «Всем смертям назло». Её герой, шахтёр, спасая друзей, получил смертельный удар током, но выжил. Он лишился обеих рук, однако сумел преодолеть отчаяние и начал писать, зажав в зубах ручку. Тема преодоления человеком собственной слабости остаётся вечной темой, так же, как и подвиг жены героя повести Тани— ее самоотверженность, терпение и любовь. И Сергей, герой повести, и Таня – пример того, как люди, познав свои возможности, каждодневно живут с наивысшей самоотдачей.
Каждодневно она жила с наивысшей самоотдачей.
Literature-edu. ru
24.01.2019 6:29:51
2019-01-24 06:29:51
Источники:
Https://literature-edu. ru/literatura/16604/index. html? page=5
По Д. Гранину. Как украсилась бы жизнь… Проблема самопознания » /> » /> .keyword { color: red; } Как украсилась бы жизнь если бы каждый человек мог знать сочинение егэ
По Д. Гранину. Как украсилась бы жизнь… Проблема самопознания
По Д. Гранину. Как украсилась бы жизнь… Проблема самопознания
(1)Как украсилась бы жизнь, если бы каждый человек мог знать, на что он способен! (2)Большая часть людей не пробует выйти за пределы своих возможностей; за свою жизнь они так и не пробуют узнать, на что они способны и не способны к чему. (3)Они не знают, что им не под силу. (4)Среди несовершённых ошибок, избегнутого риска и даже позора таились, может быть, действительно великие открытия. (5)И уж наверняка — открытие самого себя. (6)Обидно прожить жизнь, не узнав себя — человека, который тебе вроде ближе всех и которого ты так любишь.
(7)Ведь каждый может больше, чем ему кажется, — он и смелее, чем он себя считает, и выносливее, и сильнее, и приспособленней. (8)В голодную зиму ленинградской блокады мы насмотрелись на чудеса человеческих душ. (9)Именно душ, прежде всего душ, потому что в этих истощённых, изглоданных муками телах поражала энергия души, её стойкость. (10)Теоретически даже медицина не могла представить организм, способный вынести столько лишений. (11)Для человека как и для стали, для бетона — существуют пределы допустимых нагрузок. (12)И вдруг оказалось, что пределы эти можно превзойти и люди могут жить не физическими силами — их не было, они были исчерпаны, а люди продолжали жить и действовать силами, не предусмотренными медициной: любовью к Родине, ненавистью, злостью к врагам. (13)Во время блокады поражала не смерть — она была во время войны законна, поражала живучесть: то, что мы чистим от снега траншеи, таскаем снаряды, воюем. (14)Героизм войны — исключение. (15)Но ведь и в будничной жизни бывают такие нечаянные часы, когда человек реализует себя с необычайной полнотой: невесть откуда — и нахлынут силы, и ум заострится, и вскипит воображение. (16)Счастливое, блаженное это состояние писатели называют вдохновением, спортсмены формой, учёные — озарением; это бывает у каждого человека — у одних редко, у других чаще. (17)Вот это-то И важно: возможность такого состояния, когда человек превосходит себя, свои обычные способности и пределы. (18)3начит, это возможно, а если это возможно однажды, то почему не дважды и не каждодневно — для самосовершенствования, для наивысшей самоотдачи, для полного выявления себя?
Дата добавления: 2015-11-28 ; просмотров: 4868 | Нарушение авторских прав
11 Для человека как и для стали, для бетона — существуют пределы допустимых нагрузок.
Mybiblioteka. su
28.06.2019 23:27:12
2019-06-28 23:27:12
Источники:
Https://mybiblioteka. su/11-34621.html
Проверка сочинений в формате ЕГЭ по русскому языку | ЕГЭ и ОГЭ по русскому языку с Анастасией Пёсик | ВКонтакте » /> » /> .keyword { color: red; } Как украсилась бы жизнь если бы каждый человек мог знать сочинение егэ
Как украсилась бы жизнь если бы каждый человек мог знать сочинение егэ
Как украсилась бы жизнь если бы каждый человек мог знать сочинение егэ
Вариант 24 НЕПРАВДА
(1)Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. (2)Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
(3)Мама Генки была машинисткой. (4)Работу она брала на дом. (5)Ей казалось, что, отлучись она из квартиры лишь на день, — случится что-то ужасное, произойдет какая-нибудь непоправимая катастрофа.
(6)По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. (7)Готовила завтрак отцу и Генке. (8)Прощаясь, отец целовал её в голову и произносил всякий раз одни и те же слова: (9)— До свиданья, малыш мой родной!
(10)А мама менялась в лице… (11)И Генке начинало казаться, что она вставала так рано лишь для того, чтобы услышать ту фразу.
(12)Слово «малыш» не подходило к маме: она вовсе не была маленькой. (13)Может, она казалась такой с высоты ста девяноста пяти сантиметров могучего отцовского роста? (14)Эти сантиметры были предметом особой Генкиной гордости.
(15)Сына, мальчишку, отец именовал строго и просто — Геннадием… (16)Они вместе выходили на улицу, вместе шли до угла. (17)Это было очень приятно: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
(18)На углу они прощались — коротко, по-мужски.
(19)— Ну, иди, — говорил отец.
(20)А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца. (21)Он сразу узнавал его шаги: отец поднимался так не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может, вернуться вниз. (22)Один неторопливый, будто тоже задумавшийся, звонок… (23)Генке очень хотелось открыть отцу дверь. (24)Но он знал, что ещё больше этого хочет мама. (25)И уступал ей дорогу… (26)Отец вновь целовал мать в голову и говорил почти те же слова, что и утром: (27)«Здравствуй, малыш мой родной!» (28)Но звучали эти слова ещё ласковее, потому что отец, видно, успевал сильно соскучиться за день.
(29)Генка терпеть не мог нежностей. (30)Но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то уверенно и спокойно…
(31)Отец заглядывал маме в лицо:
(32)— Какие у тебя глаза воспалённые! (33)И зачем нам нужна эта трещотка? (34)— Так он называл пишущую машинку.
(35)— Это не она, а враги мои виноваты, — полушутливо оправдывалась мать. (36)Своими «врагами» она называла неразборчивые почерки. (37)Мама говорила, что даже по ночам ей снятся разные нечёткие буквы и особенно часто буква «m», которая гонится за ней по пятам на трёх тонких ножках.
(38)Однажды Генка узнал, что за три квартала от их дома идёт старый фильм, о котором приятели отзывались коротко, но выразительно: «Мировой!»
(39)Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни её первого выхода на экран он ещё не родился.
(40)Генка не решился бы пойти на вечерний сеанс. (41)Но знал, что отец должен вернуться поздно: у него важный и торжественный день — испытание новой машины. (42)Отец тревожился! (43)А мама места себе не находила: то садилась за машинку, то при каждом звуке шагов выбегала на лестницу.
(44)И Генке хотелось пойти в кино ещё и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. (45)Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
(46)Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. (47)Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие книги и треугольные марки. (48)Но когда они добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. (49)Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света. (50)Генка глядел на них с завистью. (51)И вдруг он услышал знакомый голос:
(52)— Тебе не холодно, малыш?
(53)Генка повернул голову — и увидел отца. (54)Отец, пригнувшись, помогал какой-то молодой женщине («Моложе мамы…» — сразу приметил Генка) погрузиться в нарядный платок и каракулевую шубку.
Как вы считаете, способен ли любящий человек пойти на предательство? Можно ли доверять тому, кто тебя уже один раз обманул? В предложенном для анализа тексте А. Г. Алексин поднимает проблему лжи и лицемерия в семье.
Иллюстрируя проблему, А. Алексин пишет о том, как примерный семьянин, любящий муж и заботливый отец, подло предал своих родных людей. Автор пишет, что когда Генка пошел со своим приятелем в кинотеатр, то увидел своего отца в компании молодой особы, за которой отец так мило ухаживал. Генка не ожидал того, что его отец, человек, который является идеальной моделью для подражания, совершил такой низкий, бесчестный и подлый поступок.
А. Алексин пытается донести до читателя мысль о том, что поведение, которое продемонстрировал отец — недопустимо, ведь, если ты любишь и ценишь свою семью, то ты никогда не сможешь её предать.
Я полностью поддерживаю позицию автора, так как считаю, что если в семье сформировались по-настоящему теплые и доверительные отношения, то такую семью не способен разрушить никто.
На страницах мировой литературы очень часто затрагивается проблема лжи в семейных взаимоотношениях. Вспомним, например, роман британской писательницы Полы Хокинс “Девушка в поезде”. В этой книге затрагивается история жизни обычной семьи. В один момент происходит такая ситуация, что муж Анны — Том, предал её. Его новой избранницей стала соседка наших героев — Меган. Эта девушка была тем самым человеком, с которым Том находил спокойствие и умиротворение, но может ли этот факт оправдать его предательство? К сожалению — нет!
Многим известен американский фильм “Стажер”. Это история о молодой предпринимательнице из Америки, владелице компании “Остин” — Джулс Остин. В этом фильме рассказывается о том, как Джулс имея прекрасную семью, успешно растущий бизнес, столкнулась с предательством со стороны мужа. В то время, когда Джулс зарабатывала деньги для своей семьи, а Мэт, без зазрения совести, проводил время в компании молодой девушки. Данное поведение мужа нашей героини, характеризует его как бесчестного, “низкого” и подлого человека.
Порассуждав над предложенной проблемой, хочется сказать, что в какую бы жизненную ситуацию вы бы не попали, не стоит предавать дорогого вам человека.
Не могли бы вы проверить сочинение? Текст показался мне сложным( догадываюсь, что сочинение не совсем правильное
В ученом мире для сохранения своего имени в веках необходимо быть первым у ленточки нового факта — нового, конечно, только для нас. Вообще-то этот факт существует с того момента, как существует Мир. Вообще-то этот факт будет открыт и объяснен рано или поздно. Это неизбежно.
У художников нет Бюро патентов. Оно не нужно художникам. Художники не способны повторить друг друга даже в тех случаях, когда они ставят перед собой такую задачу. Можно тысячи раз в любых географических пунктах и в любые века открыть силу тяготения или убедиться в том, что Земля — круглая. Невозможно создать вторую Джоконду, как невозможно равноценно заменить самый слабый художественный талант чистым размышлением, ибо мысли повторяются, а художественность индивидуальна, а значит — неповторима.
Ученый не сомневается, что рано или поздно придет другой гений, и найдет его истину, и расскажет о ней людям. Ученый знает, что исчезает только его авторство, а не истина. Когда исчезает картина, исчезает и авторство и художественная истина навсегда.
Основой творческого научного мышления является решение проблем, то есть постановка вопросов и ответ на них.
Для гениального художественного шедевра достаточно вопроса. Например: совместимы ли гений и злодейство?
Если вопрос задан в совершенной художественной форме, он имеет столько ответов, сколько есть людей на планете.
Ответ на вопрос, скрытый в художественном шедевре, ищет все общество, весь мир, все дилетанты, не имеющие никакого отношения к профессии специалистов по психологии творчества.
Художник общается с миром, а ученый — с коллегами.
Художник не способен сформулировать вопрос в логических понятиях. Он задает вопрос «совместимы ли гений и злодейство?» в форме «Моцарта и Сальери», но, пересказанный мною в виде слов-понятий, этот вопрос уже не существует, это я только одну из бесчисленных матрешек вытащил на свет логики. На самом деле вопрос, который задает Пушкин, так же сложен, как вся сложность Мира.
Ученый же так хочет поставить вопрос, чтобы задачу или проблему можно было не только обязательно решить, но и решить по возможности быстро и полно и при минимальных издержках. Если ученый задает вопрос, который не может лечь в русло научно разработанной стратегии ответа, то коллеги не считают этого ученого ученым. Они считают его беспочвенным фантазером и псевдомыслителем.
В данном тексте автор рассматривает важную проблему:проблема роли искусства в обществе.
Обращаясь к данной проблеме, автор акцентирует внимание на творчество художников. Он пишет, что «художественное творчество начинается с желания передать другому свои мысли и чувства, переживания, поделиться волнующими вопросами.» А также, что художник общается с миром, передавая другому тревогу увиденного, неизвестного.
Автор убежден в том, что невозможно равноценно заменить художественный талант чистым размышлением, что художественность индивидуальна, а значит, неповторима.
Я согласна с мнением автора. Действительно, художник пытается путём создания произведений доставить человеку радость, наслаждение, передать ощущения, которые сам испытал.
Эта проблема особенно волновала М. А. Булгакова и нашла отражение в его романе «Мастер и Маргарита» . Мастер у него не просто писатель, подобный тем, которые состоят в организации МАССОЛИТ, а истинный творец, вдохновенный воспитатель душ человеческих. Создавая образ Иешуа Га Ноцри, он заставляет читателя проникнуться идеями добра, милосердия и высокой человечности.
Не менее важным в этом отношении является роман Б. Пастернака «Доктор Живаго» . Ю. А. Живаго испытывает минуты высшего счастья, наслаждения и восторга в процессе творчества. Когда он сочиняет стихи, то ему кажется, что не он сам, а какая-то высшая сила, мировой разум руководят им.
Таким образом, искусство влияет на мысли и чувства человека. Искусство дает жизни дополнительный смысл, помогает в трудных ситуациях, заставляет сопереживать и сочувствовать и, конечно, радоваться жизни.
Большое вам спасибоя учту
А сколько всего баллов?
Анастасия, Спасибо за проверку. А нам в школе наоборот разрешают приводить фильмы в качестве аргумента. Это же считается как житейский
Анастасия, спасибо вам большоев следующий раз постараюсь лучше написать
(1)Эти трое были живые, смешливые, острые на язык. (2)Разговор шёл о новых книгах. (З)Было приятно слышать, как эти ребята, молодые строители, показывали свой вкус, самостоятельность суждений. (4)Они знали стихи Булата Окуджавы, уже прочитали новый роман Габриэля Гарсии Маркеса. (5)Они были в курсе последних фильмов и премьер, которых я ещё не видел, и книжных новинок, о которых я ещё понятия не имел. (6)Они сидели передо мной в своих замызганных спецовках, но видны были их модные стрижки, слова они употребляли на уровне наивысшего образования, разговаривать с ними было трудно и интересно.
(7)Когда они ушли, я обернулся к прорабу и похвалил его ребят. (8)«Понравились. а Ермаков, значит, не произвёл?» — сказал он как-то неприятно-насмешливо.
(9)Ермаков был плотник, с которым я разговаривал до этого, и Ермаков действительно «не произвел ». (10)Ничего он не читал, не видел, ни к чему не стремился. (11)Был он, очевидно, из тех забойщиков «козла», что часами стучат во дворах или режутся в карты.
(12)Так-то оно так, и прораб согласно качал головой. (13)Однако, к вашему сведению, Ермаков — золотой человек, один из самых честных и добросовестных работников. (14)Тот, на кого можно положиться в любой ситуации, сердечный, отзывчивый человек, работу которого, кстати, можно никогда не проверять. (15)Не то что эти молодцы, тяп-ляп, кое-как, лишь бы скорее. (16)Прораб говорил об этих троих с подчёркнутым пренебрежением, он был обижен за Ермакова, и мои оценки задели его несправедливостью. (17)Позднее я имел возможность проверить его слова. (18)Он был прав, удручающе прав.
(19)Годами не убывающая очередь стоит в Эрмитаж. (20)С утра до вечера его залы полны горожан и приезжих издалека. (21)Какая-то часть из приходящих сюда действительно что-то получит для себя, как-то взволнуется произведениями великих
Мастеров, но сколько зайдёт сюда, чтобы отметиться, чтобы сказать, что был в Эрмитаже, для престижа, сколько из них скользят равнодушно-спокойным взглядом, запоминая, чтобы знать! (22)Ермаков, тот вообще не был в Эрмитаже, и в Павловске не был, и в Пушкине. (23)Был в Петергофе, фонтаны смотрел. (24)Огромная культурно-художественная жизнь такого города, как Петербург, проходит мимо него. (25)Но, может быть, этот откровенный неинтерес более честен, чем формальное приобщение к культуре.
(По Д. Гранину*)
* Даниил Александрович Гранин (род. в 1919 г.) — русский писатель, автор множества романов, повестей, эссе, очерков.
Анастасия, спасибо вам большоев следующий раз постараюсь лучше написать
Большое вам спасибоя учту
А сколько всего баллов?
А Ермаков, значит, не произвёл.
M. vk. com
01.12.2019 16:24:32
2019-12-01 16:24:32
Источники:
Https://m. vk. com/topic-129797915_34747839?offset=1500
Если так случилось, что вы не очень любите читать, но любите смотреть хорошие фильмы, то эта статья для вас. Большинство фильмов, которые считаются «классикой» сняты по мотивам художественных произведений. Если знать, по какому произведению снят фильм, можно использовать его в качестве аргумента в сочинении.
Анатолий Георгиевич Алексин
НЕПРАВДА
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей, Генка решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать.
Зазвучал скучный голос, к которому диктор прикрепил длинное звание – «доктор педагогических наук». Генка всегда старался представить себе людей, голоса которых он слышал по радио. Сейчас ему почему-то представилась сухопарая женщина в пенсне и в белом халате. Слово «доктор» очень подходило к ней, потому что каждая ее фраза звучала, как рецепт.
Первый рецепт был такой: «Чем больше ребенок читает, тем лучше он учится!» Генка даже испугался: он рос явно не по правилам. Если он изредка и получал двойки, так, пожалуй, только из-за книг. До недавнего времени Генка читал и за обедом и за ужином, используя в качестве подставки пузатую сахарницу, которая сперва важно подбоченивалась двумя тонкими ручками, потом – одной ручкой и, наконец, при Генкиной помощи стала вовсе безрукой.
Не подходил и другой рецепт: «Ребенок должен уважать родителей, но не бояться их!..»
А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался.
Это отец первый объявил войну Генкиному «книгоглотательству». Он повел наступление по всем правилам военной науки. Сначала пошел в разведку… И тут оказалось, что даже названия книг и фамилии авторов безнадежно перемешались в Генкиной голове. Он путал Купера с Куприным, а Станюковича с Григоровичем. Затем отец начал решительную атаку: он стал высмеивать Генку. Сын растерялся…
И тогда в образовавшийся «прорыв» отец устремил главные силы.
Он тяжело опустил на стол свою руку, такую огромную, что вилки и ложки казались в ней игрушечными.
– Теперь мы будем читать вместе!
– Как – вместе? – удивился Генка. – Вслух, что ли?
– Не вслух… Но и не слишком «про себя». Брать книги ты будешь по моему совету, а потом будем устраивать дискуссии…
На первом этаже была детская библиотека. Библиотекарша, добрая полная женщина, по прозвищу «Смотри не разорви», доставала Генке книги, которые советовал ему прочитать отец.
А за ужином начинался экзамен.
– Ты опять пропускаешь описания природы? – спрашивал отец.
– Я ничего не пропускаю, – оправдывался Генка.
– Не лги! Хуже всего, когда ты говоришь неправду. Ну, с чем, например, здесь сравнивается запах первого снега?
Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и понюхать снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец.
– Писатель сравнивает запах первого снега с запахом арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты это место пропустил!
Потом экзамены за ужином кончились, но стали возникать споры о книгах.
Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же соглашался с ней. А мама почему-то начинала сердиться:
– Женщине только в трамвае положено уступать место.
А в спорах эта, вежливость ни к чему!..
Мама была машинисткой. Работу она брала на дом. Ей казалось, что отлучись она из квартиры на день – и случится что-то ужасное, произойдет какая-нибудь непоправимая катастрофа.
По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в голову и говорил каждый раз одни и те же слова:
– До свидания, малыш мой родной!
А мама вдруг менялась в лице, краснела. И Генке начинало казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать эти слова.
Слово «малыш» не подходило к маме: она вовсе не была маленькой. Может быть, она казалась такой с высоты ста восьмидесяти восьми сантиметров могучего отцовского роста? (Эти сантиметры были предметом особой Генкиной гордости.) Но ведь сына, мальчишку, отец именовал строго и просто – Геннадием…
Отец и сын вместе выходили на улицу, вместе шли до угла.
Это было очень приятно – идти рядом с отцом: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
На углу они прощались – коротко, по-мужски.
– Ну, иди, – говорил отец.
А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца.
Он сразу узнавал его шаги. Отец поднимался так не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может быть, вернуться вниз. Один неторопливый звонок…
Генке очень хотелось открыть отцу дверь. Но он чувствовал, что еще больше этого хочет мама. И он уступал ей дорогу.
Отец вновь целовал мать в голову и говорил почти те же самые слова, что и утром: «Здравствуй, малыш мой родной!»
Но звучали эти слова еще ласковее, потому что отец, видно, успевал сильно соскучиться за день.
Генка терпеть не мог нежностей, но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то спокойно и хорошоОтец заглядывал маме в лицо.
– Какие у тебя глаза воспаленные… И зачем нам нужна эта трещотка? (Так он называл пишущую машинку.)
– Это не она – это все враги мои виноваты, – полушутливо оправдывалась мать. Своими «врагами» она называла неразборчивые почерки. Мама говорила, что даже по ночам ей снятся разные нечеткие буквы и особенно часто буква «т», которая гонится за ней по пятам на трех тонких ножках.
У Генки отец будто мимоходом спрашивал:
– Ну, как дела с науками?
Он никогда не заглядывал в дневник, чтобы проверить, правду ли говорит сын. И, может быть, именно поэтому Генка не мог солгать. Если он приносил домой посредственную отметку, то так прямо и говорил. Отец не поднимал шума.
Генка не слышал он него упреков, но зато не. слышал он в такие вечера и рассказов о спорте, о работе инженеров, которых отец, как и всех других людей, делил на «толковых» и «нетолковых».
Мама поступала совсем иначе. Она раскрывала дневник и глядела на злосчастную отметку так, словно читала трагическое известие. Потом она шла к соседке, у которой дочь тоже училась в шестом классе. Начинался разговор, в котором имена Генки и соседкиной дочери ни разу не назывались: о нем говорили «наш», о ней – «моя».
– Наш-то сегодня опять троечку принес. А отец говорит, что это хуже двойки: ни богу свечка, ни черту кочерга, – жаловалась мать. Она любила повторять слова отца:
они казались ей самыми верными и убедительными.
– Ну, уж не будьте слишком строги: ваш-то зато сколько книг проглотил! А мою не усадишь за книжку.
– Нет-нет, вы нашего не защищайте. Он мог бы прекрасно учиться: у него ведь такие способности!
– Так ведь и моя тоже способная!..
«И почему это все родители воображают, что их дети такие способные?» – недоумевал Генка. Мама потом еще долго вздыхала… Но молчание отца было для Генки куда страшней причитаний мамы. И он в тот же вечер садился за учебники.
И только с одной Генкиной слабостью отец никак не мог справиться. Этой слабостью была его неистребимая страсть к кино. Кажется, если бы существовали кинокартины, на которые почему-либо не допускались люди моложе шестидесяти лет, Генка бы и на них попадал. Сидеть дальше второго ряда он считал непростительной роскошью. Таким образом, на девяносто копеек Генка умудрялся сходить в кино три раза!.. Немного денег ему давала мама, а остальные он добывал в результате строжайшего режима экономии: в школе завтракал через день, в трамвае и троллейбусе ездил без билетов.
Когда Генка приходил домой раскрасневшийся и взволнованный, отец пристально смотрел на сына, и взгляд его говорил: «Не вздумай что-нибудь сочинять. Я прекрасно вижу, что ты был в кино».
А за ужином он, как будто ни к кому определенно не обращаясь, задумчиво произносил:
– Сегодня вышла новая картина. Интересно, о чем она?
И Генке приходилось рассказывать содержание.
Иногда мама говорила отцу:
– Может, вечером сами сходим в кино? Генка достал бы билеты: он ведь специалист по этой части…
Отец смущенно разводил руками:
– Я бы с удовольствием, ты же знаешь. Но как раз сегодня у меня неотложное дело… (Отец называл фамилию одного из «толковых» инженеров, с которым ему необходимо было посоветоваться.)
А Генка сердито смотрел на маму: неужели она не понимает, как сильно занят отец?!
Однажды Генка узнал, что за три квартала от их дома идет старый фильм, о котором приятели отзывались коротко, но выразительно: «Мировой!»
Картину эту Генка раньше посмотреть не успел по той причине, что в дни ее первого выхода на экран он еще не родился.
Вообще Генка не решился бы пойти на вечерний сеанс. Но он знал, что отец должен прийти поздно: у него важный и торжественный день – испытание новой машины. Отец говорил, что еще возможны всякие неожиданности, что кое-кто из «нетолковых» инженеров может выступить против… Отец волновался! А как же тогда волновалась мама, ожидая его возвращения? Она места себе не находила: то садилась за машинку, то шла беседовать с соседкой, то при каждом звуке шагов выбегала на лестницу…
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
Генка захватил с собой долговязого семиклассника Жору, которому беспрепятственно продавали билеты на любой сеанс. Жора доставал билеты всем мальчишкам во дворе, за что собирал с них немалый оброк: редкие марки и книги.
Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих и шепча себе под нос торопливые извинения, которые слышали только они сами. Когда добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу натягивая пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел на них с завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
– Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову – и увидел отца. Отец, пригнувшись, помогал какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго запрещено ходить на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли, поднялись, встретились с глазами отца – и Генка изумленно отступил на шаг: он вдруг увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда такой сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко вытаскивать свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была тонкая и узкая, а отец – огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так быстро, что даже долговязый Жора не поспевал за ним.
Но где-то на перекрестке Генка остановился – в его ушах звучали слова: «Тебе не холодно, малыш?» Белокурая женщина, которую отец закутывал в пестрый платок, была в самом деле невысока, но Генке казалось диким, что и к ней тоже могут относиться слова, которые всегда принадлежали маме, одной только маме…
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А может, никакой машины вовсе и нет? Отец сказал неправду… Генка не мог понять этого, это не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и разговоры о книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
Библиотекарша, по прозвищу «Смотри не разорви», крикнула:
– Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу, которую советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге…
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
– Что с тобой? Ты такой горячий… Нет ли у тебя температуры? – тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась, когда отцу или Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь казалась ей тогда неизлечимой.)
– Не волнуйся, мамочка… Я очень устал, и все! – как никогда ласково ответил Генка.
А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
Анатолий Георгиевич Алексин
НЕПРАВДА
Генка очень любил смотреть фильмы, на которые дети до шестнадцати лет не допускались. Он любил читать книги, на которых не было обозначено, для какого они возраста: значит, для взрослых!
И когда однажды по радио объявили лекцию для родителей, Генка решил, что эту лекцию ему непременно надо послушать.
Зазвучал скучный голос, к которому диктор прикрепил длинное звание – «доктор педагогических наук». Генка всегда старался представить себе людей, голоса которых он слышал по радио. Сейчас ему почему-то представилась сухопарая женщина в пенсне и в белом халате. Слово «доктор» очень подходило к ней, потому что каждая ее фраза звучала, как рецепт.
Первый рецепт был такой: «Чем больше ребенок читает, тем лучше он учится!» Генка даже испугался: он рос явно не по правилам. Если он изредка и получал двойки, так, пожалуй, только из-за книг. До недавнего времени Генка читал и за обедом и за ужином, используя в качестве подставки пузатую сахарницу, которая сперва важно подбоченивалась двумя тонкими ручками, потом – одной ручкой и, наконец, при Генкиной помощи стала вовсе безрукой.
Не подходил и другой рецепт: «Ребенок должен уважать родителей, но не бояться их!..»
А вот Генка своего отца одновременно и уважал и побаивался.
Это отец первый объявил войну Генкиному «книгоглотательству». Он повел наступление по всем правилам военной науки. Сначала пошел в разведку… И тут оказалось, что даже названия книг и фамилии авторов безнадежно перемешались в Генкиной голове. Он путал Купера с Куприным, а Станюковича с Григоровичем. Затем отец начал решительную атаку: он стал высмеивать Генку. Сын растерялся…
И тогда в образовавшийся «прорыв» отец устремил главные силы.
Он тяжело опустил на стол свою руку, такую огромную, что вилки и ложки казались в ней игрушечными.
– Теперь мы будем читать вместе!
– Как – вместе? – удивился Генка. – Вслух, что ли?
– Не вслух… Но и не слишком «про себя». Брать книги ты будешь по моему совету, а потом будем устраивать дискуссии…
На первом этаже была детская библиотека. Библиотекарша, добрая полная женщина, по прозвищу «Смотри не разорви», доставала Генке книги, которые советовал ему прочитать отец.
А за ужином начинался экзамен.
– Ты опять пропускаешь описания природы? – спрашивал отец.
– Я ничего не пропускаю, – оправдывался Генка.
– Не лги! Хуже всего, когда ты говоришь неправду. Ну, с чем, например, здесь сравнивается запах первого снега?
Генка ерзал на стуле. Ему хотелось сбегать на улицу и понюхать снег: может, он угадает, о каком именно сравнении спрашивал его отец.
– Писатель сравнивает запах первого снега с запахом арбуза! Это очень образно и очень точно. А ты это место пропустил!
Потом экзамены за ужином кончились, но стали возникать споры о книгах.
Иногда в спор вмешивалась и мама. Отец сразу же соглашался с ней. А мама почему-то начинала сердиться:
– Женщине только в трамвае положено уступать место.
А в спорах эта, вежливость ни к чему!..
По утрам маме некуда было спешить, но вставала она раньше всех. Готовила завтрак отцу и Генке. Прощаясь с мамой, отец целовал ее в голову и говорил каждый раз одни и те же слова:
– До свидания, малыш мой родной!
А мама вдруг менялась в лице, краснела. И Генке начинало казаться, что она вставала так рано только для того, чтобы услышать эти слова.
Отец и сын вместе выходили на улицу, вместе шли до угла.
Это было очень приятно – идти рядом с отцом: мама осталась дома, а они, мужчины, деловые люди, спешат, торопятся…
На углу они прощались – коротко, по-мужски.
– Ну, иди, – говорил отец.
А вечером Генка с нетерпением ждал возвращения отца.
Он сразу узнавал его шаги. Отец поднимался так не спеша, словно, сделав шаг, раздумывал, идти ли ему дальше или, может быть, вернуться вниз. Один неторопливый звонок…
Генке очень хотелось открыть отцу дверь. Но он чувствовал, что еще больше этого хочет мама. И он уступал ей дорогу.
Отец вновь целовал мать в голову и говорил почти те же самые слова, что и утром: «Здравствуй, малыш мой родной!»
Но звучали эти слова еще ласковее, потому что отец, видно, успевал сильно соскучиться за день.
Генка терпеть не мог нежностей, но от слов, которые отец говорил маме, ему становилось как-то спокойно и хорошо. Отец заглядывал маме в лицо.
– Какие у тебя глаза воспаленные… И зачем нам нужна эта трещотка? (Так он называл пишущую машинку.)
У Генки отец будто мимоходом спрашивал:
– Ну, как дела с науками?
Он никогда не заглядывал в дневник, чтобы проверить, правду ли говорит сын. И, может быть, именно поэтому Генка не мог солгать. Если он приносил домой посредственную отметку, то так прямо и говорил. Отец не поднимал шума.
Генка не слышал он него упреков, но зато не. слышал он в такие вечера и рассказов о спорте, о работе инженеров, которых отец, как и всех других людей, делил на «толковых» и «нетолковых».
Мама поступала совсем иначе. Она раскрывала дневник и глядела на злосчастную отметку так, словно читала трагическое известие. Потом она шла к соседке, у которой дочь тоже училась в шестом классе. Начинался разговор, в котором имена Генки и соседкиной дочери ни разу не назывались: о нем говорили «наш», о ней – «моя»…
… Мама потом еще долго вздыхала… Но молчание отца было для Генки куда страшней причитаний мамы. И он в тот же вечер садился за учебники.
И только с одной Генкиной слабостью отец никак не мог справиться. Этой слабостью была его неистребимая страсть к кино…
… Когда Генка приходил домой раскрасневшийся и взволнованный, отец пристально смотрел на сына, и взгляд его говорил: «Не вздумай что-нибудь сочинять. Я прекрасно вижу, что ты был в кино».
А за ужином он, как будто ни к кому определенно не обращаясь, задумчиво произносил:
– Сегодня вышла новая картина. Интересно, о чем она?
И Генке приходилось рассказывать содержание.
Иногда мама говорила отцу:
– Может, вечером сами сходим в кино? Генка достал бы билеты: он ведь специалист по этой части…
Отец смущенно разводил руками:
– Я бы с удовольствием, ты же знаешь. Но как раз сегодня у меня неотложное дело… (Отец называл фамилию одного из «толковых» инженеров, с которым ему необходимо было посоветоваться.)
А Генка сердито смотрел на маму: неужели она не понимает, как сильно занят отец?!
Однажды Генка узнал, что за три квартала от их дома идет старый фильм, о котором приятели отзывались коротко, но выразительно: «Мировой!»…
…Вообще Генка не решился бы пойти на вечерний сеанс. Но он знал, что отец должен прийти поздно: у него важный и торжественный день – испытание новой машины. Отец говорил, что еще возможны всякие неожиданности, что кое-кто из «нетолковых» инженеров может выступить против… Отец волновался! А как же тогда волновалась мама, ожидая его возвращения? Она места себе не находила: то садилась за машинку, то шла беседовать с соседкой, то при каждом звуке шагов выбегала на лестницу…
А Генке особенно хотелось пойти в кино еще и для того, чтобы скорей пролетели часы ожидания. Чтобы вернуться домой, увидеть отца и по лицу мамы (именно мамы!) понять, что всё в порядке, всё в полном порядке…
… Ребята помчались по вечерним улицам, толкая прохожих и шепча себе под нос торопливые извинения, которые слышали только они сами. Когда добрались до кинотеатра, оказалось, что уже поздно: билеты проданы. Кончился предыдущий сеанс, из кинозала выходили люди, щурясь от света, на ходу натягивая пальто и так же на ходу обмениваясь впечатлениями. Генка глядел на них с завистью.
И вдруг он услышал такой знакомый голос:
– Тебе не холодно, малыш?
Генка повернул голову – и увидел отца. Отец, пригнувшись, помогал какой-то незнакомой белокурой женщине закутаться в пестрый платок.
Генка хотел шмыгнуть в сторону: ему ведь было-строго запрещено ходить на вечерние сеансы. Но глаза его сами собой, помимо воли, поднялись, встретились с глазами отца – и Генка изумленно отступил на шаг: он вдруг увидел, что отец сам его испугался. Да, да, отец испугался! Он, всегда такой сдержанный, неторопливый в движениях, вдруг засуетился, стал неловко вытаскивать свою руку из-под руки белокурой женщины и даже, как показалось Генке, хотел спрятаться за колонну, которая никак не могла скрыть его, потому что она была тонкая и узкая, а отец – огромный и широкоплечий.
Генка помог отцу: он выскочил на улицу и побежал так быстро, что даже долговязый Жора не поспевал за ним.
Но где-то на перекрестке Генка остановился – в его ушах звучали слова: «Тебе не холодно, малыш?» Белокурая женщина, которую отец закутывал в пестрый платок, была в самом деле невысока, но Генке казалось диким, что и к ней тоже могут относиться слова, которые всегда принадлежали маме, одной только маме…
А как же испытание машины? Значит, это неправда? А может, никакой машины вовсе и нет? Отец сказал неправду… Генка не мог понять этого, это не умещалось в его сознании. Тогда, может быть, все неправда: и разговоры о книгах, и советы отца, и споры за ужином? Все, все неправда!
Библиотекарша, по прозвищу «Смотри не разорви», крикнула:
– Зайди, Гена! Я достала книгу, которую ты просил!
Но Генка только махнул рукой: он не хотел брать книгу, которую советовал ему прочитать отец. Он почему-то не верил этой книге…
Вернувшись домой, Генка сразу же лег в постель.
– Что с тобой? Ты такой горячий… Нет ли у тебя температуры? – тревожно спросила мама. (Больше всего она волновалась, когда отцу или Генке нездоровилось: всякая, даже самая пустяковая, болезнь казалась ей тогда неизлечимой.)
– Не волнуйся, мамочка… Я очень устал, и все! – как никогда ласково ответил Генка.
А на самом деле он просто не хотел, он не мог слышать, что сегодня скажет отец, когда мама откроет ему дверь.
Вопросы и задания:
-
Расскажите, о чём этот текст.
-
Какова основная тема текста?
-
Какие стороны жизни оказываются в центре внимания писателя?
-
Объясните смысл названия рассказа.
-
Сколько планов можно выделить в рассказе и почему? Приведите цитаты из текста, подтверждающие вашу мысль.
-
Выделите в тексте детали, определите их роль.
-
Определите характер взаимоотношений главного героя с отцом. Можно ли говорить о конфликте поколений?
-
Можно ли говорить о процессе самовоспитания главного героя? Какие этапы он проходит?
-
Какую оценку даёт герою автор? Ответ обоснуйте.
-
Какие детали помогают выявить авторское отношение к герою? Найдите подтверждающие вашу точку зрения слова.
-
Что означают слова «правда» и «неправда»?
-
Можно ли назвать идеальными взаимоотношения в семье главного героя?
-
Как внутренняя жизнь героя связана с окружающим его миром?
-
Какую роль сыграла «Неправда» отца в отношении героя к происходящему и окружающим?
-
Раскройте роль эпизода случайной встречи с отцом у кинотеатра?
-
Как бы поступили вы, оказавшись в такой ситуации?
-
Какие проблемы поднимает автор в своём произведении? Прокомментируйте и приведите примеры.
- Взрослым: Skillbox, Хекслет, Eduson, XYZ, GB, Яндекс, Otus, SkillFactory.
- 8-11 класс: Умскул, Лектариум, Годограф, Знанио.
- До 7 класса: Алгоритмика, Кодланд, Реботика.
- Английский: Инглекс, Puzzle, Novakid.
Неправда (А.Г. Алексин). Очень краткое содержание
За 5 секунд
Генка очень любил читать книги и смотреть новые фильмы. Отца мальчик уважал и немного боялся, он всегда учил сына быть честным. Но однажды Генка пошел в кино на вечерний сеанс и увидел там отца с другой женщиной.
За минуту
https://dzodzo.ru/wp-content/uploads/nepravda-a-g-aleksin-ochen-kratkoe-soderzhanie.mp3
Генка очень любил читать. Он буквально “проглатывал” книги одну за другой. Из-за книг он иногда даже получал плохие отметки, а названия книг и фамилии авторов часто перемешивались в его голове.
Отца Генка уважал и немного боялся. Отец учил сына читать вдумчиво и говорить правду. Мама работала на дому машинисткой. Уходя утром из дома, отец всегда обращался к ней: “До свидания, малыш мой родной!” Генка очень любил эти моменты.
А еще Генка любил кино. Он не пропускал ни одной новинки. В кино мальчик ходил на сэкономленные от завтраков деньги. Однажды мальчик узнал, что за три квартала от их дома идет старый фильм, который он еще не видел. Папа в этот день задерживался на работе, у него были важные испытания новой машины. И Генка решил сходить в кино. Они с другом побежали к кинотеатру, но не успели. Билеты были раскуплены. И тут Генка услышал знакомый голос: “Тебе не холодно, малыш?” Он увидел отца, выходящего из кинотеатра с молодой женщиной.
- Взрослым: Skillbox, Хекслет, Eduson, XYZ, GB, Яндекс, Otus, SkillFactory.
- 8-11 класс: Умскул, Лектариум, Годограф, Знанио.
- До 7 класса: Алгоритмика, Кодланд, Реботика.
- Английский: Инглекс, Puzzle, Novakid.